Плата за вседозволенность

У себя на квартире Смертин задержался около получаса, затем принялся за работу и прервал ее лишь около двух часов ночи, чтобы вместе со свободными девочками поесть в кафе, работающем круглосуточно.

Ничего интересного в кафе не произошло. Смертин и девушки поели и вернулись в машину. О третьем случае рассказал Нестеренко.

– Гриша, что же ты молчишь о той машине, к которой подъезжал Смертин на углу Маршала Бирюзова и Пехотной улицы? – ехидно поинтересовался Валентин. – Твою хваленую память отшибло?

– Валя, всему свое время. Я еще успею о ней рассказать, – менторским тоном ответил Котов. – К тому же ничего необычного в этой встрече не было…

– Что за машина? – Гуров прервал начавшийся было спор.

– В два пятьдесят семь Смертин подъехал к черному «Мерседесу» на углу улиц Маршала Бирюзова и Пехотной, – состроив рожу Котову, проговорил Нестеренко. – Сутенер выбрался из своей машины, склонился к окну «Мерседеса» и разговаривал с водителем пару минут. Затем задняя дверка «Мерседеса» открылась, и Смертин забрался внутрь. Он просидел в машине минуты три, после чего выбрался оттуда, сильно хлопнул дверкой и забрался в свою тачку. Потом машины разъехались в разные стороны.

– Ничего экстраординарного в этом не было, – пожал плечами Котов. – Я, конечно, записал номер «Мерседеса», но думаю, что это просто была очередная встреча с клиентом, где сутенеру не удалось договориться о цене или условиях. Вот и все.

– А я говорю, если Смертин и искал встречи со своей «крышей», то только там она могла произойти, – перебил друга Валентин. – Я прав, Лев Иванович?

– Очень может быть, – согласился Гуров и добавил: – Однако Смертин мог все обсудить и по телефону, когда был дома после.

Котов с Нестеренко переглянулись. Причем в глазах каждого из них читалось неприкрытое самодовольство. Дескать, а я тебе что говорил. Гуров посмотрел на них с улыбкой. Григорий тут же протянул сыщику листочек, где были написаны все адреса, куда отвозил девочек Смертин, а также номер «Мерседеса».

– Ребята, можете отдыхать, – отпустил обоих полковник. – Подъезжайте сюда к семнадцати тридцати. Я достану вам вторую машину. В этот раз у вас две цели, и работать придется раздельно…

Едва Котов с Нестеренко ушли, Гуров позвонил Орлову. Ничего не объясняя, сыщик попросил у генерала на вечер машину. Орлов попытался узнать, зачем Гурову это нужно, но сыщик отказался говорить о своих планах. Орлов хмыкнул.

– Ладно, вечером расскажешь, зачем она тебе понадобилась, – благодушно разрешил генерал. – Жду вас всех троих с отчетом.

– Жди, если хочешь, – твердо проговорил Гуров. – Но отчетов больше не будет. До конца расследования.

– Это еще почему? – взревел Орлов. – Ты спятил, Лева? Мне же голову оторвут…

– Не оторвут, – жестко произнес сыщик. – Свою голову, я надеюсь, ты сбережешь. Я не могу и не буду ничего тебе объяснять. Поверь, Петр, так надо, – уже мягче проговорил Гуров. – Для начальства можешь сам придумать что-нибудь.

– Твою мать… – выругался генерал. – Совсем от рук отбились! – и повесил трубку.

Следующий звонок сыщик сделал в прокуратуру. Он попросил Гойду взять под свой контроль экспертизу по шкатулке, найденной на Фабрициуса. Гуров предупредил следователя, что ежевечерние собрания у Орлова отменяются до окончания следствия. Сыщик почувствовал, что Гойда удивлен таким известием, однако тактично задавать вопросов не стал, и это избавило Гурова от необходимости отказать в ответе.

– Кстати, Игорь, займись опросом тех, кто мог бросить окурок сигареты неподалеку от трупа, – попросил Гойду сыщик. – Выясни, что они курят. Это может быть очень важно.

– Лева, по этому окурку у меня есть новые данные, – Гуров услышал, как следователь шелестит листами бумаги. – По остаткам слюны на фильтре эксперты установили группу крови курильщика – вторая положительная.

– Замечательно, – ответил сыщик. – Не буду тебя учить. Сам знаешь, что делать. Звони, когда появится что-то новое…

Закончив разговор, Гуров набрал новый номер. На этот раз он звонил в ГИБДД. Сыщик представился и попросил соединить его с начальником Московского управления. Они были немного знакомы, и Гуров не раз обращался в ГИБДД с просьбой определить владельца той или иной машины. Такую же просьбу сыщик передал и теперь. Ему был нужен владелец «Мерседеса».

Просьба Гурова соединить его с начальником управления была не случайна. ГИБДД отказывалась давать справки о владельцах транспортных средств по телефону. Чтобы узнать, кому принадлежит «Мерседес», Гурову пришлось бы ехать в управление. А на это у него не было времени.

Начальник управления пообещал все сделать. И уже через пятнадцать минут Гуров знал, что владельцем «Мерседеса» значился некто Пашинин Глеб Сергеевич. Номера паспорта, водительского удостоверения, домашний адрес и прочее прилагались. Фамилия владельца иномарки показалась Гурову знакомой. Но вот вспомнить, где он ее слышал, сыщик так и не смог.

Не теряя времени, Гуров тут же связался с архивом главка с просьбой распечатать ему информацию на Пашинина. Сыщик сказал, что позже зайдет за ней сам, и положил трубку. Сам Гуров собирался пойти пообедать, поскольку время перевалило уже далеко за полдень.

На обратном пути сыщик заглянул в архив и забрал распечатку. Информация оказалась более чем интересной. Пашинин Глеб Сергеевич, по кличке Пончик, 1970 года рождения, был не кем иным, как одним из подручных Павлова-старшего!

– Вот тебе и «знакомая фамилия»! – озадаченно пробормотал Гуров. – Попали, что называется, на ровном месте и мордой об асфальт! Что-то накладочка у нас получается…

То, что Смертин работал под «крышей» группировки Павлова, нарушало все логические построения сыщика. Еще с самого начала Гуров решил на время исключить вариант того, что убитые и убийца были близко знакомы. Поскольку у Олеси Геращенко круг друзей был слишком мал, преступнику, знавшему девушку, было рискованно расправляться с ней. Слишком хороший след тогда оставлял он после себя.

Первое опровержение этой теории в какой-то мере дала Белова, рассказав о ссоре Геращенко с неизвестным накануне убийства. Конечно, Олеся могла ругаться на лестничной площадке с кем угодно. И совсем не обязательно, что именно этот человек ее убил. Тем более что, судя по всему, Геращенко разговаривала с молодым парнем. А голос убийцы, прозвучавший по телефону, даже отдаленно молодым назвать было нельзя.

Опять же, по словам Гуськовой, на работу к Смертину Олесю рекомендовала ее новая подруга Лиза. В таком случае получаются странные несоответствия. Во-первых, почему Николай Павлов сам не помог девушке найти ту работу, о которой она мечтала, если Свистунова сказала, что Олеся была для него лишь «девушкой для нечастых встреч»?

Что это означало? То, что у Павлова с Геращенко отношения были более серьезными, чем казалось Свистуновой? И Николай действительно не подозревал о том, что его подруга проститутка? Но как он мог не знать об этом, когда группировка его отца была «крышей» для фирмы Смертина?