Плач волка

Анна посадила его на одно из поваленных деревьев, в месте, которое хоть немного защищено от ветра, и заново развела костер. Уолтер заслонил ее от ветра, и она пыталась зажигалкой разжечь огонь из поленьев. Пока вода грелась, Анна перевязала ребра Чарльза полосками из чистой рубашки.

Послушный, как ребенок, он позволил ей это сделать.

Она накормила его двумя запакованными в фольгу блюдами, еще одно отдала Уолтеру, а другое съела сама. После забросала огонь снегом и заставила Чарльза вернуться в их первоначальное укрытие. Анна слишком устала, чтобы пытаться перевоплотиться снова, а Чарльз находился еще в худшей форме, чем она. Уолтер свернулся калачиком перед ними обоими, эффективно блокируя ветер и снег.

Анна открыла глаза в темноте, уверенная, что ее снова что-то разбудило. Она подняла голову от теплой, сладко пахнущей кожи Чарльза и огляделась. Уолтера нигде не было видно, и среди ночи они с Чарльзом поменялись местами, так что он оказался между ней и опасностью.

Ветер и снег прекратились, и теперь лес был тихим, словно чего-то ждал.

— Me transmitte sursum, Caledoni!(пер. с лат. — «Выведи меня, шотландец!», намекает на известную фразу «Телепортируй меня, Скотти!» из сериала «Звездный путь»). — пробормотала она. Жаль, что Скотти не было рядом, чтобы телепортировать их в безопасное место. В этой тишине ощущалось что-то пугающее.

Анна напряженно прислушивалась, но тщетно. От тяжелой тишины звенело в ушах, сердце громко колотилось в зимней ночи.

И она слышала только свое сердцебиение и шумное дыхание.

— Чарльз? — прошептала Анна, осторожно дотрагиваясь до его плеча.

Когда он не ответил, она встряхнула его.

Его тело безвольно выкатилось из их укрытия в снег. Лунный свет освещал его, как днем.

У Анны перехватило дыхание, в груди заболело, и на глаза навернулись слезы. Кровь окрасила его куртку, насквозь пропитав ткань на спине. На ее пальцах блестело что-то темное: его кровь.

— Нет. — Анна села, ударившись головой о сухое дерево, под которым они спали, но проигнорировала боль и потянулась к нему.

— Чарльз!

***

Бран резко сел в своей постели, его сердце бешено колотилось, дыхание участилось. Прохладный воздух спальни коснулся его вспотевшего тела.

Ведьма.

— Что случилось? — Лия перевернулась и подперла подбородок руками.

— Я не знаю. — Он глубоко вздохнул, но в его комнате не было посторонних. Хотя в голове быстро прояснилось, воспоминание о сне ускользнуло от него. Все, кроме этого единственного слова: ведьма.

Зазвонил его мобильный телефон.

— Что случилось, папа? — бодро спросил Сэмюэль. — Зачем ты меня звал?

Брану потребовалось мгновение, чтобы понять, что Сэмюэль говорил не о телефонном звонке. Он потер лицо и попытался вспомнить. Ведьма.

По какой-то причине от этого слова у него по спине пробежали мурашки.

Может, ему снилось прошлое. Эти сны не часто ему снились. Но когда это происходило, в снах присутствовала не ведьма, а все люди, которые умерли от его клыков после того, как ведьма была мертва.

Нет, это не походило на сон с воспоминаниями. Больше на предупреждение. Как только он подумал об этом, то снова почувствовал беспокойство, которое его разбудило. Что-то было не так.

— Что я сказал? — спокойно спросил он.

— Проснись, — сухо сказал Сэмюэль.

— Не очень полезно. — Бран провел пальцами по волосам. — Прости, что побеспокоил тебя, я спал.

Голос Сэмюэля смягчился:

— Это был кошмар, папа?

Словно в ответ на свой вопрос, Бран увидел образ, часть своего сна.

— Чарльз в беде.

— Из-за бродяги? — недоверчиво спросил Сэмюэль. — Я никогда не видел, чтобы Чарльз даже вспотел, разбираясь с бродягой.

Ведьма.

Но не его ведьма, не та ведьма, которая так давно превратила его в монстра. Мертва, но никогда не забыта. Другая ведьма.

— Папа?

— Подожди, дай мне подумать.

Через мгновение он произнес:

— Чарльз и Анна отправились за бродягой два дня назад. — Иногда нужно было говорить вслух, чтобы вспомнить сон. Предупреждения во сне не очень полезны, в конце концов, он вспоминал, о чем они говорили, но иногда после пробуждения не мог сказать, что снилось.

— Асил приходил вечером. Он был зол на меня за то, что я отправил раненого Чарльза, — сказал Бран.

— Асил беспокоился о Чарльзе? — скептически спросил Сэмюэль.

— Да, я тоже сомневался. Это поразительно. Хотя он не был слишком расстроен, пока…

— Что?

Бран потер лоб.

— Я слишком стар. Я забыл. Что за глупость… Что ж, это все объясняет.

— Папа?

Бран засмеялся.

— Извини. Асил сбежал вчера утром, предположительно вслед за Чарльзом, но я только что понял почему. Описание бродяги совпадает с описанием волчицы Сары, пары Асила.

— Она мертва уже давно.

— Двести лет. Асил сказал мне, что сам сжег ее тело и собственноручно похоронил пепел. И он все еще не может лгать мне.

Она мертва.

Лия скатилась с кровати и собрала свою одежду. Не глядя на него, она вышла из его спальни в свою. Он услышал, как она закрыла за собой дверь, и понял, что причинил ей боль, поговорив обо всем с Сэмюэлем, а не с ней.

Но у него не было времени извиняться, на него только что снизошло странное озарение.

Ведьма.

— Сэмюэль, — сказал он, пытаясь продумать план. — Зачем сжигать тело?

— Чтобы скрыть личность. Потому что слишком холодно, чтобы хоронить тело. Потому что этого требует их религия. Чтобы предотвратить распространение болезни. Потому что слишком много тел, и ни у кого нет бульдозера под рукой. Мне продолжать?

Бран был слишком обеспокоен, чтобы смеяться.

— Зачем Асилу сжигать тело Сары в Испании во время наполеоновских войн?

— Из-за ведьмы.

Ведьма.

— Мне снилась ведьма, — сказал Бран, теперь уверенный, что это правда.

— Подругу Мавра замучили до смерти в течение нескольких дней, — задумчиво проговорил Сэмюэль. — Я всегда предполагал, что это был вампир. Ведьма никогда бы не смогла удерживать оборотня несколько дней. Убить могла, но не пытать.

— Я знаю одну, которая могла.

— Бабушка давно умерла, папа, — осторожно произнес Сэмюэль.

— Убита и съедена, — нетерпеливо сказал Бран. — Я просто указал, что нам известно об одном исключении. Там, где есть одно, могут быть и другие.

— Сара была супругой Мавра, и они являлись частью стаи. Это было не так, как у нас. И Сару убили двести лет назад. Ведьмы живут столько же, как и обычные люди.