Пламя на воде

– Нет.
– Замотала головой принцесса.
– Нет. Я одна уйду.

– Вот и разумница.

– Скажи еще, Су. Твой хозяин - Ставрадар Деим, ведь верно?

– Верно. Советник Деим, пес пожри его черное сердце.

– Поторопись, Су.

– Жди.

Алина снова осталась одна в сумраке кладовки, но на этот раз ожидание было уже не таким тягостным.

– 2 -

– Туз мне разрешение дал.
– Говорила толстуха Алине некоторое время спустя.
– Хорошо, конечно, что начальник охраны нынче он, а не Карам; с тем и вовсе не договориться было. Только... Карам ведь нездешний был, некоторых вещей словно и вовсе не понимал, а вот Туз... Хитрющий он мужик. И подлый. Ухмылочка его мне не понравилась. Он ведь про тебя знает, и где ты прячешься, догадывается, надо полагать; дальше-то два и два сложить нетрудно. В замке-то, да при хозяине, он сделать ничего не сможет - у самого руки связаны, ему ведь за тебя влетит поболее, чем кому другому. А вот снаружи где-нибудь... Сдается мне, детка, он то ли глаз на тебя положил, то ли зол за что-то. Или то и другое. Еще сдается, ему на руку, чтоб мы тебя за стены вывезли; ох, зря мы с тобой это затеяли, девонька! Может, пересидишь здесь все-таки, а?

– Ну, пересижу, а дальше что?
– Спросила Алина мрачно. Она видела, что Су откровенно трусит, и это ее очень беспокоило, поскольку ставило под удар всю затею.
– Хозяин уедет рано или поздно. Барс... Ну, кто знает, где он тогда будет? А я что? Останусь в распоряжении Туза, а? Кто меня защитит, ты, что ли? Или он тогда вдруг подобреет?

– Может, и подобреет, когда хозяин-то уедет, - проворчала Су.
– Может, и обойдется; времени-то у тебя поболе будет, глядишь, и подластишься к нему...

– Нет.
– Решительно оборвала ее Алина.
– Не собираюсь я к нему подлащиваться, и не жди. А вижу я тут единственный выход: придется мне его подкупить. Драгоценности-то мои и ему, пожалуй, понравятся, верно?

Повариха забеспокоилась, заерзала на своем неудобном сиденье.

– Не выйдет из этого ничего, и не думай, - горячо зашептала она.
– Он и камушки-то заберет, и тебя закопает, подлый он, говорю ж тебе, не верь ему!

– Тогда придумай, как меня вытащить.
– Напористо предложила девушка.
– Если я попаду в лапы к Тузу, он ведь узнает про побрякушки, ты ж понимаешь. Тебе их тогда не удержать.

– А ты меня не пугай.
– Вдруг осклабилась повариха.
– Ишь, пугает она. Я ведь тебя и сама прикопать могу, и никаких проблем. И побрякушки мои. Что скажешь?

Первый раз Алина поблагодарила судьбу за сумрак в кладовке - по крайней мере, толстуха не увидит цвета ее лица. В том, что оно побледнело, принцесса не сомневалась. Ее словно окатило холодной водой; не от того даже, что так испугалась угрозы - скорей оттого, что такая возможность, до ужаса логичная и действительно с точки зрения Су решающая все проблемы, вовсе не была Алиной предусмотрена. Просто в голову не пришла. В глубине души она уже привыкла считать повариху ``хорошей'` - ну, трусоватой немного, ну, затюканной жизнью, но ``хорошей'` - а разве ``хорошим'` героям приходят в голову такие мысли?

Однако надо было отвечать - быстро, уверенно, ни в коем случае не показав страха, и Алина сказала холодно, очень постаравшись, чтобы голос ее ни в коем случае не дрогнул:

– Попробуй, если сумеешь. Только имей в виду: побрякушки после этого ты можешь выбросить в ближайшую реку. Попытаешься продать - кончишь жизнь на виселице.

– Ха-ха.
– Отреагировала толстуха на это заявление.
– Ха. Ты мне еще расскажи сейчас, что ты и есть наша пропавшая принцесса.

``Была не была,'` - решила Алина и добавила очень спокойно:

– Вот видишь. Ты и сама обо всем догадалась.

– Скорбный дом по тебе, детка, плачет.
– Сообщила повариха, слегка отодвигаясь от девушки.
– Вроде раньше не замечала за тобой. Или ты от страха умом двинулась?

– А ты от страха ум не растеряла, Су?
– Поинтересовалась Алина.
– Или ты полагаешь, у каждой деревенской шлюшки такой сверточек припрятан - на черный день?

