Плач богов
Шрифт:
Когда-то между водой и сушей здесь возвышалась настоящая крепостная цитадель военного форта, со смотровыми башнями и неприступными стенами толщиной в два фута. Теперь же от той остались срезанные едва не до основания бесформенные куски мёртвого камня, обветренные безжалостным временем, сожжённые до слепящего белого палящим солнцем Юга и обглоданные солёной водой безучастного океана. Всего-то каких-то сто пятьдесят лет назад здесь шло во истину нешуточное сражение прямо с моря, сравнявшее город практически с землёй и водой. Говорят, дно этой бухты усыпано пушечными ядрами в несколько слоёв.
Если от стен крепости и первоначального Гранд-Льюиса не осталось и камня на камне, то данное определение никак не вязалось с представшими красотами нынешнего города. Булыжная мостовая огромной набережной,
Выступ суши над водной границей гавани здесь сразу уходил на головокружительную глубину природного бассейна, благодаря которому в порт города спокойно входили любые типы морских судов с любым водоизмещением. Пока огромный речной пароход замедлял ход и разворачивался в удобную для себя позицию перед тем, как войти в залив, Эвелин успела рассмотреть не мало интересностей и цепляющих внимание деталей открытой части Гранд-Льюиса. Порт действительно предстал далеко немаленьким сооружением и даже сейчас у нескольких выступающих в море пирсов стояло где-то с полдюжины небольших судов вперемешку с внушительным количеством рыбацких лодок, одномачтовых яхт и катеров. Дальше к берегу с западной стороны бухты, возвышалось несколько портовых доков и целый ряд зданий под торговые склады. Деревянные ящики, огромные брезентовые тюки, перетянутые фиксирующими их к земле тросами и даже связки сетей с большими поплавками – можно сказать, самая обыденная составляющая в любой экспозиции подобных мест. Ну, и конечно же люди: докеры, грузчики, охрана порта и просто любопытные зеваки. Где-то в пятнадцати ярдах от центрального пирса на мостовой у здания морского вокзала выстроилась внушительная шеренга из наёмных и личных экипажей, перед которой на деревянном помосте ступенчатого возвышения застыли в полной боеготовности участники военно-морского духового оркестра. Да, да, самые, что ни на есть настоящие музыканты в настоящей парадной форме военного образца.
И они действительно заиграли какой-то забористый марш, как только пароход достиг центра гавани, окончательно замедлив ход и крайне неспешно приближаясь к центральному пирсу для судов с очень большим водоизмещением.
Зато Эвелин, похоже, успела рассмотреть почти все улочки Гранд-Льюиса, входящие в данную часть бухты и утопающие в изумрудной зелени и экзотических цветах местного происхождения практически по всей границе захватывающей панорамы города. По большей части это были многоэтажные пансионы, таунхаусы или же скромные постройки жителей среднего достатка, примыкающие к рыбному базару и торговому центру с восточной стороны порта. Более респектабельные здания, а то и целые беломраморные палацы, как правило, занимали лучшие стратегические точки на возвышениях, ближе к окраине мыса. Определить, была ли то резиденция губернатора, военное адмиралтейство или же чьё-то родовое имение, пока что представлялось крайне затруднительной задачей.
Да, это был не Леонбург во всех его пониманиях и общеизвестных аспектах. Гранд-Льюис уступал более крупному (и даже старшему) собрату во многом, начиная с размеров городских границ и заканчивая численностью населения. При чём отличия были на лицо, как во внешнем виде, так и в укладе жизни местных «аборигенов». Если северная столица продолжала идти в ногу со временем, чьи смешанные постройки абсолютно разных эпох (от средневековой готики до не менее величественного ампира) довольно быстро сминались стремительно развивающейся индустриализацией с промышленным переворотом технического прогресса не только в виде огромных заводов и фабрик, но и более доступного жилья для представителей рабочего класса и конечно же потеснившего собой зажиточную аристократию среднего сословия (так называемой передовой буржуазии Викторианской эпохи); то здесь на Юге время, казалось, так и вовсе застыло.
