Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану (с илл.)
Шрифт:
Надежда на прибыльные бобровые промыслы была главным поводом к основанию фактории в Калифорнии. Не видя от этого большой пользы, стали там строить суда, обходившиеся весьма дорого и по непрочности леса служившие весьма мало, почему эта убыточная операция и была оставлена; но чтобы люди не остались праздными, принялись за земледелие и скотоводство. Калифорния – одна из плодороднейших в мире земель; но, чтобы извлекать из этого пользу, не должно быть прикованным к одному пункту, довольно невыгодно лежащему без пристани на берегу моря; особенно же должно иметь более рук. Селение Росс имеет до 90 десятин удобной земли, на которой высевается в год пшеницы до 90 четвертей [208] ,
208
Четверть, или четь, – русская единица измерения объема в XIV–XX вв., использовалась для измерения количества зерна, круп и муки. 1 четверть = 209,66 л (дм3).
Испанцы, не имея средств вытеснить силой пришельцев с земли, которую считают своей, прибегли к другому, медленному, но верному способу: они начали окружать Росс новыми миссиями, которые, стесняя поселение со всех сторон, отнимут у него возможность распространиться и заставят, наконец, покинуть заведение, которое, отвлекая силы колоний, в теперешнем его виде не может им никогда принести значительной пользы; да и при большем распространении может доставлять такие только товары, которые и без того торговлей безубыточно можно приобретать.
Компания доставляет добычу свою в Европу двумя путями: через Охотский порт и Сибирь и прямо морем в Россию. Меха, главным образом морских котиков, идут из Охотска на Кяхту, промениваются там на китайские товары, главная торговля которых происходит на Макарьевской [Нижегородской] ярмарке. Бобровые шкуры отправляются большей частью морем в Санкт-Петербург, откуда расходятся по всей России.
Соседние поселения нашим жителям Северной Америки, невзирая на давнишнее знакомство, до сих пор мало известны. Враждебное расположение, не допускавшее русских с ними смешиваться, – главная тому причина. С тех пор как они поселились под крепостью, было более случаев с ними ознакомиться; но между служащими компании не нашлось до сих пор досужего человека, который решился бы свободные минуты свои посвятить хотя и интересному, но тяжкому труду исследовать нравы, предания, взаимные связи, в особенности же язык этого народа. Трудолюбивый Хлебников обратил, однако же, и на это свое внимание, и следующие сведения о колошах заимствованы преимущественно из его записок.
Народы, населяющие северо-западный берег Америки от 40 до 60° [с. ш.], по всей вероятности, поколения одного и того же племени. Одинаковая наружность, одинаковые обряды и образ жизни ведут к подобному заключению. Уродливые деревянные украшения в губах – неоспоримое доказательство единородства жителей островов Королевы Шарлотты и Берингова залива. С другой стороны, Скоулер нашел язык обитателей реки Колумбии таким же, как и жителей Нутки. Жители губы Тринидад (шир. 41°) имеют во всем большое сходство с более северными жителями, но очень отличаются от индейцев Нового Альбиона, обитающих южнее мыса Мендосино. Каждое из этих племен различается особым именем; но в наших колониях все они вместе разумеются под общим родовым названием колошей, или колюжей.
Ситкинские колоши называют себя ситка-хан. Они признают родоначальником своим человека по имени Элькх, пользовавшегося покровительством ворона, начальной причины всех вещей. Замечательно, что у жителей берегов Кенайской губы и у кадьякцев, явно принадлежащих к эскимосскому племени, эта птица также играет важную роль в религии. По преданиям первых, ворон создал вселенную; последние верят, что он принес свет с неба. Что было прежде ворона и кто дал ворону такую власть, колоши не знают и отделываются обыкновенно в таком случае ответом: что этому так следовало быть.
Религия колошей есть отрасль шаманства, распространенного во всей Северо-восточной Азии. Они верят злым духам, живущим в воде и насылающим на людей болезни посредством рыб и ракушек, употребляемых ими в пищу. Почестей никаких им не воздают. Обязанность шаманов заключается в предсказывании будущего и иногда лечении болезней.
Шаманы большей частью бывают наследственные, хотя всякий сам может им
сделаться. Избирающий это ремесло подвергает себя искусу, несколько лет продолжающемуся и состоящему в строгом посте и целомудрии, и не иначе как по выдержании сего искуса принимается за колдовство – так нужно человеку сначала обмануть самого себя, чтобы удобнее обманывать других!Колоши верят, что душа остается жить по смерти, не получая, однако, в ином мире воздаяния за добрые или наказания за злые дела. Души начальников не смешиваются и там с душами низших, но души убитых на гробе старшины невольников остаются вечными рабами души первого.
