Плеханов

Сам Плеханов чувствовал себя в лагере меньшевиков все хуже. Он писал Аксельроду по поводу этого конфликта: «Эти господа (то есть остальные члены редколлегии — Засулич, Потресов, Мартов. — Авт.) систематически майоризируют меня (подавляют большинством. — Авт.), и я должен сознаться, что мое положение становится очень затруднительным. Я давно подал бы в отставку, если бы мой выход не грозил стать новым скандалом».

Разногласия между Плехановым и остальной частью редакции «Искры» росли с каждым месяцем. В январе 1905 года Засулич, хорошо знавшая его характер, писала Аксельроду: «Жорж последнее время ничего себе — хороший, но это, конечно, очень не прочно».

В это время из России стали приходить вести о волнениях среди рабочих и крестьян, о недовольстве солдат царской армии, о росте рядов социал-демократических организаций. Плеханов все чаще повторял слова, сказанные им на Амстердамском конгрессе Интернационала: «Теперь, наконец, кажется, наступает час, когда деспотизм стоит перед своим заслуженным концом» (1—XIII, 372).

4. Во время первой русской революции

23 января 1905 года (по новому стилю) во всех швейцарских газетах появились сообщения о расстреле рабочей демонстрации в Петербурге. Под заглавием «Революция в России» печатались корреспонденции о бесчинствах, творимых полицией и царскими войсками, о рабочих демонстрациях, о священнике Гапоне и т. д.

Вся русская политическая эмиграция, взволнованная этими сообщениями, ожидала новых сведений. Большевики намеревались устроить по этому поводу совместный митинг социал-демократов. Но меньшевики нарушили условия соглашения, и большевики во главе с Лениным ушли из зала Гандверк, где было назначено собрание.

Плеханов был, как никогда, воодушевлен. Он занялся сбором средств на нужды революции.

В первые же дни после Кровавого воскресенья он написал статью, в которой изложил свои мысли о тактике партии в новых условиях. Эта статья называлась «Врозь идти, вместе бить!». Плеханов писал, что идея о революционной борьбе была еще в программе группы «Освобождение труда» и что в России нельзя добиться победы мирными средствами, как это считают некоторые западные социал-демократы. Он утверждал, что после 9 января не может быть вопроса — неизбежно ли восстание — его надо готовить, чтобы пролетариат победил в этой борьбе. Что для этого нужно? Плеханов отвечает таким образом:

Во-первых, необходимо, чтобы «народ был вооружен не церковными хоругвями и не крестами, а чем-нибудь более серьезным и действенным» (1—XIII, 191).

Во-вторых, считал Плеханов, пролетариату необходимо обрести себе союзника в оппозиционных слоях населения. Он пишет: «Кто борется, тот хочет победить. Кто хочет победить, тот должен соблюдать те условия, от которых зависит победа. Удача вооруженного восстания зависит от сближения революционеров с «обществом». Поэтому сторонники вооруженного восстания должны сближаться с ним. Повторяем, это вовсе не значит, что мы должны прятать в кармане свое знамя или сливаться с какими-нибудь другими партиями. Врозь идти, вместе бить — только это и нужно» (1—XIII, 194).

Речь шла о либеральной буржуазии, которую Плеханов ошибочно считал союзником пролетариата в демократической революции, забывая вместе с тем о таком подлинном союзнике рабочего класса, как крестьянство.

В-третьих, Плеханов пишет о необходимости дезорганизовать силы неприятеля, например, «изъять из обращения» гражданское, полицейское и военное начальство. Для этого придется применить террор. И Плеханов считал, что террор в период революции — это целесообразный прием борьбы.

Плеханов призывал развернуть агитацию в массах народа: «От нас зависит ускорить политическое воспитание нашего пролетариата, который… стряхивает теперь с себя политическую дремоту и который не может пошевелиться без того, чтобы не задрожал абсолютизм; от нас зависит сделать так, чтобы ненависть к самодержавию все шире и шире разливалась в народной массе и тем более и более подготовляла ее для вооруженного восстания против него» (1—XIII, 197).

Плеханов говорил о возможности победы революции, хотя и предупреждает о предстоящей борьбе и трудностях. «Нам надо развязать революцию, — сказали мы, — и подготовить победу, — прибавим мы теперь. Трудна эта задача… Но нам надо разрешить ее. Поэтому мы должны с удесятеренной энергией работать над ее разрешением. И мы разрешим ее, потому что обязаны ее разрешить. История не ждет…» (1—XIII, 197).

Плеханов писал это в первые дни после событий в Петербурге, в начале февраля 1905 года. И вместе с тем он поддерживал меньшевистскую тактику «выжидания» в процессе революции, которую проповедовали лидеры меньшевиков, в частности Мартов.

По поводу этой статьи Плеханова В. И. Ленин замечал: «Расшаркиваясь перед автором передовицы № 85 (Мартовым. — Авт.), Плеханов по существу дела целиком опровергает его и проводит именно те взгляды, на которых настаивал всегда «Вперед» (газета большевистской партии. — Авт.). В добрый час! Только посчитайтесь еще родством с Мартыновым (ярый оппортунист, против которого Плеханов выступал на II съезде РСДРП. — Авт.), почтеннейший диалектик… Бедный Плеханов, долго еще придется ему выпутываться из того хлама, который припасен одобренными всей (?) редакцией брошюрами Троцкого, Мартынова, Рабочего и Аксельрода!» [60]

60

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 287.

В. И. Ленин, говоря о редакции новой «Искры», не случайно поставил в скобках вопрос, ибо и до него дошли слухи о разногласиях Плеханова с остальными членами редакции. Как раз в это время эти разногласия дошли до степени разрыва. В марте 1905 года вышел первый номер журнала, который Плеханов начал издавать на свои деньги и в котором печатались только его статьи. Журнал так и назывался «Дневник социал-демократа Г. В. Плеханова». Печатался он в Женеве, но первые номера были переизданы в Петербурге уже в конце 1905 — начале 1906 года издательницей революционной литературы Марией Александровной Малых.

С 25 апреля по 10 мая 1905 года в Лондоне проходил III съезд РСДРП, созванный большевиками. Плеханов яростно выступал против его созыва. По его настоянию Совет партии принял решение о том, что делегаты, прибывающие из России, под угрозой исключения из партия должны отказываться от участия в съезде, который созывает часть партии — большевистские комитеты. Плеханов написал «Открытое письмо ко всем членам РСДРП», где он вопреки истине утверждал, что предстоящий съезд — незаконный (1—XIII, 212–213). Он отказался принять участие в работе III съезда, на котором были выработаны стратегический план и тактическая линия партии российского рабочего класса в условиях первой народной революции в России.

Меньшевики, в свою очередь, созвали в Женеве так называемую первую общерусскую конференцию партийных работников и пересмотрели в оппортунистическом духе решения 11 съезда партии. На приглашение принять участие в конференции Плеханов сначала ответил отказом, но потом все же участвовал в ней.

После окончания работы Женевской конференции меньшевиков ее решения были присланы Плеханову, как председателю Совета партии. Ознакомившись с ними, Плеханов вызвал к себе Любовь Исаковну Аксельрод. Она была приглашена редактором в новую «Искру», много писала, тяготела к философской тематике. Часть своих статей Любовь Аксельрод подписывала псевдонимом «Ортодокс», который стали прибавлять к ее фамилии, чтобы не путать ее с Павлом Аксельродом.

Она впервые видела Плеханова таким возбужденным:

— Любовь Исаковна, я больше не могу дышать тем воздухом, которым приходится дышать всякому, принадлежащему к меньшинству.

— Но что случилось нового, Георгий Валентинович?

— Вы посмотрите-ка решения этой Женевской конференции. Они ведь нанесли смертельный удар центральным учреждениям нашей партии, созданным 11 съездом.

Плеханов передал ей листки, на которых были отчеркнуты места, вызвавшие его особенное негодование. Любовь Исаковна просмотрела эти места и спросила: