Пламенный клинок

— Арен, Кейд, открывайте ворота, — велел Гаррик. — Мы с Килем займемся баркасом.

Киль уже вращал лебедку, приводившую в действие верхние блоки; канаты натянулись, приняв на себя всю тяжесть посудины. Остальные тем временем отодвинули подпорки, чтобы спустить баркас на накат.

Арен и Кейд бросились в другой конец сарая и отворили деревянные ворота. Внутрь ворвался ветер, внизу простирались бурные серо-синие воды Прорези. Кейд высунулся наружу и осмотрел накат.

— По-моему, не очень безопасно, — произнес он.

— Я правильно тебя расслышал? — спросил Арен, перекрикивая ветер. — Это тот самый Кейд, который повстречал грозную варгиню и остался жив, чтобы об этом поведать?

— То была дикая свинья, — заметил Кейд.

— Большая дикая свинья, — отозвался Арен. Кейд засмеялся, и на мгновение обоим почудилось, будто они снова мальчики, снова в Шол-Пойнте и приключения по-прежнему заканчиваются к обеду.

Вдруг что-то тяжелое и большое ударило в дверь со стороны улицы; засов затрещал, и Граб отпрыгнул назад.

— Граб думает, что пора уходить, — сказал он.

— Залезайте в баркас! — крикнул Гаррик. — Харод, Граб, Киль — помогите столкнуть!

Киль обрубил канаты, на которых держался баркас, а остальные тем временем забрались внутрь, втащив и Скирду. Гаррик перерезал якорный канат, обеспечивающий баркасу плавный спуск. Медлить было некогда.

Второй удар проломил дверь насквозь. Крах вытащил молот из бреши, и позади него Арен увидел Тлена и Плача.

— Толкайте! — взревел Гаррик, и вчетвером они налегли плечами на баркас. Тот легко скользнул по смазанным валикам, и на Арена накатила тошнота. Когда движение судна было уже не остановить, четверо мужчин, толкавших его, принялись карабкаться на борт. Граб влез самостоятельно, Килю пришлось поднапрячься, но Хароду, облаченному в доспех, понадобилась подмога. Гаррик последним схватился за планширь, а Арен и Кейд начали его тянуть.

Послышался треск расщепленной древесины, дверь распахнулась, и в лодочный сарай ворвался Крах. Следом за ним ринулись Тлен и Плач. Баркас, набиравший скорость, тряхнуло на заклинившем валике. Харод рухнул внутрь, оттолкнув Фен и Орику к самому борту. Кейд пошатнулся, выпустил руку Гаррика и споткнулся о скамью. Гаррик соскользнул с борта баркаса, волочась ногами по земле. Арен, державший его за одну руку, потянулся, чтобы схватить вторую. Спину у него свело от напряжения.

Баркас уже почти достиг ворот лодочного сарая. Крах вихрем бросился вдогонку за беглецами, гремя доспехами. Тлен поднял лук и натянул тетиву.

Гаррик отчаянно пытался найти опору. Он держался только благодаря Арену, сжимавшему его руку, а тот смотрел в глаза Полому Человеку, который поклялся убить его отца и, по сути, выполнил свою клятву: ведь кроданцы убили Рэндилла, чтобы добраться до Гаррика.

Арену достаточно отпустить его руку, и страхоносцы получат свою добычу. Все закончится, и они с Кейдом окажутся в безопасности. Без Гаррика остальные не значат ничего, охотиться за ними никто не станет.

В какой-то миг Арен чуть не поддался искушению.

Но то был лишь миг, и он миновал. Арен уперся ногами в борт и напряг последние силы. Гаррик оттолкнулся ногами и рванулся вперед; тут и Киль подоспел, схватив его за перевязь. Все трое тяжелой грудой рухнули в баркас. Сквозь возню навалившихся друг на друга тел Арен расслышал звон тетивы. Вика охнула и привалилась к фальшборту.

— Хватайтесь за что-нибудь! — закричал Киль. Баркас с ужасающей скоростью понесся вперед, деревянные валики стучали все быстрее и быстрее. Фен взвизгнула, и ее голос потонул в вое ветра.