Идолослужения у них нет, но есть обряд, имеющий связь с их религиозными понятиями и отправляемый через некоторое время попеременно то в том, то в другом роде, при котором приносятся в жертву невольники. Ситкинский толмач называл этот обряд сибирским выражением «игрушка», но более ничего о нем не мог объяснить. Незадолго до прибытия нашего в Ситку была такая «игрушка» в роде тойона Наушкета, живущего возле крепости, на которую (игрушку) съезжались все окрестные роды, и один калга (невольник) был принесен в жертву. Обреченных на жертву давят, положа доску на шею. Доктор Мертенс, собиравший черепа народов, нами посещенных, отыскал по описанию место жертвоприношения в глуши леса и труп жертвы и с опасностью для собственной жизни снял с него череп.
Правление колошей, как и всех в младенчестве находящихся обществ, – патриархальное. Старший в роде – начальник, которого русские называют вывезенным из Сибири словом «тойон». Повиновение ему ограничивается одним его семейством. Кто имеет более родичей, кто богаче, имеет более невольников (богачи имеют по 30–40 невольников), тот более и уважается, советам его внимают, но приказывать он никому не может, и ему служат только по доброй воле или за плату.
Племена колошей подразделяются на роды, несущие название от некоторых животных, как-то: вороний, волчий, медвежий, орлиный и т. п. Основание, законы, сущность и цель этих разделений достаточно нам неизвестны. В одном и том же селении смешиваются между собой различные роды. Есть роды, пользующиеся перед другими некоторым предпочтением; так, например, волчий считается воинственнее всех других, получает воспитание более суровое, и каждый из этого рода хвалится многими ранами на теле, полученными в сражении или нанесенными нарочно. Этот род называется, собственно, кухонтан, или коквонтан, что, по переводу толмача ситкинского, значит «солдат», конечно, в смысле воина или рыцаря. Самые большие забияки бывают из кухонтанского ордена; кто не может похвалиться, что принадлежит к нему, хвастает, по крайней мере, что много водился с кухонтанами, и в речах, до которых колоши большие охотники, это почетное сословие почти всегда упоминается.
Невольники колошей – пленные неприятели. В соседстве наших колоний редко бывают теперь войны, и потому тамошние колоши должны невольников своих покупать у живущих против архипелага Королевы Шарлотты и далее. Над жизнью своего невольника имеет каждый полную власть, и, кроме помянутого обряда, невольники умерщвляются иногда при празднествах, поминках, при смерти начальников и пр.; разумеется, что на это выбираются всегда ни к чему другому не годные и которых нельзя ни продать, ни подарить. Напротив того, при подобных случаях иногда невольникам дается свобода.
Ссоры колошей бывают, как и у всех народов, внутренние и внешние. Мы называем первые драками, последние – войнами. У колошей между теми и другими нет того резкого различия, как у нас. Причиной их бывают обыкновенно женщины.
Месть за обиду является обыкновенно причиной и внешних браней колошей, хотя иногда примешиваются к этому тщеславие и корысть. Если колошу случится быть убитым инородными и в другом селении, то эти наверное ожидают мести и готовятся к ней. Обиженные скрывают тщательно свои планы и намерения, покуда не будут в состоянии исполнить их с успехом, и по этой причине ни к каким совещаниям и переговорам не допускают женщин, которые, будучи связаны родством с иными селениями, не преминули бы предупредить родных своих о грозящей им опасности.
Приготовясь совершенно, они пускаются в поход на своих лодках и стараются пристать к неприятельскому селению на рассвете. Перед нападением облекаются в деревянные латы, закрывающие грудь и спину и плотно переплетенные китовыми жилами, лица закрывают масками, на которых вырезаны личины зверей в уродливом виде, а голову – толстыми деревянными шапками с такими же изображениями, и все связывается вместе ремнями. Напав врасплох, умерщвляют они без пощады всех мужчин, которые не успеют спастись, а женщин и детей уводят в неволю. После этого роли меняются, и теперь очередь другой, побежденной стороны искать и выжидать случая отомстить первой убийством равного числа неприятелей; и кто не доживет до того сам, оставляет в наследство детям обязанность мести, это – кровавая месть бедуинов и наших горцев.