Пламенный клинок

Такой его жизнь была уже больше трех месяцев. Но нынешним вечером грусть пропала, угрюмая тяжесть не торопилась наваливаться на него.

Кейд вдохнул и выдохнул, осторожно смакуя новое ощущение: он снова чувствовал себя прежним.

Впервые со времени ареста к нему пришла надежда. За частоколом начнется настоящая свобода, будущее, которое не ограничится отцовской мастерской. Возвращаться в Шол-Пойнт нельзя; их с Ареном в считаные дни выдадут Железной Длани. А значит, впереди приключения! Возможно, они присоединятся к бродячим лицедеям. Или найдут корабль, которому нужен хороший кок, и уйдут в плавание. Кейд знал, что они смертельно рискуют, что их ожидают трудности, но все это бледнело в сравнении с возможностями, которые перед ними открывались. Ведь у Арена есть план. У Арена всегда есть план.

На лице у Кейда появилась улыбка, непринужденная и настоящая. Ему стало так хорошо, что он чуть не расплакался.

— Ну и ну! — воскликнула Келла, пробираясь к нему между койками. — У кого-то хорошее настроение. Тебе стало лучше?

— Ага, — ответил Кейд, приподнимаясь на койке. — В последнее время боль слабеет. Может, через день-другой совсем выздоровею.

— Отрадно слышать, — улыбнулась Келла. — Удивительная вещь — человеческое тело. Мы даже не представляем, на что оно способно.

Ее улыбка успокоила Кейда. Лицо девушки приносило умиротворение, напоминая о домашних плюшках возле очага, теплых объятиях под одеялом холодной ночью, растрепанных детишках, сидящих по лавочкам за кухонным столом. Кейд понял, что она к нему неравнодушна, и зарделся.

— Ага, и щеки зарумянились! — сказала Келла. — Но не будем тропить события. Лишняя пара дней в постели не повредит. — Она подмигнула и потрепала его по щеке — как показалось Кейду, по-матерински нежно и при этом ободряюще. — Сейчас я принесу тебе обед.

— Надеюсь, сегодня будет фазан в сливовой подливе.

— Ха! Думаю, тебе стоит здесь подзадержаться: ты явно бредишь. Ой! Чуть не забыла! Передай Арену, что о нем спрашивали в селении.

С Кейда мигом слетела веселость.

— Э-э… прямо о нем и спрашивали?

— Об Арене из Шол-Пойнта. Кажется, какой-то незнакомец заплатил Малышу Эдду, подручному пекаря, чтобы втихаря разузнать, в лагере ли Арен. Но он выбрал не того человека: Малыш Эдд неспособен держать язык за зубами, даже если от этого зависит судьба всего мира.

— А незнакомец назвал свое имя? — Кейд понятия не имел, что делать с этой новостью, но сознавал ее важность.

— Нет. Я думала, ты знаешь, кто это. Похоже, Арена хотят вызволить. Он ведь явно из высокородных. — Она взглянула Кейду в лицо и сразу понурилась. — Я думала, ты обрадуешься. Вы с ним из одного города… Наверное, и угодили сюда вместе. Он выйдет на свободу, и ты тоже.

Кейд задумался. Кто-то объявился в селении и спрашивал об Арене. Только об Арене. Что, если Арена собираются освободить, а Кейда — нет?

— Малыш Эдд рассказал, как выглядел незнакомец? — Кейд отчаянно искал зацепку.

— Ну да, — неуверенно ответила Келла. — Только звучало не слишком правдоподобно. Якобы у незнакомца был огромный шрам отсюда и досюда. — Она чиркнула пальцем по шее. Я к тому, что мало кто продолжает ходить по земле после того, как ему перерезали горло.

Кейда обдало холодом.

— Полый Человек, — пролепетал он.

Келла переспросила:

— Кто?

Но Кейд уже сидел на койке.

— Эй, ты куда! — воскликнула девушка. — Тебе нужен покой!

— Уже не нужен, — рассеянно ответил он, натягивая башмаки. — Мне гораздо лучше. Ты творишь чудеса, Келла.

— А как же боль?

Кейд сунул руку под подушку, достал флягу и сунул в карман.

— Наверное, просто живот пучило.

— Живот у него пучило! — Она начинала сердиться. — Мы неделю пичкали тебя успокоительным! Ты ведь кричал как резаный!

Не слушая ее, Кейд соскочил с кровати, но после долгого бездействия ноги ослабли, он пошатнулся, и только Келла удержала его от падения.

— Посмотри на себя! Ты даже ходить не в состоянии!

Кейд схватил девушку за руки и вернул себе равновесие. Они посмотрели друг другу в глаза, и он осознал, что между ними установилась крепкая связь.

— Спасибо тебе за все, — серьезно сказал Кейд. А потом, движимый внезапным порывом, добавил: — Ты очень красивая.

— Что? — Неожиданный поворот беседы озадачил Келлу.

Кейд понял, что выбрал неподходящее время для признания.

— Не бери в голову, — попросил он и поспешил прочь. От былой неуклюжести не осталось и следа. — Просто пучило живот! — бросил он через плечо и выбежал наружу.

ГЛАВА 17

Хмурый день подходил к концу, близился отбой, и на короткой грязной дороге к южным воротам царила толкотня. Узники, занятые в прачечной, мастерской и поварне, заканчивали труды и расходились. Некоторые селяне — слуги, работники лазарета и прочие — оставались в лагере на ночь, но большинство уходило еще засветло. Вереница повозок выстроилась у ворот в ожидании досмотра.

Арен и Граб околачивались в стороне, из-за угла наблюдая за происходящим. Скарл имел привычку держаться слишком близко, что доставляло Арену неудобства (от Граба воняло, будто от промокшего медведя), но юноша научился с этим мириться. После заключения ненадежного союза Граб то и дело ошивался рядом. Сначала Арен решил, что скарл старается не спускать с него глаз, но вскоре понял настоящую причину: с Грабом никто больше не хотел водиться.

— Вот он, — сказал наконец Арен.

По ту сторону дороги из поварни выходил Таг. За ним, застегивая куртку, вразвалку следовал толстяк Грен, главный повар, — добродушный кроданец с блестящей лысиной и отвислыми черными усами.

Арен с Грабом проследили, как Таг запирает кухню и протягивает ключ Грену, а тот опускает его в карман куртки из свиной кожи. В отличие от узников, селяне имели возможность одеваться по погоде.

— Правый карман, как всегда, — заметил Арен.

— Всегда один и тот же карман, да. Граб сунет в карман подложный ключ. До самого утра толстяк не заметит подмены. — Он помахал фальшивкой перед носом у Арена.

Этой грубой поделкой они обзавелись в мастерской: ее вырезал из металлического обломка узник, которого Арен соблазнил новыми башмаками из запасов Граба, пополнившихся после взрыва на руднике.

Арен с сомнением оглядел ключ. Эта часть плана не внушала ему уверенности: в основном потому, что сама идея с подменой ключа принадлежала Грабу.

— А ты уверен, что получится? Вытащить один ключ и подсунуть другой, чтобы повар ничего не заметил?

Граб взмахнул рукой, и ключ исчез на глазах, словно растворился в воздухе. Скарл смерил Арена презрительным взглядом.