Плач юных сердец

Значит, он все-таки знал, куда они едут. Значит, в целом все в порядке и скоро снова пойдет нормальная жизнь — ну или почти нормальная, как уж там у родителей получится. И Лаура ощутила облегчение, но в то же время и какое-то странное разочарование: она никак не могла избавиться от чувства, что ей было бы лучше, если бы все получилось наоборот.

Через пару дней после переезда, когда вещи, целые и невредимые, были все еще разбросаны по всему дому, Лаура болталась на террасе у входа, где отец орудовал тяжелыми садовыми ножницами. Он пытался срезать толстые лозы у основания винтовой лестницы, и она наблюдала за его работой, пока не наскучило; потом она неожиданно заметила вдалеке девочку — по виду ровесницу, которая уверенно направлялась по траве в ее сторону.

— Привет, — сказала девочка. — Меня зовут Анита, а тебя как?

И Лаура, совсем как ребенок, украдкой спряталась за отца.

— Ну что же ты, солнышко, — заговорил он с нетерпением и даже положил ножницы, чтобы вытащить ее из-за спины и подтолкнуть вперед. — Анита спрашивает, как тебя зовут, — обратился он к ней.

Ничего не поделаешь: пришлось смело шагнуть вперед.

— Меня зовут Лаура, — объявила она и щелкнула пальцами, сразу в две руки.

— Ого, четко! — сказала Анита. — Как это у тебя получается?

— Папа научил.

— У тебя есть братья и сестры?

— Нет.

— А у меня две сестры и брат. Мне семь лет. Фамилия наша Смит. Легко запомнить, потому что она самая частая в мире. А у тебя как фамилия?

— Дэвенпорт.

— Ничего себе какая длинная! Зайдешь к нам домой ненадолго?

— Пошли.

И Майкл позвал жену на террасу — посмотреть, как уходят девочки.

— Похоже, начало положено. Общение у нее будет, — сказал он.

— Вот и хорошо, — сказала Люси. — Правда же?

Они заранее договорились, что еще пару дней — и они тоже озаботятся кругом общения, нужно только привести дом в презентабельный вид.

— …Ого, да это ж замечательно! — сказал по телефону Том Нельсон. — Удалось найти приличное место? Отлично. Заезжайте к нам как-нибудь. Завтра вечером сможете?

Про городок Кингсли, в котором жили Нельсоны, не нужно было ничего объяснять: ни про заброшенный курорт на берегу озера, ни про оставшуюся от курорта обслугу, ни про отживающий свой век летний театр. Он не требовал объяснений и не предлагал их.

В Кингсли вообще не было ничего городского, если не считать выстроившихся в аккуратную линеечку почты, заправки, бакалейной лавки и винного магазина; остальное являло собой деревню. Люди жили в Кингсли, потому что заработали себе это право, то есть заработали достаточно денег в Нью-Йорке, чтобы позабыть о пошлости и убожестве навсегда, — и свою уединенность они ценили. Те немногие дома, которые можно было заметить с дороги, располагались в глубине участков среди кустов и деревьев, чтобы лучшая их часть так и осталась неведомой для посторонних. Все это слегка напомнило Майклу летний дом родителей Люси на Мартас-Виньярд.

Принадлежавший Нельсонам фермерский дом — большой, белый и со вкусом перестроенный — являл собой исключение: он стоял на вершине крупного, поросшего травой холма и представал взору целиком, как только из-за поворота узенькой деревенской дороги появлялся сам холм. Но даже и так по одному только облику дома было понятно, что он неприступен для вторжений и непроницаем для компромата. На вершине этого холма не будет никаких престарелых гомосексуалистов, толкающих перед собой нагруженную кирпичами тачку, а у его подножия — молодых гомосексуалистов, просиживающих до полудня над тарелкой яичницы. Это место целиком принадлежало Томасу Нельсону и его семье. Они им владели.

— О, привет! — Пока Том встречал их на подъезде к дому, в двери у него за спиной показалась с улыбкой его жена.

Потом они приступили к восторженному осмотру дома, и при каждом открытии Люси не забывала сказать «чудесно». Залитую солнцем гостиную одним взглядом было не окинуть, такая она была просторная, и для Майкла самым замечательным в ней оказалась длинная стена, которую от потолка до пола занимали открытые полки с книгами. Здесь было как минимум две тысячи книг, а может даже, и в два раза больше.

— Накопилось за многие годы, — объяснил Том. — Всю жизнь покупаю книги. В Йонкерсе и Ларчмонте места для них не было, приходилось держать их на складе. Приятно было снова расставить их по полкам. Посмотришь студию?

И студия тоже оказалась широкой и длинной и тоже залитой светом. В углу прямо на полу лежала старая пластина оцинкованного железа — теперь она казалась очень маленькой, — а над ней на доске висели на кнопках без всякого порядка несколько новых работ, из чего Майкл заключил, что во всей студии только этот угол и использовался на самом деле для работы.

— За все время это у меня первая студия, — сказал Том. — Порой чувствую себя потерянным в этих просторах.

Но чтобы скрасить моменты, омраченные ощущением потерянности, в дальнем конце комнаты имелась полная барабанная установка, стереосистема и целая куча аккуратно расставленных по полкам пластинок. Коллекция джаза у Тома Нельсона была почти такая же солидная, как и библиотека.

Возвращаясь на кухню, где устроились поболтать девушки, Майкл заметил, что новое место нашлось и для солдатиков: парадные фигурки стояли порознь, выставив напоказ свои мечи и развевающиеся флаги из тюбиков от зубной пасты, а глубины ящиков под ними было довольно для размещения боевых расчетов.

— Я так за вас обоих рада, — сказала Люси, когда все четверо уселись в гостиной. — Вы нашли идеальное место, чтобы жить и растить детей. Вам больше никогда не придется думать о переезде.

Но тут Нельсонам захотелось узнать, что за место подыскали для себя Дэвенпорты, и Дэвенпорты стали нервно перебивать друг друга, не зная, с чего начать.

— Ну мы, конечно, просто снимаем, — начал Майкл. — Так что это только временно, но…

— Это очень смешной домик в частном имении, — сказала Люси, стряхивая с колен сигаретный пепел. — Поэтому земли там предостаточно, но люди немного…

— В некотором роде голубиное хозяйство, — сказал Майкл.

— Голубиное хозяйство?

И Майкл, то и дело запинаясь, стал объяснять, что он имеет в виду.

— Бен Дуэйн, — сказал Том Нельсон. — Это не тот, который читал Уитмена? Потом, пару лет назад, его еще прижала комиссия Маккарти?

— Тот самый, — сказала Люси. — И я, конечно же, уверена, что он абсолютно… сами понимаете — абсолютно безвреден и все такое, хотя мне, наверное, было бы не по себе, если бы нам пришлось жить там с мальчиком. И понятное дело, от хозяйки и ее молодого человека тоже можно держаться подальше. Но все же у нас нет ощущения, что мы там одни, как у вас тут.