Пластилиновая пуля

– Но ведь она была в розыске! – удивился Туманов. – Как ей удалось попасть за границу?

– Она воспользовалась услугами поставщиков наложниц в турецкие бордели. У них свои надёжные каналы. Но, избежав тюрьмы на родине, женщина, судя по всему, оказалась в жуткой неволе на чужбине. Если судить по протоколам допросов Любови Завьяловой и двух её подруг, вырвавшихся оттуда, жить им приходилось в адских условиях, напоминающих нацистский концлагерь. Не буду вдаваться в подробности их жизни в Турции, а вот о том, каким образом им удалось сбежать из плена, я думаю, вам будет интересно послушать.

Туманов утвердительно кивнул.

– Да, любопытно.

– Трёх русских девушек везли заказчику на микроавтобусе, – продолжал рассказ полковник Метелин. – Кроме них и водителя в салоне находились двое вооружённых охранников. Невольниц крепко пристегнули кожаными ремнями к спинкам сидений. Наша героиня была посажена рядом с водителем. По её признаниям, когда идущий по встречной полосе грузовик был близко, она ударила шофёра ногой по руке. Автобус выскочил на встречную полосу и столкнулся с грузовиком. Сильным ударом его сбросило с дороги. Привязанные наложницы отделались лёгкими ушибами. К тому времени, когда приехала полиция, они успели освободиться и выбраться из салона. Водитель без сознания лежал в нескольких метрах от горящей машины. А вот охранники остались внутри.

– Выходит, что автобус загорелся не сразу? – спросил Алексей Игоревич. – Ведь женщины успели освободиться.

– Есть все основания полагать, что микроавтобус загорелся не сам. Но в этом, разумеется, никто не признался. И ещё у местной полиции возникли подозрения в том, что один из охранников во время аварии вылетел из салона вместе с водителем.

– То есть получается, что его затащили обратно?

– Да. А затем подожгли автобус. Я могу предположить, кто из трёх женщин осмелился на такой поступок. Но это всего лишь догадки. Расследование не проводилось. По понятным причинам турки предпочли замять это дело.

Полковник откинулся на спинку стула и подытожил:

– На этом, пожалуй, можно закончить рассказ. Следующее приключение Любови Ильиничны Завьяловой связано с похищением вашей дочери.

Туманов задумался, потом сказал:

– Катюша уверяет, что Люба спасла её, помогла бежать. Как это объяснить?

Метелин пожал плечами.

– Кто его знает? Возможно, она чётко просчитала ситуацию и решила заработать себе смягчающие обстоятельства.

– Ценою собственной жизни?

– Вряд ли она знала о предстоящей операции спецназа по освобождению вашей дочки. Парни словно озверели, устроили настоящую бойню. Однако они уверяют, что никто из них не стрелял в женщину.

– Значит, Любу могли убить свои же?

– Не исключено.

Алексей слегка замешкался, но всё же решился задать начальнику горотдела милиции волнующий его вопрос:

– Владимир Андреевич, вы сказали, что ребята устроили бойню. Будет ли это иметь для них негативные последствия?

Полковник оценивающе посмотрел на него.

– Расследованием инцидента занимается специальная комиссия, – сказал он. – Я по возможности постараюсь защитить ребят. Боюсь, что здесь не обошлось без вашего участия. Верно? Впрочем, на этот вопрос можете не отвечать. Лучше ответьте на другой: как вам понравился мой коньяк?

Туманов красноречиво развёл руки в стороны.

– Коньяк великолепен!

– Тогда ещё по чуть-чуть?

– Пожалуй, можно.

Осушив по третьей, они продолжали разговор.

– Я вот чего никак не могу взять в толк, – сказал Туманов. – Судя по вашему рассказу, Любовь Завьялова – человек озлобленный и беспощадный. Однако моя дочь уже третий день переживает из-за её гибели. Значит, было что-то хорошее? Значит, протянулась между ними какая-то ниточка?

Метелин согласно кивнул.

– Безусловно. То есть ничего хорошего могло и не быть, а вот относительно ниточки вы, пожалуй, правы. И этот парадокс, как ни странно, можно легко объяснить. Вам знаком термин «Стокгольмский синдром»?

– Нет. Что это?

– Впервые на это явление обратили внимание после освобождения заложников в Стокгольме – отсюда и название. Спасённые жертвы яростно защищали тех, кто их держал взаперти, и даже проявляли агрессию по отношению к полиции, которая их освободила. Этому нашли простое объяснение. Заложник представляет собой бесправное, беспомощное существо, находящееся в окружении врагов. Человеческая психика не всегда в состоянии вынести такое. Чтобы избежать стрессовых перегрузок, мозг включает защиту, которая в действительности является самообманом. Заложник начинает разделять похитителей на «злых» и «добрых» и инстинктивно тянется к «доброму», то есть к менее злому. Между ними может завязаться подобие приятельских отношений. И вот уже воспалённый разум рисует образ друга, не желая признаться себе в том, что на деле этот «друг» является злейшим врагом. Уверяю вас, именно это явилось причиной слёз вашей дочери. Образ подруги и спасительницы она придумала себе сама. Расскажите ей про «Стокгольмский синдром». Она всё поймёт и успокоится.

– Ну что же, попробую, – задумчиво сказал Туманов. – Спасибо, что откликнулись на мою просьбу.

Он простился с хозяином кабинета.

* * *

Собственно, поговорить по душам требовалось не только с Катей, но и с её матерью. Валентина, подобно дочери, переживала глубокую депрессию. Причиной такого душевного состояния явилось лишь одно обстоятельство: похитителем Кати оказался Вадим Смирнов. Туманов и раньше подозревал, что Смирнов нравится его жене. Вряд ли между ними существовала связь, но то, что Валентина «неровно дышит» в сторону Вадима, было очевидно. И вдруг такое разочарование! Ничего, пусть помучается. Ей это пойдёт на пользу. У Валентины свой набор незыблемых правил и принципов, из-за которых порой с ней бывает невозможно найти общий язык. Поэтому надо дать ей возможность всё осмыслить и взглянуть на свою жизненную позицию с другой стороны. А вот к дочке необходимо найти подход и как можно быстрее.

Он постучал в комнату дочери и осторожно открыл дверь. Катя сидела на своём диванчике с книжкой в руках, но взгляд её был устремлён поверх книги. Появление отца восприняла равнодушно. Он подошёл к дочери, сел рядом. Вдруг она спросила:

– Папа, почему спецназ расстрелял всех? Разве обычно они так поступают?

Алексей Игоревич не ожидал такого вопроса, поэтому растерялся. Он никогда ни в чём не обманывал дочь. И сейчас требовалось сказать правду, чтобы не потерять её доверие.

– Потому что эти люди похитили и собирались убить самого дорогого мне человека, – сказал он.

Девочка отвернулась, не сказав ни слова.

– Катюша, – осторожно заговорил отец, – я только что беседовал с начальником городского отдела милиции Владимиром Андреевичем Метелиным. Он меня заверил в том, что Любу Завьялову убили бандиты. К началу операции спецназа она уже была мертва.

Дочь вопросительно взглянула на него.

– Правда?

– Правда. Моей вины в её смерти нет. А уж твоей – тем более.

Катя упрямо тряхнула головой.

– Нет, папа, я виновата. Люба спасла мне жизнь, а я ей ничем не помогла. Даже не пыталась. Я убежала, а она осталась. Разве это не предательство? Скажи, только честно!

Туманов обнял дочь за плечи.

– Катенька, не спеши выносить себе приговор. Давай вместе во всём разберёмся. Я попросил полковника Метелина собрать для меня информацию о твоей спасительнице, и он мою просьбу выполнил. Из того, что я услышал, можно сделать вывод, что Люба Завьялова в жизни слишком много натерпелась от людей, отчего ожесточилась и даже озлобилась.