Плащаница колдуна

Глеб снова посмотрел на звезды, и в сердце у него засаднило. Картины прошлого начали вставать перед глазами одна за другой. Вот он сидит на планерке у редактора Турука, на лице – ухмылка, в кармане – диктофон. Вот он в боксерском клубе, тренер Нетребко держит ему «лапы» и комментирует: «С левой сильнее… Сильнее, я сказал! Вот так!» А вот он с Танькой Вершининой.

– Глеб, ты меня любишь?

– А то.

– Скажи это.

– Что?

– Что любишь меня.

– Ну, люблю.

Тихий вздох и:

– Нет, не любишь.

А вот вечеринка в клубе «Скрябин». На сцене зажигают полуголые девчонки.

Лучшие друзья девушек —Это бриллиа-анты…

Глеб вздохнул. Все это теперь казалось далеким и нереальным. Как сон. Как видение. И Глеб дорого бы отдал за то, чтобы это видение вновь стало явью.

Он сорвал травинку и сунул ее в рот. Сомкнул зубы и тут же почувствовал на языке приятную кислинку. Рысий позднецвет. Лучшее средство от усталости. Сжевал пару травинок – и никакой энергетический напиток не нужен.

А вот от чашечки кофе Глеб бы сейчас не отказался. Не отказался, хотя почти не помнил, какой он на вкус.

7

Услышав шум шагов, Бельмец поднял голову и испуганно огляделся. Утро было темное, сырое. Прямо перед лежанкой стоял Темный ходок, а на плече у него лежал, свесив руки, невысокий человек с заплетенной в косу бородкой.

Глаза человека были закрыты, а темные волосы – все в темной, липкой крови.

Пугач сбросил человека с плеча – прямо на землю. Человек стукнулся плечом о торчащий из земли комель и глухо застонал. Тогда Пугач пнул его ногой по ребрам и прогудел своим замогильным голосом:

– Открой глаза!

Веки мужчины дрогнули. Он открыл глаза и с ужасом уставился на Пугача. Затем облизнул разбитые губы и испуганно прошептал:

– Темный ходок…

Бельмец уже протер кулаком глаза и спросил сиплым со сна голосом:

– Кто это?

– Колдун, – проскрежетал Темный ходок. – Гильфан.

Лежащий на земле колдун вдруг затрясся и издал низкий горловой звук, а потом яростно забормотал какое-то заклинание.

– Аерат, вахадат, черный мир… – расслышал Бельмец, напрягши слух.

В воздухе быстро потемнело. Зашумели десятки крыльев. Бельмец вскинул голову и вскрикнул. Над ними кружилась огромная стая птиц.

Темный ходок тоже поднял голову. И в этот миг птицы ринулись вниз. Черное облако птиц накрыло Пугача. И тут началось нечто невообразимое. Шум крыльев, клекот, птичьи крики, перья, клубящиеся в воздухе, брызжущая во все стороны кровь.

Бельмец упал ничком на землю и зажал уши руками.

А потом все кончилось. В последний раз захлопали крылья, унося облако птиц в небо, и все стихло.

Бельмец выждал еще немного для верности, потом приподнял голову и взглянул на Темного ходока.

Тот стоял над колдуном, широко расставив ноги. Вся его одежда была залита черной и красной кровью вперемешку с птичьим дерьмом, а вся земля на две сажени вокруг была усыпана мертвыми, растерзанными птицами.

Темный ходок наклонился и несильно ударил Гильфана по лицу.

– Еще раз так сделаешь, убью, – пророкотал он.

Затем взглянул на Бельмеца и приказал:

– Опроси!

Бельмец облизнул губы и, стараясь не смотреть на кроваво-пернатое месиво на земле, уточнил:

– Ты хочешь, чтобы я опросил твоего пленника?

Темный ходок кивнул:

– Да.

– Про Первохода?

И снова ходок кивнул.

– Хорошо, – сказал Бельмец.

Он поднялся с лежанки, отряхнул одежду и подошел к колдуну. Тот смотрел на Бельмеца хмуро и так свирепо, что Бельмец даже поежился. Связываться с колдуном – себе дороже. Утешает одно: после разговора Темный ходок все равно его убьет.

Главное, чтобы колдун не успел наложить проклятие, перед тем как сдохнуть. Дурное дело – говорить с рассерженным колдуном. Но деваться некуда.

Бельмец вздохнул и задал первый вопрос:

– Зачем к тебе приезжал Первоход, колдун?

Колдун гордо поднял смуглявое лицо и холодно отчеканил:

– Не ведаю, о чем спрашиваешь.

Бельмец нахмурился.

– Отвечай на мои вопросы, колдун, – хмуро сказал он. – Иначе я попрошу своего спутника оторвать тебе руку, и он это сделает.

Колдун глянул на Темного ходока. Тот стоял в прежней позе – широко расставив ноги и слегка наклонив голову. Ни дать ни взять – деревянный идол, загаженный птицами.

– Я повторяю вопрос, – снова заговорил Бельмец. – Зачем к тебе приезжал Первоход?

Колдун вытер рукавом охотничьей, расшитой цветными нитями куртки окровавленный рот и презрительно произнес:

– Смерть уже совсем рядом, бродяга. Неужели ты не видишь ее тени?

И вдруг колдун вскинул руку и быстро проговорил:

– Ваерат, айхадат… Будьте вы прокляты!

И тогда Темный ходок сдвинулся с места. Он шагнул к колдуну, схватил его за руку и с хрустом переломил ему пальцы. Колдун вскрикнул от боли и торопливо пробормотал:

– Хорошо… Хорошо, я расскажу… Первоход… и те, кто с ним… идут в Гиблое место.

– Зачем? – спросил Бельмец.

– В самом сердце Гиблого места, в Погребальном шатре мертвого бога, павшего с небес на землю, живет старец. У него разум человека и бездушное тело упыря…

– И зачем им понадобился этот старец? – спросил Бельмец.

– То не просто старец. То могучий колдун! Несколько лет он вбирал силу из Гиблого места. Теперь у него есть власть над жизнью и смертью. Он может обращать время вспять и оживлять мертвецов!

– Если он такой могущественный, как же Глеб с ним справится? – усомнился Бельмец.

Гильфан поморщился и сообщил:

– Колдун еще не вошел в полную силу.

– А когда войдет?

– Через три дня. – Гильфан вытер с бровей и ресниц кровь, мешающую смотреть, взглянул на одноглазого барыжника прямым и холодным взглядом и презрительно добавил: – И когда это случится, бродяга, тебе и твоему миру придет конец.

– Еще что-нибудь знаешь? – спросил Бельмец.

Гильфан покачал головой: