Планета битв

– Медленно, медленно, Елисеев! Мы уже выступили! Я отправил бронепаровики в авангард. У нас не хватает прыгунов, чтобы двигать повозки с парометами. Займись!

– Где ж я возьму прыгунов? – растерялся Клим. – Их же неделю надо по фермам собирать…

– А черт! Ладно, покатим на руках. – Лускус уселся на складной стул, поманил порученца с картой: – Значит, смотри – мы отправили два десятка разведывательных групп, частично на трициклах, частично верхами. Они идут широким веером по направлению к побережью. Мне кажется, что грейты не будут сидеть на своем плацдарме. Скорее всего, они попытаются продвинуться в глубь нашей территории по направлению к Фербису. Я бы, по крайней мере, сделал именно так. Во встречном бою против танков на равнине у нас нет никаких шансов. Поэтому крайне важно вовремя обнаружить противника и подготовить оборонительные сооружения. Подбери несколько сотен человек покрепче, обеспечь лопатами и прочим шанцевым снаряжением. В общем, мне нужен инженерно-саперный батальон, чтобы быстро создать земляные укрепления. Понял?

– Так точно! – Клим козырнул. – Один вопрос…

– Ну?

– Я слабо представляю себе, что такое танк, но мне кажется, что уничтожить его из стим-спита или с помощью наших ракет нереально. Остается только огонь, какая-нибудь горючая смесь.

Лускус сверкнул глазом, ткнул пальцем куда-то в темноту:

– Уже. Я реквизировал весь запас крепкого спиртного в городе. Почти тысяча бутылок. Три сотни из личного погреба Сыча. Про «коктейль Молотова» слыхал? В общем, это пока единственное, чем мы можем похвастаться…

– Не вылакают дорогой? – нахмурился Клим.

Лускус коротко рассмеялся:

– А я баб поставил в охранение. Сами не пьющие и другим не дадут. Так что все в порядке.

Часть третья

Лето. Осень. 2208 год

Городок Купервиль возник как-то сам собой. Два года тому назад сюда, на вытянутый дугой лесистый холм у небольшого озерка, прибыл с Лимеса колонист Том Снарки с домочадцами и десятком прибившихся к нему за время долгого пути по Великой равнине лихих молодцов без роду и племени.

Место Тому понравилось. Остановив прыгунов, он спрыгнул с воза, упершись крепкими ногами в коричневую землю, и сказал:

– Здесь и будем жить.

Так появился Купервиль. Вначале, конечно, это было совсем маленькое поселение, но уже через год весь лес на холме оказался вырублен, а его склоны усыпали разномастные домишки поселенцев. Они шли и ехали в Купервиль со всей равнины, как когда-то на далекой олд-мамми их предки. Все дело было в том, что в окрестностях городка в изобилии произрастал белолист, пупырчатые клубни которого годились в пищу. По вкусу они напоминали смесь земного картофеля и репы. Том Снарки быстро смекнул, что к чему, объявил всю землю в окрестностях своей собственностью и стал сдавать ее приезжим в аренду за совсем, казалось, смехотворную плату – десятую часть урожая.

Белолист растет быстро, давая по пять урожаев в год. Очень скоро Том из простого колониста превратился в мистера Снарки, хозяина собственного бизнеса по продаже клубней белолиста. Двадцать обозов уходили из Купервиля в конце каждого третьего месяца в Фербис, где на столичном торжище менеджеры Тома сбывали товар по хорошей цене. Поселение росло и превратилось в настоящий город, с мэрией, гелиографической станцией, судом, полицейским участком, салуном и тремя лавками. Надо ли говорить, что владельцем этих лавок, а так же мэром, главным судьей и хозяином салуна был Том Снарки. Префектом полиции купервильцы не без некоторого нажима выбрали Бартоломью Хэнкса, долговязого малого с заячьей губой. И только приезжих удивлял тот факт, что он приходился Тому зятем.

Война никак не изменила жизнь в Купервиле. Конечно, Тому пришлось заплатить немалый «ракетный» налог, после чего он поднял арендную плату за землю; конечно, два десятка охочих до драки парней ушли в армию императора Сычева, чтобы уже никогда не вернуться домой, но в целом городок сумел избежать военных ужасов.

