Пламенный лед

– Что не надо?

– Ничего, - теперь она почти шептала. Хрипло, севшим голосом. – Уверена, что Максакова и в постели меня легко заменит. Ты же не хотел ничего усложнять, так вот… Она сама говорила, что для нее…

– Ты себя слышишь? – Макс подошел к Лизе и мягко опустил руки ей на плечи. Она напряглась и замолчала. Тогда он силой заставил ее повернуться, но взгляд она так и не подняла. – Посмотри на меня, - попросил он и хотел приподнять ее голову за подбородок.

Лиза с силой оттолкнула его руку и снова отвернулась.

– Я не шучу, - голос прозвучал совсем надтреснуто. – И держать тебя тоже не стану. Я понимаю, что с Максаковой…

– Лиз, что за бред? – на этот раз он обошел ее и встал напротив. Уперся взглядом в лицо. В уголках глаз блестели слезы, и как Лиза не пыталась скрыть их, Макс все заметил. – Ты что, плачешь, что ли? Ну ты что… - Ладонь его легла на ее затылок, тело ее тут же оказалось прижатым к надежной мужской груди. Лиза всхлипнула и потихоньку заскулила, и он покачал ее в объятьях из стороны в сторону, стараясь успокоить. – Откуда ты только все это взяла, - с досадой произнес он, целуя ее в макушку.

– Я слышала, как вы говорили вчера, - глухо ответила она, не отнимая лица от его груди.

– И что мы говорили?

Макс не сумел скрыть раздражения, и Лиза тут же сжалась. Пожалев о своей несдержанности, он погладил ее по плечам. За последний год на нее свалилось слишком много всего, она устала куда больше, чем он, и Макс это понимал. Для него Москва была тем городом, где он родился, вырос, где жили его родители и друзья, Лизе же пришлось оставить все в Швейцарии и ко всему привыкать. Да, пусть здесь она жила до семи лет, а после частенько приезжала, все равно ей было нелегко.

– Ты сказал… - Она не могла вспомнить. Только собственные чувства, злость, обиду, ревность, смятение, что-то еще… и ехидная усмешка соперницы.

– Что я сказал?

– Что если бы год назад…

– Лиз, послушай… - Самойлов вздохнул, подвел ее к скамейке и помог сесть. Сам сел рядом. – Если бы Оля предложила мне встать с ней в пару год назад, я бы согласился, даже не задумываясь. Да что уж там, я бы зубами вцепился в эту возможность, это правда. Про нее много чего говорят, и все же это не меняет того, что она выдающаяся парница, и кататься с ней… не знаю… для меня это было бы на тот момент таким шансом, который я бы ни за что не упустил.

Лиза уставилась в пол.

– Зачем ты мне это говоришь?

– За тем, чтобы ты поняла, что все это было год назад. Мне не нужна другая партнерша, Лиз, кем бы она ни была. И мне плевать, что там делает или не делает Оля.
– Он снова обнял ее, и она обессилено привалилась к нему. – Для меня ты больше, чем партнерша, и это не просто слова.

– Ты столько раз говорил мне, что я для тебя ничего не значу… Я свыклась с этим, - прошептала Лиза, чувствуя тепло, исходящее от мужской руки, накрывающей ее кисть. Рядом с Максом ей было хорошо, хотя слезы все еще не отступили до конца.

– Ты уже давно значишь для меня очень много.

Ее слова неприятно резанули по сердцу. Она слишком доверчиво льнула к нему, и это напоминало Максу о собственной глупости, собственном эгоизме, самолюбии и черт знает о чем еще, из-за чего он едва не потерял ее. Он сильнее прижал Лизу к себе, со вздохом уперевшись подбородком в ее макушку, и закрыл глаза. Никогда он ее ни на кого не променяет. Ни на кого. И вдруг из ниоткуда пришло осознание, что появись у него сейчас шанс обменять ее жизнь на жизнь сестры, он бы ни за что этого не сделал.

Глава 64

Чехия, Острава, январь 2017 года

После проката короткой программы Лиза и Макс были четвертыми. От первой строчки их отделяло несколько баллов, тем более обидных, что уступили они их в том числе и паре из Франции.

