Плененная льдом

Постепенно, слово за слово, Ролан рассказал мне то, что сам узнал от Лайонела. Я слушала каждое его слово затаив при этом дыхание. Меня вновь начинало трясти, я спрятала морду под широкими лапами, случайно поцарапав себя при этом.

Надо что-то с этим делать… не останусь же я навсегда крылатой нечистью?

— Калеб спит, — подсказал Ролан, без слов понимая мой немой вопрос, — он с трудом переносит извлечение осколка. Видишь вдалеке несколько грозовых маленьких облачков? — Мужчина указал в сторону двух темных туч, низко парящих недалеко от нашей импровизированной стоянки. — Это архимаг. Он не контролирует себя, вызывает природные катаклизмы и все сжигает.

— И пытается осознать, что давно уже стал дедом, — прошептала Риска, — Ролан. Что дальше? Я понимаю, что многое теперь встало на свои места, но… Сэра и…

Ролан посмотрел мне в глаза, слегка прищурился, провел ладонью по щеке и прошептал:

— Сэра сильная, она справится. Не сейчас, так позже. Проблема в том, истинный враг все еще сидит в ней… В твоих глазах много яда, я вижу эту зелень. Мы не знаем, захватил ли он твой разум, и не можем узнать, способен ли подслушивать и подсматривать…

Не оставите же вы меня здесь… Страх в очередной раз заставил встрепенуться. Я сильно волновалась поддавалась панике, невольно взметнула крылья, раскрыв их над головой и постаралась успокоиться, но выходило с трудом.

— Какая же ты красивая, — невольно прошептала Лимма, не отводя от меня взгляда, — вы оба… Сэра… Ты потрясающая! Я не думала, что когда-либо в своей жизни смогу встретить живого, настоящего дракона! Они же легенда… Они всегда прячутся среди людей, они не идут на встречу и всегда живут обособленно… Ты даже не представляешь, что происходит сейчас… Это же…

— Исторический момент, — подсказал Сирис, — более того, они оба полукровки. Единственные в своем роде. Нам нужно их обоих беречь — на черном рынке их тушки будут стоит несколько десятков невинных душ, не меньше…

— Сэра, а можно я у тебя с рогового отростка поскребу чуть-чуть, а? — в разговор вмешался Эбол. Мужчина застыл с тесаком над моим хвостом и с взглядом безумца нацелился меня на органы разобрать, — не серчай, милая! Но ты во всех смыслах чудо. Можно? Я не просто так прошу — мы многое сможем понять о твоем виде!

— Его щипай! — рыкнула я, указывая в сторону Лайонела. Брат он мне или кто, но никакой родственной связи я с ним не ощущала. Страх — да, ужас — о да и еще раз ДА, а вот кровного родства — нет. Это так легко не происходит, не бывает! Нужно время и силы, чтобы понять, чтобы принять этот странный, непонятный мне факт моей биографии.

— Ролан, Сэру придется оставить, — Лайонел говорил тихо, спокойно и с дрожью в голосе. Он устал, был измотан, но держался, как мог, — я же говорю — враг видит ее глазами и слышит ее ушами. Он может не управлять ей, но…

Ролан молчал. Да и я тоже.

Оставить меня? Все же… Но как же…

Впервые за всю свою жизнь я чувствовала себя настолько слабой. Себя, принявшей облик огромного, могучего дракона… Понятия не имеющей, что с этим делать и как быть.

— Он прав, — как бы горько не было признавать, но Лайонел говорил не пустые слова. Сирис при этом хмурился, подбадривал Риску, пытался растормошить Дьёна, но брат волчицы все еще пребывал в каком-то тумане. — Сэра опасна. Она сама не понимает, насколько. Но и оставлять ее нельзя.

Ролан смотрел мне в глаза, еле заметно прикусил нижнюю губу. Я тихо покачала головой, как бы прося о помощи, но он резко выдохнул и ответил четко и ясно:

— Согласен с Лайонелом. Но мы не оставим тебя при одном условии — ты примешь начальную форму. Не знаю, как, не знаю, как скоро, но придется это сделать.

Нервно сглотнув, я резко выдохнула. Горячее дыхание обжигало поверхность льда, он мигом начинал таять, но тут же застывал снова, принимая форму, похожую на торосы. Горячее дыхание дракона имело в себе магию льда… И как мне принять начальный вид?

Я уставилась на самоназванного брата, раздула ноздри, ожидала хоть какой-то помощи, но тот молчал, слегка покачиваясь от усталости, а затем не выдержал.

Лайонел обхватил голову руками, тихо взвыл, сел на корточки и начал раскачиваться из стороны в сторону, тихо говоря, что дико устал, еле стоит на ногах и не понимает, как быть дальше.

— Я знаю, что делать, — Ролан и правда знал, я чувствовала это, — но нужно вновь сделать ее человеком. Мы не можем оставить ее здесь, но и дракона вернуть в Мирград не выйдет. Такое под покрывалом не пронести, перекинув через забор. Морла держат на самой окраине — как можно дальше от жилой зоны. Сэра может переждать там же под охраной. Мы оставим ее на время, придумаем план и будем тихо ему следовать. Прости, но мы не сможем тебе его рассказать, мы пока не уверены в том, кто истинный враг и нужно кое-что проверить.

— Я все понимаю, — с трудом рычала я, пытаясь извернуть язык так, чтобы не откусить его, — но как мне вернуть себя?

— Надо разозлиться, — Лайонел опустил плечи, — тебе в детстве только это помогало.

— ??? — я даже спрашивать не стала, брат пояснил все сам:

— Мы полукровки… Никто не знал, что с нами делать и чего ожидать. Я родился паинькой, а ты исчадьем вселенского зла. Я в колыбели сосал соску и хватал маму за палец, ты пыталась сожрать всех, кроме отца. Он единственный, кто мог хоть как-то на тебя повлиять, хотя сам не понимал, как это делает. Ты всегда была тихим, спокойным, маленьким дракончиком, но в форме человека превращалась в монстра.

— Обычно у нечисти все наоборот, — с сомнением заметил Сирис, — я впервые сменил ипостась, когда руку сломал. Было больно, гадко и обидно.

— Теперь я понимаю эту ярость, — шепнул Ролан, — и боль в мышцах и спине. Сейчас внутри тебя все перемешалось, но в словах Лайонела есть смысл. И как же тебя разозлить?

— Бросить ее, — подсказал Дьён, намекая на расставание с магом.

Идею никто не поддержал, и тут уже я добавила:

— Сложно бросить того, с кем не встречаешься, Дьён.

Оборотень лишь хмыкнул, он выглядел обиженным, сложил перед собой руки и опустил голову, как будто боялся смотреть мне в глаза.

— Хорошо, допустим, я принимаю прежний облик… а как же Калеб? Вы сказали, что ему плохо…

Пришлось повторить предложение раза с десятого, мое рычание никто не понимал и с каждой просьбой команды прорычать все еще раз и медленней я закипала. В итоге меня так никто и не понял…

— Ка-а-алеб! — драконий речевой аппарат не был предназначен для человеческой речи. Точнее у кого-то может и был, но точно не у меня.