И когда из столицы пришла весть о добровольном отречении императора, Том огладил седую бородку и спокойно сказал:

– Ну и ладно. Империи всегда воюют. А нам, простым людям, лучше, когда мир.

С приходом к власти Временного правительства над мэрией сменился флаг. Поменяла текст и вывеска над полицейским участком. Теперь каждый проходящий или проезжающий мимо мог прочесть, что здесь располагается «опорный пункт народной милиции Свободной Медеи». И опять же никто в городке не стал оспаривать тот факт, что главным нармильцем в Купервиле стал все тот же Заяц Хэнкс.

Ранним сырым утром по западной дороге в город вошел босой человек в лохмотьях. Голова его была замотана грязной рубашкой. Подол закрывал лицо, и, чтобы смотреть, человек проделал в нем две дыры.

На улицах Купервиля царило безлюдье. Арендаторы уже уехали на поля – наступило время сева белолиста. Их домочадцы старались не выходить без нужды из домов, под секущий холодный дождь. Мокрые стены домов, мокрые крыши, лужи посреди главной улицы Элизабет-стрит, названной в честь матери Тома Снарки.

Начальник опорного пункта народной милиции Бартоломью Хэнкс поежился, поплотнее запахивая длиннополую форменную куртку. Он сидел в плетеном кресле на крыльце пункта, вытянув длинные мосластые ноги, и лениво обозревал промокший городок, пожевывая стебель утешника. Взгляд Хэнкса неизменно возвращался в одну точку, находящуюся в конце улицы. Там, призывно белея длинной вывеской, располагался салун «Прыгуний хвост». Кружка браги, рюмка крепкого, как удар кулака в челюсть, виски, который получается у тестя раз от разу все лучше, фирменный жареный прыгуний хвост – что еще нужно мужчине в такой промозглый денек?

Вся беда заключалась в том, что Том строго-настрого запретил Барту появляться в салуне до полуденного колокола. Главный нармилец вздохнул. Когда он женился на дочери Снарки, в глубине его души жила уверенность, что вскоре все, что создал, построил и нажил Том, достанется ему. Но прошло уже два года, а старик только крепче сжимал в красных пудовых кулачищах вожжи, которыми он управлял Купервилем.

Мимо Хэнкса странной, деревянной походкой прошел не менее странный человек с намотанным на голову тряпьем. Человек был чужим. Нармилец опустил ноги с перил, на всякий случай проверил, заряжен ли табельный арбалет, и окликнул незнакомца. Тот никак не отреагировал, продолжая шлепать по лужам с прямолинейностью автомата.

Несколько секунд Хэнкс раздумывал, стоит ли выходить под дождь, чтобы догнать чужака, но лень в итоге победила служебный долг, и Барт снова уселся в кресло, сдавив зубами уже порядком измочаленный стебель.

Том Снарки, усевшись за стойкой, собственноручно протирал гордость заведения «Прыгуний хвост» – стеклянные бокалы, изготовленные по специальному заказу в Фербисе, мрачно напевая себе под нос старую песню звездной пехоты:

Оборону занимай, парни!Слева девять, не зевай, Барни.Справа восемь, лучемет!Эй, прицел вернее, Тод.Нас апостол Петр на небе ждет.

Нынешний год выдался дождливым, и первый урожай клубней белолиста был хуже обычного. Если так пойдет дальше, придется поднимать арендную плату. Том сплюнул в медную бадью с помоями и исподлобья огляделся. В большом зале салуна гуляли сквозняки. Длинные столы пустовали, лишь у окна сидел, откинувшись на спинку стула, почтальон Гаррет, смакующий свежую брагу. Он уже успел с утра пораньше съездить на трицикле за сорок три мили, в Дебер-хом, где проходила меднодорожная магистраль. Том гонял почтаря не по пустой прихоти. Он хотел, чтобы у Купервиля была собственная ветка пути, и бомбардировал министерство путей сообщения заявками. Ответа пока не было.