Когда баркас с размаху ударился о воду, всех швырнуло вперед. Арен больно ушибся обо что-то деревянное и твердое. Он увидел, как возле него брякнулся Кейд, врезавшись головой в сундук для съестных припасов и оставшись лежать без сознания. Судно бешено завертелось между черных прибрежных утесов.

— За весла! — заорал Киль и бросился к корме, перешагнув через безжизненно лежавшую Вику.

Все налегли на весла, поначалу неуклюже, но с каждым взмахом все ритмичнее. Справа от Арена сидела Орика; мокрые и грязные волосы разметались, руки напряглись. Впереди гребли Фен и Граб. Вода перехлестывала через борта, окатывая ноги гребцов и тела Кейда и Вики, перекатывающиеся по дну баркаса. Скирда бешено лаяла и вертелась рядом, пытаясь привлечь внимание к своей хозяйке.

Среди хаоса раздался хохот. То был Киль, стоявший у кормила; кожа криволомца блестела от влаги, голова запрокинулась.

— Ну давай, Джоха! — с безумным смехом выкрикнул он. — Шлю тебе вызов! Сокруши нас, если можешь!

— Гребите! — закричал Гаррик, и они дружно налегли на весла.

Вскоре Арен перестал понимать, что происходит вокруг. Его охватило то же упрямое исступление, какое владело им в те бесконечные часы, когда он дробил камень в руднике.

— Стой!

Перебой ритма позволил Арену прийти в себя. Он моргнул и огляделся. Они наконец вышли в залив, Ракен-Лок превратился в далекое скопление огней, брезживших сквозь пелену дождя. Они мчались на запад, быстрое течение несло их вдоль побережья.

Арен отложил весло и, пошатываясь, побрел к Кейду. Он вытащил друга из воды, скопившейся на дне баркаса, и усадил, прислонив спиной к сундуку. На голове у Кейда темнел синяк, но Арену удалось растормошить товарища: голова у Кейда оказалась крепкая.

— Все будет хорошо, — приговаривал Арен, убеждая скорее себя, нежели Кейда. — Все будет хорошо.

С Викой дело обстояло гораздо хуже. Ее прислонили к фальшборту, черные и белые полосы на ее лице размазались, глаза были закрыты, волосы свисали мокрыми прядями. В плече глубоко засела стрела с черным оперением.

— Она выживет? — спросила Орика.

— Почем я знаю? — огрызнулся Гаррик. — Она единственная из нас владеет искусством врачевания. — Он с явным сочувствием приложил ладонь ко лбу друидессы. — Хотя бы устроим ее поудобнее.

Арен оглянулся на корму, где безмолвно стоял Киль. Его отсутствующий взгляд был обращен к огням города, где он оставил жену и сына; угрюмое лицо выражало скорбь и опустошенность.

Баркас плыл сквозь мрак и бурю, направляясь в открытое море.

ГЛАВА 41

Был погожий осенний день, грело солнце, на западе виднелись растущие Сестры. Бледно-голубая Лисса на ярко-синем небе смотрелась еще бледнее; Тантера выглядела призрачно и угрюмо.

Стуча каблуками по мостовой, Мара — худая, с короткими волосами цвета матовой стали и резкими чертами пятидесятилетнего лица, покрытого морщинами, — с неизменной бодростью шагала в сторону Южных Высот. Она размышляла о завтрашних уроках в школе для девочек; прикидывала, какой дорогой лучше добраться до нужного места; обдумывала, что скажет, когда туда придет. Мимоходом она наблюдала, как в зависимости от положения солнца искажаются тени, отбрасываемые печными трубами на кровли, и прикидывала, как сделать из этого задачу для своих учениц. Мимо пролетел упитанный голубь, и она решила раздобыть одного и выяснить, каким образом держится в воздухе столь грузная птица. Рядом чихнул прохожий, и Мара задумалась, почему после чихания становится так хорошо и возможно ли воспроизвести это ощущение искусственным способом.