Пламя клинка

Если будет время.

— Оставайся здесь, человек, — негромко произнес морлихор. — И просто смотри наверх. Кровь людей будет литься по улицам Малахита и оросит тебя, словно утренний дождь.

Мощным прыжком чудовище рванулось к провалу.

Пара секунд — и он уже будет на площади.

Я ждал.

С тихим, глухим рычанием монстр упал обратно.

— Сперва допрыгни, — сказал я.

Он обернулся, и все его четыре зрачка от ярости побелели, почти слившись со стекловидной жидкостью.

Прочная цепь невидимых заклинаний намертво связала нас вместе. Теперь ни один из нас не уйдет из обвалившейся залы, пока не убьет другого.

Или не умрет сам.

Чудовище медленно пошло на меня.

— Там, в Нижних тоннелях, я один загрыз шестерых зломыслов, а пауки…

Я знал, что морлихор прыгнет на середине фразы.

Так и случилось.

Его огромное тело, закованное в толстую чешую, внезапно сорвалось с места. Сложно было поверить, что этот гигант может так быстро двигаться.

Морлихор обрушился на меня, как падающая звезда.

Я уклонился и со всей силы врезал ему в висок.

Хищника отшвырнуло в сторону.

Он хрястнулся о гранитную стену, лапы его подогнулись, и монстр тяжело осел на гранитный пол.

Тело его содрогнулось.

Густая алая кровь забила изо рта.

Я развел руки.

Алые молнии пронеслись между моими ладонями.

Мощный заряд обрушился на голову монстра. Грива чудовища задымилась, щупальца стали бурыми, сморщились и обвисли, словно куски вяленого мяса.

Он яростно зарычал.

Прежде чем я успел отскочить, хищник бросился на меня. Я уклонился в последний миг.

Чешуйчаный бок чудовища мелькнул в паре дюймов от моего лица. Еще немного — и острые шипы морлихора выдрали бы мне оба глаза.

Тяжелая лапа, с загнутыми когтями, распорола мне грудь. Ледяное пламя охватило меня, я рухнул и только чудом не покатился вниз, к подножию громады камней.

Морлихор уже был там и с тихим рычанием ждал, пока я упаду прямо на его клыки. Поняв, что этого не случится, он в тихой ярости стегнул по стене хвостами.

— Страх сильнее разума, — глухо произнес монстр.

Я поднялся.

Грудь горела огнем.

Магическая броня спасает от повреждений, но не от боли.

— Страх его слуга, — отозвался я.

В моей руке появился молоток гнома.

Я прикрутил навершие к рукояти и взмахнул.

Хищник бросился ко мне.

Рваные осколки камней летели из-под его когтей. Я наотмашь ударил монстра магическим молотом.

Острый тяжелый клюв, отлитый из пульсирующего метеорита, пробил череп чудовищу, и обрывки мозга хлынули на гранитные плиты пола.

Я размахнулся снова.

Острие молота врезалось в толстую, шипастую шею монстра, ломая первый из двух его позвоночников. Тело чудовища содрогнулось в страшной агонии.

Хвост забился об пол.

В ту же секунду треснула рукоять волшебного молота, и алое, сверкающее навершие ударилось об пол.

Морлихор обрушился на меня и сбил с ног.

Его когтистые лапы пригвоздили меня к земле. Хищная пасть оскалилась тремя рядами клыков. Алые зрачки огнями впились в меня, разрывая душу на части.

— Разум ничто! — прорычал морлихор. — Он бессилен!

Я схватил его за голову.

Кровь и кусочки вражьего мозга текли по моей правой руке.

Напрягая мускулы, я резко рванул чудовище.

Хрустнула сломанная шея.

Он захрипел.

Четыре алых зрачка расширились и лопнули, растекаясь бурлящей кровью. Я отбросил хищника прочь и поднялся.

Его тело корчилось на полу.

Длинные лапы дергались, и кровавая пена хлестала клочьями из оскаленной пасти.

2

Гномы мало кого пускают в свои ковальни.

Я говорю, конечно, не о тех придорожных кузнях, где умелый мастер за пару квадратных шекелей с пробитой середкой починит вам разодранную кольчугу, продаст новый гладиус взамен того, что вы швырнули в кусты, убегая от болотного огнедыша, с тем чтобы потом рассказывать всем, как меч сломался в неравной битве с чудовищем, или подкует вам все четыре копыта, ежели вы кентавр.

Истинная гномья ковальня совсем другая, их строят в высоких башнях или глубоко под землей, стальные толстые двери надежно заперты защитными заклинаниями, а хозяин никогда не возьмет работу со стороны.

Кузня Торвальда полыхала огнем берилловых горнов в самом сердце Малахитовой крепости. Стены ее были увешаны тусклыми адамантовыми щитами, и, приглядевшись, вы могли различить, как мелькают в них искаженные лица ратников.

Рядом блестели огромные мечи — цвайхендеры, двойные секиры и тяжелые моргенштерны, на высоких подставках переливались серебряные кольчуги и латы, скованные из драконьей крови, а шлемы — кабаньи, саллады, бацинеты — тянулись на длинных полках сверкающей чередой.

Сам Торвальд стоял у раскаленного горна, сжимая в руках тяжелый кузнечный молот, и алые всполохи чертили рваные тени на его суровом лице.

— Знаете, отчего мы, гномы, живем так долго? — спросил инженер, не обернувшись ко мне.

— Потому что не в долг, — отозвался я.

— Здесь лучшее магическое оружие, которое можно найти по эту сторону Малахитового хребта. Многие из клинков я выковал сам. Берите любой, и будем в расчете.

— Знаю, что гномы ценят мечи дороже собственной жизни, — заметил я. — И не могу принять такого подарка.

Торвальд нахмурил брови, он не хотел ходить в должниках.

— Тогда возьмите доспех или щит-павезу.

— Мне все это не нужно, — ответил я. — Возможно, настанет день, и вы тоже сможете мне помочь.

Гном отложил магический молот, и стало ясно, он будет молиться всем подгорным богам, чтобы этот день не наступил никогда.

— Как вы меня нашли? — спросил гном.

— Узнал дорогу у стражников.

— Не здесь, в подземелье. Как вы подоспели так быстро?

Я мог бы ему ответить.

Сказать о следящем камне, что я незаметно подбросил ему в карман. О сферах телепортации, их мне подарил Руфус и объяснил, какая куда ведет.