Плач под душем

– Люблю! И ненавижу себя за такую глупость! Именно потому, что я тебя люблю, я и солгал менту. Но от тебя я хочу узнать правду.

– Правда одна. Я ни в чём не виновата. Я не убивала Гароева и не причастна к его убийству. Если ты меня любишь, ты должен мне верить.

Теперь слезы бурным потоком катились по моему лицу, смывая косметику. Я знала, что в этом разноцветном потопе выгляжу более чем страшно! Но мне быловсё равно. Мои иллюзии рушились, причиняя невероятную боль и погребая меня под обломками. Теперь я бурно рыдала в голос, обхватив голову. Он по-прежнему возвышался надо мной.

Внезапно я услышала смех. Оторвала ладони от глаз. Он смеялся – и в смехе этом не было ни сочувствия, ни теплоты. Он просто смеялся, глядя на мои слёзы.

– Знаешь, я видел тебя в разных видах и в разных позах, но никогда не понимал, какая ты на самом деле. А теперь вижу. Ты жалкая! Ты просто жалкая! И неспособна вызвать ничего, кроме жалости. Тебя нельзя даже хотеть. Ты не вызываешь никакого желания. Посмотри на себя со стороны. Ты жалкая безграмотная торговка с базара, без культуры, без образования. Деревенское быдло среднего пола, привыкшая везде вести себя, как на рынке. Тебе нужно картошкой на базаре торговать! Или турецкими шмотками с контейнера! Это вся твоя жизненная вершина! Какой же я был дурак! Я вроде должен тебя жалеть, ты стоишь на пороге тюрьмы, но… Но я жалею тебя не потому, что могут посадить. А потому, что весь твой лоск смешон, а на самом деле ты просто смешная и жалкая!

Я была слишком расстроена, чтобы осознать весь смысл его слов… Он развернулся на каблуках (на нем были новые дорогие туфли) и пошёл в прихожую. Как последняя дура (притом побитая) я плелась следом. В прихожей он взялся за куртку.

– Ты уходишь?

– Да, ухожу.

– Куда ты идёшь? На ночь глядя?

– У меня дела.

– Какие дела в такое время?

– Тебя это не касается!

– Не уходи!

– Уж не думаешь ли ты, что я весь вечер буду оплакивать твоего любовника?

– Пожалуйста, не уходи! Ты мне очень нужен! Мне плохо. Мне страшно! Пожалуйста!

– Я занят. Я хочу уйти. Мне противно находиться с тобой в одной комнате!

– Не находись! Я буду в другой комнате, только не уходи!

Он развернулся и вышел, щёлкнув замком. Продолжая рыдать, я уселась на пол в прихожей. Я рыдала долго, очень долго – до тех пор, пока не стало щипать глаза. До тех пор, пока тишина в квартире не стала напоминать нож, способный перерезать мне горло. Умывшись в ванной ледяной водой, я поплелась в покинутую гостиную и включила телевизор. Мне казалось: от тишины я схожу с ума. Пусть хоть телевизор, лишь бы человеческие голоса рядом. Я попала на местные новости в 10 часов.

– Криминальная хроника. Четвёртогооктября утром в собственной квартире был застрелен в упор известный бизнесмен, директор строительной компании «Аргус» Руслан Гароев. Ведётся следствие. По информации, любезно предоставленной нам пресс-центром ЦОС УМВД, существует несколько версий, одна из которых – убийство на почве личных отношений. Мы будем рассказывать о дальнейшем ходе расследования.

И все. Что-то мне показалось не так. Несмотря на то, что я еле могла соображать, я уловила это что-то… Потом до меня дошло: ничего не было сказано о подозреваемых! О том, что кто-то из подозреваемых арестован. Арестован… Ну конечно, нет. Главная подозреваемая – это я. У меня перехватило дыхание. Я почувствовала, как воздуха под свалившимися на меня обломками становится всё меньше и меньше.

«Думаешь, я не знаю, что все твои мысли заняты этим рыжим бомжом?» Сжавшись в комок, я сидела в гостиной, в темноте, представляя из себя нечто, съёжившееся на узком и холодном диване.

Это был страшный вечер. Может быть, самый страшный в моем жизни. Он сказал правду, но совершенно различные вещи – думать и поступать. Я думала, но не поступала.

«Рыжий бомж». Я усмехнулась. Рыжий бомж зарабатывал в месяц столько, сколько муж в институте за несколько лет. На его красную спортивную машину заглядывались самые богатые бизнесмены. Апартаменты рыжего бомжа были дворцом по сравнению с нашей крохотной стандартной квартиркой из двух комнат. В апартаментах рыжего бомжа тоже был диван, только другой. Час сидения на котором стоил мне однажды больше, чем оставшаяся часть моей жизни. Впрочем, всё это было давно, а сейчас… Я думала, но не поступала.

