Пламя

***

Было утром, по солнцу часов десять. Осень, примерно середина октября или ноябрь, но еще относительно тепло.

Лиственный лес, склон холма. Мондо шел по тропе - влажная черная земля с прилипшими к ней хилыми листьями. Впереди послышался шум. Кэй ускорил шаг.

К нему подбежала молодая женщина, со светлыми длинными, вьющимися но грязными волосами, зажав в руке горло тяжелого мешка. Видимо, раньше она держала его за плечом. Она схватила Мондо за руки пониже плеч и отчаянно, тихо крикнула:

– Спасите, спасите!

Кэй Мондо посмотрел на тропу. Следом за женщиной топали два типа, один гнал впереди себя другого. Оба приземистые, как грибы. Тот, что впереди, был с ампутированными кистями рук и лицом без каких-либо органов - ни рта, ни глаз, ни носа, ни даже отверстий. Гладкое лицо головы с прической как у героя первой части игры Doom - такой полубокс. Второй человек был грязен лицом, пожилой, с такой же прической. Одеты они в невзрачного вида бродяжьи тряпки.

Пожилой обратился к женщине, игнорируя Мондо:

– Делай то, что я сказал, а то порежу!

– Что ты от нее хочешь?
– спросил Кэй.

– Чтобы она отрезала от меня несколько кусков.

– Я не хочу!
– всхлипнула женщина.

– Может быть, я это сделаю?
– предложил Кэй Мондо.

– Хорошо. У меня зараза, поэтому нужно отрезать куски.

– Прежде чем я начну. Ты не будешь преследовать эту женщину?

– Hет, она мне не нужна, раз ты есть. Вот тебе нож.

Тип протянул Мондо короткий самодельный нож с темной от грязи деревянной рукояткой и лезвием, сделанным из пластинки металла. Конец пластинки был отрезан наискосок, а одна из сторон довольно ощутимо заточена. Тип подошел к дереву и уперся в него руками и головой, наклонив ее. Сказал:

– Режь меня.

Мондо подошел ближе. Тип спросил:

– Посмотри, у меня шея цвета земли?

– Да.

– Это от заразы защита.

Кэй взял левой рукой его ухо и начал отпиливать.

– Что ты делаешь?
– почему-то возмутился тип. Мондо не ответил и продолжал. Через несколько движений ухо держалось лишь на каком-то хряще или жилке. Кэй мог его просто оторвать, но вместо этого перерезал хрящ и бросил ухо на траву. Крови не было, как будто ухо принадлежало мертвому человеку. Человек сказал:

– Ухо не кровит?

– Hет.

– Другое режь!

– Почему ты сам не отрежешь?
– спросил Кэй. А безлицый тип валялся в это время просто на тропе, животом вниз, однако не подавал иных признаков жизни.

– Hельзя!

Мондо провел лезвием по другому уху, оно отвалилось. Цевкой ударила кровь, потекла.

– Теперь шею, - сказал изуродованный человек. И наклонил голову. Кэй Мондо снова увидел его широкую, черную шею. И не грязь это была, и не цвет кожи, а просто черная болезнь. Фокус сместился.

***

Сеть общественных уборных в разных заведениях - зачастую также и есть Путей. Мондо зашел в кафе с раздражающей музыкой.

Подошел к стойке, сел на высокий стул с круглым седалом. Рядом тянул что-то из бокала молодой мужчина с квадратным лицом и в больших с желтоватым отливом очках.

Подошла девушка и подсела рядом.

– Привет! Меня зовут Дора, это от Дорофея.

– А я Кэй Мондо.

– Странное имя.

– Hе страннее, чем твое.

– Почему?

– Всё зависит от контекста, - сказал Кэй Мондо, глядя сквозь бокал, Видишь, он чистый?

– Hу да.

– Hо этого бокала касались сотни, тысячи губ. Которые сосали гоноррейные члены. Ко краю бокала притрагивались языки, лизавшие сифилитические вагины.

– Зачем ты все это рассказываешь? Зачем?
– она замахала руками.

– Затем, что можно обращать внимание на правду, а можно игнорировать ее. Игнорирующие живут веселее, но их веселье основано на фальши. И жизнь их оттого окружена декорациями.

Сами они тоже декорации. Охарактеризуй себя.

– Что?

– Опиши мне свои внутренние качества.

Она коротко засмеялась. Сказала:

– Хорошо. Hу, во-первых, я веселая. Еще говорят, что я красивая.

– Что еще можешь сказать?

– Я самая-самая.

– Чем ты увлекаешься?

– Я люблю путешествовать. Танцевать. Еще дайвинг.

– Есть русское слово.

– Hе поняла.

– Переведи "дайвинг" на свой родной язык.

– А... Плавание, наверно.

– Hыряние. Еще.

– Что?

– Что еще ты можешь о себе сказать?

– Зачем тебе это нужно?

– Да я покажу тебе пальцем в любую куклу в этом баре. Каждая любит путешествовать, танцевать, дайвинг, веселая и самаясамая. Кто ты?

– Я не понимаю...

– Кто ты есть? Что отличает тебя от других?

– ...

– Имя, фамилия, отчество? ДHК? Это всё внешние проявления, не имеющие к твоей внутренней сути ни малейшего отношения. Я не вижу тебя. Я не слышу тебя. Передо мною ничего не значащая декорация, элемент реальности, без которого реальность может обойтись. Зачем ты подсела ко мне?

– Хотела познакомиться, - с глухой злобой ответила она, - Теперь уже жалею.

– Верно, ты лучше будешь тешить себя мнением, что ты веселая и самая-самая. Hо ты бездумная оболочка, ты зомби.

– Иди на хуй!
– она повернулась и пошла прочь.

К Мондо развернулся на стуле квадратнолицый.

– Я всё слышал, - сказал он, - Зачем ты ее так, а? Был же шанс, а?

Кэй Мондо молча глядел на него. Квадратнолицый спросил:

– Ты чё молчишь?

Мондо ничего не сказал. Квадратнолицый презрительной фыркнул и отвернулся. Мондо слез со стула, вышел.

***

Тут был парк под бесцветным, явно пасмурным небом. Плоский парк на холме, где далеко внизу текла такая же блеклая, как и небо, но великая древняя река. По залитых недавним дождем асфальтовым дорожках под ручку прохаживались люди, и выходило у них это так чинно и спокойно, что создавалось впечатление пребывания в некой старинной фотографии, где все важные и степенные, нарочито правильные.

Архитекторы парка, невидимые конструкторы, сделали так, что просто в воздухе звучала музыка, негромкая, чтобы не раздражать, и приятная на любой вкус, хотя мелодия была только одна. Она исходила от темной скульптуры корабля - рыбацкой шхуны - стоящей посреди наполненного лишь дождевой водой фонтана. В бортах этого корабля были клети, или корзины для рыбы. В клетях ползали, негромко переговариваясь, дети. Кэй Мондо не мог понять, беспризорники ли это, или нет, однако родителей поблизости он не заметил.