Плач по тем, кто остался жить

Затем было составлено обвинительное заключение, где Компан обвинялась по статье 54–6.

В заключение упоминалось о близких отношениях с афганским консулом, про то, что она, приехав в Кременчуг, устроилась на военный склад, проявляла заинтересованность к вырабатываемой продукции и стремилась проникнуть работать на его техническую территорию.

Виновной себя не признала и заявила, что работать в консульство пошла из любопытства.

Материал был передан на рассмотрение наркому Ежову.

Постановлением Особого Совещания при Народном комиссаре Внутренних дел СССР от 11 февраля 1938 года осуждена на 10 лет лишения свободы.

В 1940 году дело проверялось Главной военной прокуратурой СССР. Оснований для протеста не найдено.

Фамилия Хатько стоит лишь под самыми первыми документами. Дело заканчивал сержант Госбезопасности Гравель.

Следующие материалы в деле относятся к 1949 году.

В декабре 1949 года гражданку Компан искали в городе Кременчуге и иных местах. Дело в том, что она, хоть и отбыла 10-летний срок наказания, но попадала под директиву № 066/241сс.

Автор предполагает, что это документ о высылке и ссылке вернувшихся на прежние места жительства лиц, отбывших наказание по статьям за контрреволюционные преступления.

Как раз в это время была вновь осуждена Ариадна Эфрон и другие деятели культуры, ранее осужденные по другим частям статьи 58.

С поисками Елены Яковлевны не задалось, в Кременчуге ее не было. Стали запрашивать лагерь, есть ли там какая-то информация, где она может быть. Поскольку известен был марыйский эпизод, то запросили Министерство госбезопасности Туркменской ССР. Оттуда сообщили, что никакими компрометирующими данными на Компан там не располагают. Хотя признали, что в Мары ранее было афганское консульство, и его сотрудники занимались шпионажем.

Наконец Елена Яковлевна была найдена, она жила в городе Батайск Ростовской-на-Дону области. Была ли она осуждена повторно – из дела не очень понятно. Есть лишь намек, что «как поступили в 1937 году, так с тобой могут поступить и в 1948 году».

В период 1956–1957 годов она пожаловалась К. Е. Ворошилову на необоснованность своего осуждения.

Про ведение дела сказала следующее:

«В течение 5 месяцев с момента ареста я подвергалась террору со стороны следователей, а занималось мною несколько человек, я постоянно подвергалась диким издевательствам и пыткам, когда зверская… Описывать мне это невозможно, да и как женщине просто стыдно.

От меня все время требовали показаний о шпионской деятельности, но никаких конкретных фактов привести не могли, так как ничего подобного и не было».

Далее Елена Яковлевна пишет, что от многодневного стояния на ногах во время допросов она дошла до состояния невменяемости и что-то подписала (что именно, она так и не знает), а потом в апреле 1938 года ей показали постановление ОСО о заключении на 10 лет.

Далее военный прокурор КВО принес протест на приговор 1938 года, а 25 января 1957 года. Военный трибунал КВО отменил решение ОСО в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.

ОТ АВТОРА

В данном случае сведений о шпионаже скорее нет, чем они вообще есть (за исключением, возможно, имевшихся в деле сообщений от секретных сотрудников).

Косвенным показателем этого служит обращение в ОСО при Ежове, много раз выручавшее следователей, никак не смогших добиться признания от подследственного.

И отчего-то кажется, что заявителем была женщина, которую уязвило заявление Компан о том, что-де за ней увивались консулы, и златые горы судили, а за оппоненткой – ну, скажем, не такие выдающиеся люди, и ничего существенного не сулили за любовь.

Утверждать этого он не может, но…

О манере ведения следствия Хатько будет написано ниже.

3. Дело Дерезяк-Пуздровской, или шпионка у всех и вся.

Основной фигурант Дерезяк-Пуздровская Ядвига Николаевна, которая и будет героиней рассказа. Еще там фигурирует Беджицкая Елизавета Ивановна, но ей посвящено всего несколько документов, а затем дело ее выделено в отдельное производство.

Согласно анкете арестованной, Дерезяк Ядвига Николаевна, 22 февраля 1903 года рождения, родилась в городе Острог (Польша) в семье арендатора земли, образование низшее, до ареста проживала в городе Полтаве по Бутковскому переулку в доме 29, работала официанткой Военторга в Доме Красной Армии, в 1929 году была исключена из партии как выходец из чуждой среды, по национальности полька, гражданка СССР, в 1927 году судилась за воровство, но была оправдана.

Семейное положение – разведена. При ней живет мать 64 лет, имеет брата, служащего младшим командиром в 74-м полку 25-й стрелковой дивизии.

Арестована 27 апреля 1938 года. При аресте изъято довольно много бумаг, вскоре признанных не имеющими значения для дела, оттого уничтоженных путем сожжения – 27 бумаг и 135 фотокарточек. Сожжение произведено 4 июля этого же года.

7 мая состоялся первый допрос, на котором она сообщила:

– Мой отец до революции в районе Липова Долина арендовал у помещика 180 десятин земли, имел большое количество сельхозинвентаря и до 40 человек постоянной рабочей силы. Во время революции все имущество было национализировано.

Далее на Украину пришли немцы, и она начала выдавать им крестьян, которые делили помещичий инвентарь во время революции. Немцы этих крестьян избивали.

– После ухода немцев семья переехала в Миргород, из-за боязни репрессирования от крестьян, которых я выдавала немцам.

В Миргороде она была позднее арестована деникинской контрразведкой, которая подозревала ее в том, что она прятала большевика Кушникова, с которым у нее были «близкие отношения». На самом деле он покинул город вместе с красными войсками.

Под арестом она была 3 или 4 дня, но перед освобождением она была завербована деникинской контрразведкой – выявлять среди рабочих тех, кто сочувствует Советской власти. Она называла это «шпионской работой».

Вербовали ее офицеры, из которых она запомнила только фамилию Воронов.

Она выдала белым одного рабочего водолечебницы по фамилии Зозуля.

Но был ли он арестован по ее материалам или нет, она точно не знает, ибо вскоре после того уехала в Полтаву. Это было в конце 1919 года.

Вскоре в Полтаве она вновь увидела того самого контрразведчика Воронова, который и познакомил ее с ксендзом Притулой.

А вот последний и предложил ей шпионить на Польшу. Она дала согласие.

Причем Притула предложил ей стать секретной осведомительницей ЧК. Для этого она должна была найти скрывающегося деникинского офицера и заявить на него, а во время подачи заявления «создать такую обстановку», чтобы ей предложили стать осведомительницей. Очень скоро она в театре увидела деникинского офицера (фамилию не помнит) и тут же в театре нашла сотрудника ЧК и сообщила ему про деникинца. Он предложил ей прийти завтра в ЧК, а уже в ЧК товарищ Кривец предложил ей сотрудничество.