Устроившись рядом с Максом в ожидании оценок за выступление, Лиза взяла его за руку и улыбнулась, мягко и светло, как умела только она. Ее нога касалась его бедра, от волос исходил знакомый запах, дыхание было шумным. Макс хмурился. Если бы не его падение… Сергей и Вивиана откатались без ошибок и конкурировать с ними можно было лишь при чистом прокате, к тому же нескольким сильным парам еще только предстояло выйти на лед.

– Прости, Лиз, - в ответ на касание он сжал ее пальцы.

– Завтра будет лучше.

Она не злилась. Действительно не злилась, и это стало для него откровением. На несколько секунд забыв про камеры, оценки, судей и зрителей, собравшихся не только на трибунах, но и у экранов телевизоров, он смотрел в ее глаза. Как мог он знать ее столько лет и не понять?! Не почувствовать?! Ласково погладив ее по щеке, он коротко дотронулся до ее губ. Лиза снова улыбнулась, перехватила взгляд тренера, сидевшего рядом с Максом, и немного смутилась.

– Помимо прыжка, все получилось неплохо, - негромко сказал Миронов своим подопечным. – Немного поторопились с входом в поддержку, и на выезде, Лиз, ты ногу, по-моему, все-таки недотянула…

Объявили оценки, и Женя замолчал. Текущее второе место, в перспективе грозящее стать третьим, а то и четвертым. И все же оставались неплохие шансы отыграться в произвольной. Лиза помахала в камеру рукой, улыбнулась. Их с Максом руки были по-прежнему крепко сцеплены, плечи и колени соприкасались. Она делала его сильнее. Само ее присутствие, поддержка, тепло ее руки. Прежде, ни с сестрой, ни с Алисой, он не испытывал подобного. Слышал, что такое бывает, но не верил, не думал, что это в самом деле возможно: черпать силу в партнере. Она стала для него маяком, светлым пятном в бескрайнем бушующем море, точкой, указывающей правильный путь.

– Надо же было так глупо сесть на задницу, - вздохнул Макс, обнимая Лизу за плечи. – Как я… м-м-м… - Он цокнул языком и сокрушенно покачал головой.

– Перестань.
– Она взяла его за руки и всмотрелась в опечаленное лицо. – Ты как себя чувствуешь? Хорошо, что вообще не снялись с чемпионата, так что прекрати.

Макс не мог отвести от нее глаз. И вдруг он понял, что все происходящее вокруг не так уж важно. Станут они первыми, вторыми или третьими, обойдут ли Сергея и Вивиану. Главное, что Лиза с ним. И каждый выход на лед, каждый старт – всего лишь еще одна возможность раскрыть то, что происходит между ними, получить удовольствие от того, что они делают и подарить это удовольствие другим. И в этом, а не в чем-то еще – конечная цель, потому что без Лизы ничего уже не будет иметь смысла. Ни золотая медаль чемпионата Европы, ни гимн России, играющий в честь победителей, ни высшая награда Олимпийских игр. Амбиции никуда не делись, переживания – тоже, и верхняя строчка турнирной таблицы была все так же желанна, но наряду с этим появилось что-то еще: живое, пульсирующее, создающее вокруг двух людей мягкий святящийся кокон.

– Нормально, Лиз, - ответил он, выпуская ее руку. – Немного устал, но это пройдет. Завтра мы твоему братцу покажем, где раки зимуют.

– Не сомневаюсь, - она усмехнулась.

Этих двоих, верно, уже ничего не исправит, хотя, если уж говорить честно, для нее это тоже было важно – доказать себе, что она не вторая. И все же боролась Лиза не с Сережей и даже не с кем-либо из соперников, а, прежде всего, с собой. И теперь, когда на лед она выходила не одна, ей не было страшно. Взмывая в поддержке, она прикрывала глаза и испытывала наслаждение, недоступное ей ранее. Чувствуя прикосновения Макса, она наполнялась жизнью и, плененная земным притяжением, делалась свободнее птицы.