Плащаница колдуна

– Поднимет нетленных? – не поверил своим ушам Глеб. – Они что – упыри?

Гильфан смотрел на него пылающим, жестким взглядом, и Глеб под этим взглядом поежился.

Голос Гильфана звучал странно и страшно:

– Это не мертвые, и это не живые. Это то, в чем зарождается новая жизнь. Тварь, которую ты оставил на острове, обрела силу повелевать Жизнью и Смертью. И она поднимет нетленных против вас.

Глеб упрямо качнул головой.

– Этого не может быть. Их мало.

Волхв усмехнулся.

– Есть ли в княжестве хоть один, кто не пробовал бурую пыль? Не нюхал, не вкушал с водой?

– Так это все из-за бурой пыли? – растерянно проговорил Глеб.

Гильфан презрительно скривился:

– Глупец! Ты так ничего и не понял!

– Да что я должен понять-то? – вспылил Глеб. – Скажи по-человечески!

Гильфан шагнул к ходоку и простер руку над его головой.

– Ты отказался от дара, – мрачным голосом изрек он. – И дар попал в чужие руки. Дар не может существовать без хозяина. И дар не различает добра и зла. Но ты… Ты различаешь.

Глеб не выдержал взгляд Гильфана и отвел глаза.

– Что я должен сделать? – хрипло спросил он.

– Вернись туда, откуда позорно сбежал. Останови колдуна. Иначе не быть более вашему миру.

Гильфан опустил голову, плечи его обмякли.

Судя по всему, представление закончилось.

Когда Гильфан снова поднял голову, он уже не был неистовым обличителем, а вернулся к своему прежнему образу – невысокий, кареглазый юноша с глазами усталого старика.

– Уф-ф… – выдохнул Гильфан и усмехнулся. – Много странного я тебе рассказал, ходок, верно?

– Верно, – отозвался Глеб.

– Ну, значит, не зря ты ко мне пришел. Я сейчас уйду. Вы оставайтесь сколько захотите. Где юрта для гостей, сам знаешь. Захотите ночевать, ночуйте. За буран-камнем есть родник. Там можете утолить жажду. Доброй ночи!

Гильфан повернулся и побрел к своей юрте.

– Доброй ночи, – тихо проговорила ему вслед Диона.

4

Над горячими углями костра жарились на деревянных палочках грибы. Рядом дымился закопченный котелок, из которого торчали проваренные стебли брусничника. Вкусно пахло дымком и багульником.

Пока Глеб разливал травяной чай по кружкам, Лагин поворошил палкой угли.

– Красиво, – сказал он, улыбаясь и поблескивая стеклышками очков. – Я давно в лесу не был.

Глеб отставил котелок и принялся выкладывать из туеска на зеленые листья лопуха куски вяленой лосятины. Диона смотрела на мясо голодными глазами.

– А что, Гиблый лес и впрямь так страшен, как о нем рассказывают? – снова заговорил Лагин.

– Страшен, – коротко ответил Глеб.

Ученый муж повернулся к девушке.

– Диона, но ведь Гиблый лес – твоя родина. Тебя-то он не пугает?

– Я не жила в лесу. Я жила в Кишени.

– В разрушенном граде. – Лагин кивнул. – Да, я про него слышал. Но ведь Кишень – в самом сердце Гиблого места.

– Мое племя научилось защищаться от темных злыдней.

– От темных злыдней, – с мрачной усмешкой повторил Глеб. – А ты сама-то кто?

Диона посмотрела на него с упреком.

– Мы боимся оборотней и волколаков так же, как вы, – сказала она. – Многие из нас похожи на вас, людей. И для упырей наша кровь так же сладка, как ваша.

– Как же вы там выживаете? – с любопытством спросил Лагин.

– Нас спасают думраны.

– Что?

– Это то, что вы называете «чудными вещами». Для нас они не просто вещи, а боги. За несколько поколений мы научились использовать их для защиты.

– Втыкаете вкруг ваших поселений дозорные рогатки?

– Не только. У наших старейшин скопилось много амулетов. За многие из них заплачено кровью.

– Ты говоришь про те чудные вещи, которые не помогают, а убивают?

Диона кивнула.

– Есть думраны, которые больно ранят нас, но убивают упырей, – сказала она. – А есть думраны, которые помогают нам, но обижаются, если с ними плохо обходишься, и тогда они мстят. Эти думраны самые страшные.

Лагин поправил пальцем очки, помолчал, поглядывая на огонь, потом вновь повернулся к Дионе и сказал:

– Ты говоришь на языке русичей, но это ведь не родной твой язык?

Диона качнула головой:

– Нет. Но наш язык похож на здешний. Думаю, когда-то мои предки говорили на языке русичей. Давно, до того, как мертвый бог упал на землю и рассыпал маленьких богов.

– Думранов?

Диона кивнула.

Глеб положил на листья лопухов палочки с нанизанными грибами.

– Готово, – сказал он. – Теперь можно и поесть.

Глеб, Лагин и бродяга Хомыч взялись за еду.

– А ты чего не ешь? – осведомился Глеб у девушки.

– Грибы тоже бывают думранами, – ответила она. – Они могут сделать тебя счастливым, но могут погубить.

– Эти не погубят, – заверил ее Глеб. – Вот в Гиблом месте я бы не рискнул срезать даже простой опенок. Не понимаю, откуда вы там вообще еду берете.

– Мы молимся думранам, чтобы не обманули нас. Каждый раз. Перед каждым кусочком.

Глеб удивленно посмотрел на девушку.

– Вы что, разговариваете с едой? Весело. «Алиса, познакомься, это пудинг. Пудинг, познакомься, это Алиса».

По лицу Дионы пробежала тень.

– Никогда не знаешь, еда перед тобой или думран, – хрипло проговорила она. – И никогда не знаешь, убьет она тебя или укрепит твои силы.

Лагин отправил в рот очередной кусок лосятины и проговорил, работая челюстями:

– Бедная девочка. Представляю себе тот адский страх, в котором вы все там живете.

– Не все, – возразила Диона. – Среди нас есть такие, кому не страшны думраны. Они сами как думраны. Они не похожи на вас. Некоторые из них как звери. А некоторые страшнее, чем звери. Но они мудрые и сильные. И они правят нами.

– Должно быть, они – сногсшибательные уроды, если даже ты называешь их страшными. – Глеб взял кружку и отхлебнул горячего чая.

Диона протянула руку и взяла с листа кусочек мяса. Поднесла его ко рту и что-то тихо пробормотала на своем языке. Затем положила мясо в рот и принялась осторожно его жевать.