Меня обвиняют в убийстве человека, которого я несколько раз видела лишь мельком. Как могло такое случиться? Что-то в налаженной программе моей жизни дало сбой. Мне казалось: я сильная, я многого сумела добиться. И вот пришёл день, и в темноте я сижу, сжавшись в комок, и понимаю, что все мои достижения были иллюзией. Я не добилась и не имею почти ничего. Разве что жалкие мысль побитой собаки о «рыжем бомже», и ещё то, что меня обвиняют в убийстве.

Обвиняют? Никто не говорил мне это прямо, в лицо. Никто не произносил таких фраз, но тем не менее именно это постоянно витало в воздухе. Я действительно жалкая… Можно сказать, никто. В меня можно плюнуть. И можно оскорбить. И можно взять, вот так запросто, и обвинить в убийстве. Что будет теперь? Меня посадят в тюрьму? Арестуют, вычеркнут из жизни, смешаютс грязью? Почему это ко мне пришло? Что дало повод? Это не объяснишь. Черные языки завистливых, злых людей необъяснимы, они просто существуют и ломают чужие судьбы.

Я пыталась собраться с мыслями. Почему подозрение упало именно на меня? Что есть для этого? Стоп. Меня пока не арестовывают. Значит, ничего серьёзного и веского на меня нет. Никаких доказательств, улик и зацепок. Иначе меня бы давно арестовали. Что тогда? Слухи, сплетни, подозрения. Он подозревает меня потому, что все вокруг уверены в моей связи с Гароевым, возникшей после того, как он со мной познакомился, воспользовавшись услугами нашего туристического агентства. Ещё потому, что подозрительный Гароев, уставивший свою квартиру всевозможными системами безопасности и охраны, сам взял и открыл убийце дверь. Это понятно: в то утро Гароев увидел за дверью знакомого. Просто так он никого бы не впустил в дом. Мент считает, что за дверью стояла я. Что ещё? Показания жены Гароева, никогда не видевшей меня в лицо? Смешно! Я никогда не встречалась с этой женщиной. Интересно, было ли найдено оружие преступления, обрез? Скорей всего да, иначе каким образом сталясен тип оружия? У мента не существует доказательств, что я умею стрелять. Да я и не умею: ни разу в жизни не держала в руках оружие. Выходит, ничего серьёзного у них нет, иначе я давным-давно сидела бы за решёткой. Значит, не все потеряно. Я могу сопротивляться! Интересно, кто же на самом деле убил Гароева?

Я не знала, сколько времени сижу так…. Очнулась, лишь услышав скрежет ключа в замке. Щёлкнув выключателем торшера, посмотрела на часы: половина первого ночи.

– Ты не спишь? – на пороге возник муж. Теперь он выглядел виновато, был словно помят, а в руке…. Держал какие-то нелепые жёлтые розы. Три жёлтых розы, упакованных в целлофан. Мои глаза расширились от удивления.

– Прости меня! – он шагнул вперёд, чтобы положить цветы на диван. – Пожалуйста, прости меня.

Сцена была нелепой. Муж никогда не дарил мне цветов. Это выглядело одновременно подозрительно и трогательно. Больше трогательно…Цветы испускали тонкийизысканный аромат. Я прикоснулась к нежным лепесткам пальцами…

– Пожалуйста, прости меня. Я был неправ. Забудь всё, что я сказал. Я так не думаю. Я принёс тебе цветы, чтобы попросить прощения за всё, что тут наплёл. Я был неправ. Говорить так не имел права. Я тебя люблю, и хочу всегда жить только с тобой! Кроме тебя мне никто не нужен!

Глаза его были глазами побитой собаки, и я не знала, что должна сказать….

– Твоя деловая встреча уже закончилась?

– Да… мне предложили сотрудничество в одной фирме… я сейчас встречался с директором… оказалось ерундой… Знаешь, я не мог говорить, думал только о тебе, о том, что тебе сказал. Ты замечательная, и ты ни в чём не виновата!

– До этого ты додумался сам?

– Да. Я не хотел тебя обидеть. Погорячился… У меня есть одноклассник, очень хороший адвокат по уголовным делам, я позвоню ему завтра утром. Я никому не скажу, что ты выходила в воскресенье, буду молчать. Никто обэто никогда не узнает.

Не знаю, с чего вдруг, вроде бы он ничегоособенного не сказал, но меня подбросило с дивана, словно током! Утром воскресенья! Боже, какая же я дура! Как я раньше не сумела понять! Утром воскресенья, дверь, открытая лично Гароевым, потом телефонный звонок! Идиотка! Натуральная идиотка!