Платина и шоколад

Пока лидировала Пэнси.

Мерлин. Она ведь уже даже различала некоторых по особенно сильным оргазмам. В том смысле, что некоторые — выкрикивают, некоторые — выстанывают. Его имя. Его это дурацкоеимя.

— Гарри бы тоже переживал, — Рон молча наблюдал, как она поднимается, отряхивая юбку и сверля его своим тяжёлым взглядом.

— Прекрати делать как Гарри, Рональд.

— А я и не делаю… — он наклонился, подбирая мантию и вытряхивая её от травы.

— Что это тогда? — гриффиндорка поморщилась, качая головой и направляясь под козырёк низких балконов, вбегая по ступенькам в здание школы и вливаясь в неровный ряд студентов.

— Ты же Гермиона, — он догнал её, выпалив это почти с обвинением, попутно бормоча извинения тем, кому успел наступить на ноги.

— Очень ценное наблюдение.

— Я о здравомыслии, понимаешь?

— Вот я и мыслю здраво.

— Да, только эти мысли делают тебя невыносимой… иногда, — добавил он, заметив быстрый взгляд, что она бросила из-под чёлки.

— Но они остаются моимимыслями.

— А мы остаёмся твоими друзьями, — Рон скользнул следом за ней в Большой зал, придерживая дверь для идущих позади первокурсников. — Хоть ты и в ссоре с Гарри.

Гермиона ничего не ответила, не глядя по сторонам направляясь к гриффиндорскому столу, где устроились Невилл и Симус, беседуя о чем-то.

Рон не злил её. Не злил. Она злилась сама на себя.

На мысли, что неподъемными бочками, полными кирпичей, тяжко сталкивались где-то между висков.

Еще и, как назло, на глаза попались платиновые волосы, что заставило резко отвернуться от слизеринского стола. Она не будет смотреть на Малфоя.

Достаточно уже того, что его голос набатом стучал в ушах:

“ Может быть, и знал”.

Эта фраза за все время молчанки стала апофеозом звука в сознании. Она долбилась в кору головного мозга, стремясь, кажется, раздробить череп изнутри.

Если ты знал, чёрт возьми, то зачем полез? Почему не дал уроду Грэхему закончить начатое? Совесть? Стыд?

Гермиона почти расхохоталась, падая на лавку и громыхая тяжелой обложкой “Углублённого курса нумерологии” по столу так, что Невилл и Симус подскочили на месте.

— О, привет, Гермиона. Хорошее настроение?

Бросив на сокурсников уничтожающий взгляд она промолчала, мысленно рисуя себе картинку извиняюще разводящего руками Рона, что уже стоял за спиной. Но, видимо, последний не только разводил руками, потому как, углядев что-то и растянув губы в быстрой улыбке, Невилл торопливо встал из-за стола, дёргая Финнигана за рукав. Тот тоже поднялся, оправляя мантию.

— Ладно, мы пойдём. Скоро контрольная…

— Да. Увидимся, — Рон кашлянул, провожая молодых людей взглядом до двери и садясь рядом с подругой, облокачиваясь спиной о крепкое дерево стола.

— Ну и что это?

— Что?

— Куда они пошли? — Грейнджер кивнула вслед удалившимся гриффиндорцам, которые не преминули обернуться у самого выхода. — Я упустила тот момент, когда собственные однокурсники начали избегать меня?

Девушка опустила глаза, утыкаясь взглядом в обложку тома, чувствуя широкую подбадривающую ладонь Рона на своей спине. Он теперь почти не смущался, прикасаясь к ней. Раньше такого не было.

“Повзрослел”.

— Слушай, — он легко сжал плечо подруги. — Они не избегают тебя. Тебя никто не избегает. Скорее… ну… наоборот.

Она подняла вопросительный взгляд на веснушчатое лицо. Уизли пожал плечами, но Гермиона всё равно поняла, что он хотел сказать. Она действительно была где-то очень далеко. Все эти почти два месяца. Вся в себе с тех пор, как узнала о том, что им с Драко нужно будет работать вместе.

Стоп. Какого-черта-Драко? Малфой. И только Малфой.

Язык во рту шевельнулся, будто случайно произнося запретное имя. У него красивое имя. Наверное, так же думают и все его шлюхи, когда истошно…

И тут же вспыхнули румянцем щёки.

С ума сошла, решила она и протянула руку чтобы налить себе тыквенного сока из графина, сбрасывая попутно с плеча пальцы Уизли. Она не могла принимать поддержку. Это опять-таки обязывало. Не нужно.

Рыжий поджал губы, покорно сцепляя пальцы перед собой.

— Ты собираешься мириться с Гарри?

— Я думаю, он не захочет иметь со мной ничего общего теперь, знаешь, — поднося бокал к губам, произнесла Гермиона. — Он игнорирует любые мои слова и постоянно ведёт себя, как идиот, когда я рядом.

Отпила сок и подпёрла подбородок ладонью, глядя куда-то за стол пуффендуйцев, намеренно игнорируя Слизерин.

Онбыл там.

— У нас не выйдет общаться, если он не может понять того, что я староста и мне приходится терпеть рядом с собой Малфоя, хочу я того, или нет.

— А мне кажется, что он немного другого не может понять, Гермиона. Ну, ты... знаешь… эти взгляды и…

— Нет никаких взглядов, Рон. Мы не общаемся даже.

— Конечно, как скажешь. Но… может, ты хотя бы попытаешься… ну, то есть... еще раз.

— Честно говоря, не обещаю, — Гермиона торопливо отвернулась, когда заметила, что Малфой с Забини поднялись из-за своего стола и медленно пошли к выходу, почти осязаемо наслаждаясь тем, как перед ними расступаются студенты.

Рон ничего не заметил: был слишком увлечен нервным ковырянием в ногтях.

— Просто я надеялся, что завтра мы вместе пойдем в Хогсмид, как всегда, — в голосе друга слышалась немалая озабоченность ситуацией. — А Гарри утром сказал, что ты теперь будешь сидеть в “Трёх мётлах” за змеиным столом.

Грейнджер так резко повернула голову, что волосы непокорной гривой упали на спину и взгляд Рона приковался к её синяку. Точнее, оставшемуся бледно жёлтому пятнышку на скуле, всё еще болезненному на прикосновения.

Гермиона отвела глаза и поджала губы. Рыжий снова ободряюще улыбнулся:

— Знаешь, ты не мужчина, но он тебя даже красит.

Гриффиндорка вздохнула, забыв о праведном гневе, а затем отвернулась, опуская лицо. Охоту обедать отбило вовсе.

Рон заметил кровоподтёк, когда тот уже стал тёмным, а по краям начал сходить.