Пламя возмездия

В это утро вентилятор вращался почти беспрерывно уже в течение часа, но в комнате было жарко, как в печке, впрочем, дело было не в погоде. Усиленному потоотделению дона Франсиско способствовало внезапно пробудившееся сознание своей ответственности.

– Матерь Божья! – шептал он в пустом помещении. – Почему это произошло? Что мне теперь со всем этим делать? Боже мой!

Документ, лежавший на его столе, был требованием об уплате. Весь в разноцветных печатях, штемпелях, с гербовыми ленточками, он представлял собой официальное уведомление Русского Императорского Казначейства о том, что оно желало изъять свои фонды, хранившиеся в кордовском банке. Общая сумма этих фондов составляла многие миллионы песет.

Франсиско писал, что-то подсчитывал, получая каждый раз одну и ту же сумму – она была именно такой, какая была указана в сводке. И, если они вернут в течение десяти дней российскому царю все его деньги, а они обязаны это сделать, то резервы Банко Мендоза опустятся до опасно низкой отметки. За все пять лет, в течение которых Франсиско находился во главе банка, выплат в таких огромных размерах никогда не производилось. А вот теперь это произошло, и он не имел ни малейшего представления о том, как ему следует поступить.

Франсиско не обладал достаточной подготовкой, чтобы играть эту навязанную ему пять лет назад роль. Он и предвидеть не мог, что в один прекрасный день он станет банкиром, когда двадцать лет назад отец Франсиско решил, что его сын должен жениться на Беатрис Мендоза. Отец вел переговоры с Банко Мендоза по поводу получения от них огромного займа, необходимого ему для реконструкции его кожевенных заводов и Хуан Луис, потеряв надежду найти для своей сестры Беатрис подходящего мужа, предложил эту сделку.

В целом все развивалось достаточно благоприятно – Хуан Луис отвалил за Беатрис колоссальное приданое и пригласил молодую чету жить в специально отведенных для них апартаментах дворца Мендоза. И тот и другой были довольны результатами этой сделки – Хуан Луис был избавлен от головной боли по поводу управления дворцом, которое после смерти матери взяла на себя Беатрис, а у Франсиско появились деньги, много денег, которые он мог тратить по своему усмотрению. К этому еще оставалось прибавить соблазны такого большого города, как Кордова, да и расположенной в пределах досягаемости Севильи. Но все пошло по не совсем тому пути, который был предначертан. Беатрис так ни разу и не забеременела от него, причем, если бы это были выкидыши или мертворождения – это хоть смогло бы явиться подтверждением его способности к деторождению, но они не произошли ни разу. Далее, два года спустя после свадьбы Франсиско и Беатрис Хуан Луис ввел в дом красавицу-жену, которую он доставил в Кордову из Ирландии. Вскоре после этого он лишился рассудка, впав в безумную ревность.

Для Франсиско и доселе оставалось загадкой, что же могло послужить причиной тому, что его свояк провалился в бездну темной ревности. Через год после их свадьбы Лила родила ему сына и он должен был быть вполне удовлетворен этим обстоятельством. Но Хуан Луис превратился в безумца и на долгие годы в этом доме покой был нарушен, а его молодая жена стала его узницей.

Этот кошмар несколько видоизменился, когда однажды Лила каким-то непостижимым образом сумела одолеть его и заставить отпустить ее с миром. Франсиско было известно и о той огромной сумме денег, которую она забрала с собой, покидая дворец. Весьма солидная сумма, не раз вспоминал он. Она вполне заслужила ее, побывав в том аду, в который низверг ее Хуан Луис. Но он никогда не мог понять, как ей было позволено взять с собой сына. И, тем не менее, ее бывший муж позволил ей это. Какой бы ни была ее власть над Хуаном Луисом, этой власти хватило и на то, чтобы вынудить его освободить мальчика вместе с ней.

Когда Хуан Луис погиб, выяснилось, что в своем завещании он лишил сына каких бы то ни был прав на наследство, и избранником Хуана Луиса на пост управляющего Банко Мендоза объявлялся он, Франсиско. И теперь, если вернуться в день сегодняшний, ответственность за этот беспрецедентный по величине платеж лежала на Франсиско.

Он сидел, обхватив руками голову, и думал. Он не был плохим хранителем миллионов, принадлежавших Мендоза. В первые дни он, прекрасно понимая, что ничего не смыслил в финансах, позволил управляющему банком, ученику Хуана Луиса, заниматься повседневными делами банка, но и сам внимательно следил за тем, что там происходило. А так как Беатрис была бесплодной, он был избавлен от необходимости задумываться над тем, кто будет продолжателем его дела.

Несомненно, после неравной борьбы с многочисленными представителями клана Мендоза, кузенами и другими родственниками здесь, в Испании, Кордова будет неизбежно поглощена Лондоном.

Все это никак не задевало Франсиско, он ничего не имел против того, что англичане возьмут здесь власть в свои руки после того, как его здесь не будет, но сейчас, пока он был жив и был управляющим банком, Франсиско предпочитал, чтобы все оставалось по-старому. И он оставался осторожным распорядителем, который вплоть до сегодняшнего утра вполне справлялся с возложенными на него скромными обязанностями.

Дублин

2 часа дня

По воскресеньям Главный почтамт на О'Коннел-стрит был закрыт, но срочные сообщения могли быть получены или отправлены в дежурном отделении. Когда там появился дворецкий леди Кэррен, он первым делом прошел к небольшому столику рядом со входом. Вывеска над ним гласила, что здесь занимались срочными отправлениями.

– Добрый день, сэр, – приветствовал его служащий.

Работник почтамта был одет в униформу из серого драпа и основательно потел. Засаленным платком он то и дело вытирал пот со лба.

– Может быть, ваше дело подождет до завтра, сэр? По воскресеньям мы занимаемся лишь срочными вопросами.

– Мне известно об этом. Этот вопрос – срочный.

С этими словами Уинстон положил перед служащим пачку конвертов. Тот очень недоверчивым взглядом посмотрел на выложенную перед ним стопку, затем пересчитал конверты. Двадцать пять отправлений.

– Понятно, значит, вы говорите мне, что все до единой они – срочные?

– Да.

– Быть того не может. Это что, письма?

– Нет. Это телеграммы. В Испанию.

– Двадцать разных телеграмм в Испанию и все до единой срочные? Но послушайте…

– Текст везде один и тот же, только адреса разные, – перебил его Уинстон.

Упрашивать людей, стоявших ниже его на социальной лестнице, Уинстон считал ниже своего достоинства, но на этот раз он все же снизошел до уговоров.

– Это совсем короткие сообщения.

– И они должны уйти сегодня? Завтра не могут?

– До завтра они ждать никак не могут – моя хозяйка потребовала от меня отправить их сегодня днем.

– Ваша хозяйка, говорите, – повторил служащий. – Стало быть, это не вы их писали?

– Нет, это моя хозяйка их писала, миссис Лила Кэррен.

– Ах, вот оно что! Значит эта Черная Вдо… – Клерк осекся. Значит, она хочет, чтобы они были отправлены сегодня? – спросил он еще раз, не иначе как в сотый.

– Немедленно, – сказал Уинстон. – Миссис Кэррен не позабудет о такой любезности.

Клерк вытащил первую телеграмму из стопки конвертов. Она предназначалась для какой-то там сеньоры в Кордове. Затем он просмотрел и остальные сообщения – все они были адресованы в Кордову. Матерь Божья, вот это работа – отбарабанить на машинке все эти иностранные адресочки.