Пламя
Шрифт:
– А?
– словно очнулся от своих мыслей Хаят.
– Да, да... конечно...
– Если не секрет, как вам удалось вырастить Вергею?
Хаят пожал круглыми плечами:
– Особое сочетание удобрений, освещения, периодическое воздействие различными лучами, направленное магнитное поле...
– Почему же вы не сообщите о своем успехе в центр?
– Какой там успех? Это стадии экспериментов. Об успехе говорить рано.
– А из каких семян вы вырастили свой шедевр?
– Кактус. Обыкновенный мексиканский кактус.
Раздался
– Хаят, Эркин, вы на месте?
– услышали они голос Хосе.
– Жду вас наверху.
IX
– Эркин, - попросил Хосе, - помогите мне надеть скафандр. Ну, пожалуйста!
– Хорошо, Хосе. Хаят, я вас догоню.
Вдвоем они вошли в дежурку. Едва закрылась дверь помещения и они остались наедине, Хосе резко обернулся и схватил Эркина за руку:
– Эркин, я не поджигал дом!
Эркин отступил на шаг.
– А разве я говорю, что ты его поджег?
– Не говорите, но думаете.
– С чего ты взял?
– Я чувствую это. Конечно, мне нравится огонь, я люблю смотреть на языки пламени... Когда я смотрю на него, у меня столько разных мыслей... Но поджечь дом я не мог! Не мог! Вы понимаете или нет?!
– Успокойся, Хосе, успокойся. Я верю тебе.
На лице юноши вновь появилась мягкая виноватая улыбка.
– Вы мне верите? Правда? Вы не думали, что это я устроил пожар?
– Я верю тебе, Хосе, - еще раз повторил Эркин, - если хочешь, я провожу Хаята, а потом приду сюда к тебе?
– Это было бы прекрасно!
– Решено. Так и сделаем.
– И мы будем говорить, ходить вместе!
– Да. А потом...
Хосе вздрогнул.
– Потом ты поведешь меня туда...
– Да, - чуть слышно прошептал Хосе.
– Жди, я скоро приду.
– Эркин вышел из дежурки.
По ложбинке они с Хаятом направились в сторону жилья.
– Хороший парень Хосе, - заговорил Хаят, - но несколько странный. Любит одиночество. Может просидеть в домике один целые сутки.
– А разве с братом он не дружит?
– Как сказать... Педро все время старается его опекать. А Хосе очень болезненно воспринимает всякую опеку.
Они шли вдоль гряды ярко-оранжевых скал, и Хаят рассказывал космонавты сразу же договорились, когда появились здесь, что ходить на шахту будут обязательно пешком. Путь на шахту и обратно стал у них своеобразным ритуалом. Когда живешь в крохотном поселочке на далекой планете, то находишь в подобных ритуалах особую прелесть.
– Хотел вас спросить еще об одной вещи, - Эркин взглянул на Хаята.
– Спрашивайте.
– Обещаете ответить откровенно?
– По мере возможности, - натянуто улыбнулся тот.
– Зачем вы придумали Вергею?
– Чтобы хоть чем-то украсить ландшафт, - Хаят показал на выжженную долину, гряды красных скал.
– Нет, я не о том, - сказал Эркин.
– О чем же?
– тихо проговорил Хаят.
– Вы прекрасно понимаете меня. Ваша Вергея - самый обыкновенный кактус. И растет
он вовсе не в местном грунте, а в привезенном с Земли. Лишь сверху чуть подсыпана почва Верги.Хаят как-то съежился, втянул голову в плечи. Некоторое время они шли по ложбинке молча.
– Вы не хотите отвечать?
– Когда я прибыл сюда, - медленно заговорил Хаят, - я мечтал вырастить Вергею. Да, мечтал... Были и опыты, и знакомство с новыми биологическими теориями. Но у меня ничего не получилось... И тогда я отчаялся...
– И решили солгать остальным?
– Да, - покраснел Хаят и искоса взглянул на Эркина.
– Никто не любит признавать себя неудачником. Нам скоро улетать... Если это и ложь, то ложь невинная...
– А то, что из-за вашей выдумки едва не погиб человек?
– Это было бы ужасно... ужасно...
– А знаете, что следует из всего этого?
Хаят не отвечал.
– Что именно вы могли поджечь дом.
– Я?!
– вскричал тот.
– Но зачем?!
– Чтобы сжечь Вергею и избежать тем самым разоблачения.
– Но... я ведь дежурил. Был на шахте...
– На шахте вас не было. Вы спустились туда позже, буквально перед нашей встречей. Где вы были?
– Во всяком случае, не в городке.
– А где?
Последовала долгая пауза, после которой Хаят произнес:
– Ходил в горы...
Они были уже у рощицы.
– Эркин!
– Хаят неловко тронул спутника за рукав.
– Можно вас попросить... Не надо... никому... про Вергею.
Эркин нахмурился:
– Обещаю. Но вы сказали мне не все...
X
Первым делом Эркин зашел в диспетчерскую. Юлия по-прежнему была здесь. Она уже переоделась в темно-синий костюм, лицо ее было строгим и печальным.
Эркин пристально посмотрел на девушку, но та спокойно выдержала его взгляд. Сейчас ничто в ней не напоминало ни об утреннем волнении, ни о той энергии, с которой она вытаскивала из огня Фархада.
– Юлия, - спросил Эркин, - что вы думаете о пожаре?
– Думаю - это случай очень неприятный для нашей шахты.
– Нет, я не о том. Почему возник пожар?
Она пожала плечами:
– Понятия не имею.
– Но ведь дом не мог загореться сам по себе?
– Разумеется.
– Вы не думаете, что кто-нибудь мог поджечь...
Юлия от души рассмеялась, показывая ровные белые зубы.
– Нет, не думаю.
Эркин помолчал минуту-другую и наконец решился:
– Юлия, можно задать вам нескромный вопрос?
Во взгляде ее отразилось любопытство.
– Педро с завидным упорством рисует ваши портреты. Почему?
Юлия задумалась.
– Как вам объяснить... Интерес Педро ко мне - это интерес художника к своей модели. Он видит во мне то ли мадонну, то ли ярко выраженный тип современницы - и вот делает пробы. Картины еще нет. Все, что вы видели в его комнате, - это эскизы, наброски.
– Но он сам неодобрительно отзывается о качестве своих работ.