И всё-таки мысль о том, что Эвелин придётся прожить в забытом городе детства ближайшие месяцы приближающегося лета, в окружении совершенного иного «самобытного» антуража и стойких ароматов южного воздуха, в этот
раз почему-то вызывала отнюдь не тоску с параноидальными страхами, как это прослеживалось в течении всего путешествия. Да, волнение, как и прежде стягивало желудок в болезненные тиски рвотных спазмов и царапало по сердцу ледяными коготками ложного предчувствия. Но теперь, при визуальном знакомстве с величественным белым королём Гранд-Льюисом, желание узнать его поближе и далеко не поверхностно, вытесняло все предыдущие переживания совершенно иным вкусом захватывающего предвкушения.Ощущение того, что ты рассматривала огромное полотно какого-нибудь колониального живописца начала XVIII века не сходило до того момента, пока фигурки людей в порту и за его пределами не приблизились до достаточно близкого расстояния, чтобы было можно разглядеть не только их повседневные туалеты, но и подметить отличительную манеру поведения. Ещё каких-то пятнадцать минут назад Эва с тоской представляла себе едва не плачевную жизнь в этом месте, а теперь ей не терпелось ступить на шлифованный булыжник набережной и потеряться на долгие часы в лабиринтах спутанных улочек Гранд-Льюиса.
– Я так и знала! Не вижу нашего экипажа! Софи, девочки, вы видите где-нибудь Кэлвина или Уоррена? – взволнованный не на шутку голос Лилиан вернул Эвелин на землю за считанные мгновения.
Произносимое всуе имя Софии действовало на разум похлеще ушата ледяной воды.
Девушка неосознанно нахмурилась, в этот раз всматриваясь в привокзальную площадь, но явно в безуспешных намерениях отыскать там нужный экипаж и абсолютно незнакомых для неё людей. Ещё несколько ярдов, и она сможет различать даже черты их лиц, хотя последнее мало что ей даст.
– Кто-то ведь должен был распорядится о найме грузчиков и доставке багажа в имение. Или я должна теперь заниматься ещё и этим? – Лили не унимала своего взволнованного «кудахтанья», с каждой минутой приближения парохода к пирсу порта, становясь всё беспокойней и рассеянней. – Как же так? Неужели никто не позаботился встретить нас? Где и кого мне нужно будет тут искать? Тут и без меня через пять минут начнётся Садом с Гоморрой. Джош, ты сможешь сойти первым и найти кого-нибудь? У тебя же есть опыт в подобных делах?
– Лили, не слишком ли ты перегрелась за это время на солнце? – Софи снисходительно хохотнула над паническими метаниями служанки, на какое-то время позабыв о близстоящей кузине Эвелин. – Уверена, в имении об этом позаботились ещё за несколько дней до прибытия парохода. Просто успокойся и наслаждайся окончанием путешествия.
– Софи, вы не понимаете, если никто не прислал за нами экипажа и не позаботился о перевозе багажа, нам придётся проторчать здесь лишний час, а то и больше!
– Фи, Лили, что за выражение? «Проторчать»? Когда ты волнуешься, то совершенно не следишь за своим языком.
В этот раз шутку Софии поддержали заливистым смехом остальные сёстры Клеменс.
Зато в порту в это же время, словно уловив через воздух лихорадочное возбуждение немолодой камеристки, заметно возросло всеобщее оживление. Пришедшие и приехавшие встречающие, включая самых обычных любопытствующих зевак с ближайших улиц города (явившихся поглазеть, на столь редчайшее для Гранд-Льюиса событие), воодушевлённо ломанули к краю пристани, размахивая руками над головами и с жадным интересом всматриваясь на смотрящих на них с высоты палуб пассажиров «Королевы Вирджинии». И всё это под торжественную мелодию духового марша.
– Что я вам говорила? – возмущённо фыркнула Лилиан, тоже приблизившись к фальшборту и пробежавшись напряжённым взглядом по лицам радостных горожан. – Никого! Ни Кэлвина, ни Уоррена, ни на худой конец Натаниэллы! Дайте только добраться до имения… ох, и перепадёт там кое-кому!
Прошло, наверное, ещё не менее получаса, прежде чем судно пришвартовалось к массивному пирсу из «литого» камня и спустило якорь в воду. К этому времени на всех палубах парохода собрались не только ожидающие схода на берег пассажиры, но и практически вся бортовая команда «Королевы Вирджинии». Как и требовали правила хорошего тона того времени, старший капитан со своими помощниками обязан был лично попрощаться с особо важными «гостями», пожать тем руку или же пожелать приятного возвращения в родные пенаты на сушу.