– Ну-ну, - неопределенно протянула толстуха, и Алина прибавила:

– Хочешь оказаться замешанной в государственном преступлении, Су?

– Не дави на меня, - неожиданно огрызнулась та.
– Дай подумать.

Несколько минут в кладовке царила тишина; Су молчала тяжело, сумрачно, иногда принцессе казалось, что она слышит, как каменными глыбами ворочаются мысли в голове поварихи. Когда толстуха наконец заговорила, Алина вздохнула с облегчением - просто потому, что это неприятное молчание кончилось.

– Значит, так.
– Сказала Су, шлепнув себя по колену широкой мясистой ладонью.
– Тех слов ты не говорила, а я не слышала; может, ты так шутишь неудачно, знать об этом не хочу. Ну и я неудачно пошутила тоже, уж прости. А поскольку мне тебя, дурочку деревенскую, жалко, то помочь я тебе помогу, раз уж так сложилось. Не хочу, чтоб меня на старости лет совесть мучала. Так что как нам Туза обдурить - давай вместе кумекать, раз уж ты такая ушлая; а все, что от меня зависит, я сделаю.

– Вот и отлично.
– Улыбнулась Алина, подметив между делом, что Су нынче избегает поднимать на нее взгляд.
– Давай кумекать.

***

В свою комнату Барс вернулся заполночь. Разговор с советником решили продолжить на следующий день; сегодня рыцарь ответил на три весьма объемных и непростых вопроса Деима, но справедливо полагал, что к самому интересному, тому, ради которого была затеяна вся эта сложная комбинация, они еще не подобрались. Пока все выглядело вполне благопристойно: Деим был неизменно вежлив и доброжелателен; Барс, в свою очередь, не скупился, отвечая на вопросы не формально, а развернуто и достаточно подробно; Бьорн при беседе не присутствовал. Если бы рыцарь не видел той страшной подвальной комнаты, у него бы, наверное, вновь могло появиться искушение поверить в добрые намерения советника.

Однако комната была, и существовали рыцари Пламени, отважные ребята, которые попали туда однажды и не сумели выйти обратно. Сколько их было? Рыцари Пламени - одиночки по сути своей, многие из них иногда на годы исчезают из поля зрения. Сколько из тех, о ком Замок давно не получал вестей, окончило свои дни в этом подвале? Имеет ли Замок представление о том, что происходит? Случайно ли Барса подставили Деиму? Или пожертвовали им, как пешкой, чтобы выиграть слона?

Что можно сделать, чтобы жертва не оказалась напрасной? И еще Алина. Барс старался не думать о ней, но она незримо присутствовала, стояла за каждой его мыслью, оценивала каждое действие. Она влипла в эту историю из-за него, самоотверженная девочка, и вот ею-то он не был намерен пожертвовать - ни при каких обстоятельствах, даже если весь мир будет валиться в тартарары. Только не упускает ли он момент, погнавшись за двумя зайцами?

Вопрос, вот в чем здесь соль. Вопрос Деима, ответ на который он так жаждет получить. Не упустить его, этот вопрос, суметь уловить настоящий интерес за напускным. Вовремя уловить, чтобы не глотнуть в следующий момент яда и не очнуться в железных перчатках. Есть ли риск, что Деим даст зелье заранее, зелье с отсроченным действием? Над этим Барс сегодня уже ломал голову. Решил - вряд ли, слишком трудно рассчитать время. Отказываться же от угощения - рискованно, вызовет подозрения; советник относительно безопасен, пока они играют в доброжелательность. И все же... Начеку, все время быть начеку; ловить нюансы интонаций и настроения, замечать взгляды, непроизвольные движения... Особенно завтра. Недаром сегодня Барс был так расточительно многословен.

Голова гудела от множества роившихся в ней вопросов, и даже тело устало так, словно рыцарь целый день махал мечом. Барс повалился на кровать, не раздеваясь; не думал он, что можно быть таким выжатым не после хорошей драки, а после разговора. И даже уснуть ему не удалось. Стоило закрыть глаза, как воображение начинало подбрасывать натруженному сознанию сцены, тревожные и отвратительные, одна отвратительнее другой. В этом полусне-полубодрствовании реальность мало отличалась от вымысла, а вымысел - от реальности, подспудные страхи выплывали на поверхность и становились явью. Промучившись так некоторое время, рыцарь поднялся, нетвердым шагом дошел до столика, на котором стоял кувшин с водой, отпил немного. Поразмыслив, вылил остаток себе на голову. Это слегка помогло. И вот тут-то Барс услышал на лестнице робкие, несмелые шаги.