Плененная во тьме

Следующей, он разрезал мою юбку.

Хоть я и старалась дергаться, но мои попытки оставляли желать лучшего. Когда мои руки преграждали ему путь, он без особых усилий убирал их назад. Когда я поднимала свои колени, он прижимал их обратно вниз.

Он, до сих пор, не закрыл ванну пробкой, из-за чего та не наполнялась водой. Меня стал охватывать холод, пока я сидела там, в нижнем белье. Когда он прикоснулся к моему лифчику, я перестала дышать, и меня начало бесконтрольно трясти.

– Расслабься, - мягко сказал он.

– Пожалуйста, - еле выдавила я сквозь рыдания.

– Пожалуйста, чтобы Вы не собирались делать, не делайте. Пожалуйста, просто отпустите меня, и я никому не скажу, я клянусь… клянусь.

Не ответив, он приложил ножницы между моими грудями и разрезал лифчик. Почувствовав, как обнажилась моя грудь, я снова зарыдала.

– Нет, нет, не трогайтеменя!

Он тут же схватил меня за соски и сжал их. Я вскрикнула от удивления и шока. Меня заполнила целая палитра ощущений.

Склонившись ближе к моему уху, он прошептал:

– Ты хочешь, чтобы я отпустил их?

Я кивнула, не имея возможности выговорить словами.

– Да, пожалуйста?

Он еще сильнее сжал мои соски.

– Да, пожалуйста!
– рыдала я.

– Ты будешь хорошей маленькой девочкой? снова послышался его голос, пропитанный холодным равнодушием, что совершенно противоречило благородству, которое он пытался демонстрировать ранее.

– Да, - проскулила я сквозь стиснутые зубы и умудрилась положить свои руки поверх его. Его руки были большими и крепко держали меня. Я даже не пыталась убрать его ладони со своей груди. Не было ни единого шанса, что он отпустит.

– Хорошая девочка, - с сарказмом ответил он.

И прежде чем убрать руки с моих сосков, он погладил своими ладонями мои чувствительные и нежные вершинки.

Казалось, моим слезам не было конца, пока я заставляла себя приспосабливаться к его более милосердной стороне. Я сидела тихо, стараясь не заработать новую порцию наказания. Пока он снимал то, что осталось от моего лифчика, и разрезал мои трусики, я могла чувствовать скольжение холодного металла по своей коже, лезвие которое с легкостью разрезало ткань, а, возможно, и даже меня, если бы я слишком резко дернулась.

После того, как он облил мое тело единственным, чем это можно было сделать – съемным душем, он, наконец, закрыл ванну пробкой. Вода была достаточно теплой, и ощущалась гораздо лучше окружающего воздуха на моей обнаженной коже, но я была слишком напугана, чтобы почувствовать какое-нибудь облегчение от того, что я пока была в целости, и в относительной сохранности. Каждый раз, когда вода попадала на кожу в том месте, о повреждении которого я не знала, оно начинало щипать, заставляя меня вздрагивать.

Я попыталась успокоиться и говорить спокойно.

– Вы можете хотя бы снять повязку? Я почувствую себя лучше, если буду видеть, что происходит.

Я сглотнула, в горле пересохло.

– Вы же не сделаете мне больно… правда?

Мои зубы начали стучать, пока я ждала его ответ, все еще с повязкой на глазах, все еще в плену.

На секунду он задумался, после чего произнес:

– Твои глаза должны оставаться завязанными. Что касается причинения боли, то пока, я планировал тебя просто помыть. Но тебе нужно понимать, что у твоего поведения будут последствия, и это означает, что когда ты будешь вести себя неправильно, ты будешь наказана.

Он не стал дожидаться моего ответа.

– Так что, сиди спокойно и мне не придется делать тебе больно.

Он начал мыть мое тело мягким жидким мылом, которое пахло листьями мяты и лавандой. Темнота расцвела с ароматом, заполнившим комнату и окутывающим мою кожу. Как и его голос. Когда-то, я наслаждалась запахом лаванды. Теперь же…. я его возненавидела.

Когда он опустился к моей груди, я не могла больше сопротивляться желанию и попытаться накрыть его руки своими. Не сказав ни единого слова, он выскользнул одной своей намыленной рукой из-под моей и сжал мою кисть так, что я отпустила обе руки.

Затем, он шлепнул меня по бедру, когда я стала сжимать свои ноги, не давая ему помыть меня между ними. Эта часть моего тела была личной. С самого детства, ее никто не видел, кроме меня самой. Никто и никогда не касался меня там; даже я сама не успела изучить себя там полностью. А сейчас, незнакомец, который причинял мне боль, пытался узнать… меня. Я чувствовала себя оскверненной, и это ощущение напоминало мне о прошлом, которое я так долго и усердно пыталась забыть. Я сопротивлялась, но с каждым прикосновением, с каждым вторжением, мое тело все больше принадлежало ему, нежели мне. Я не могла унять свою дрожь.

Потом, все закончилось. Вынув пробку из ванны, он вытащил меня, вытер насухо мое тело, после чего, расчесав мои волосы и смазав синяки и ушибы, дал мне халат. Я была напугана, сбита с толку, истощена, и ослеплена, но все же, была рада почувствовать себя чистой – во всяком случае, снаружи.

Его голос обдавал мою шею мягким потоком воздуха, пока я беспомощно стояла перед ним.

– Пойдем со мной.

Не имея возможности поступить иначе, я позволила ему взять себя за руку и вывести ослепленную из ванной.

Глава 2

Калеб провел свою прекрасную пленницу к центру комнаты. Ее шаги были неуверенными и испуганными, словно он подводил ее к краю пропасти. Он направлял ее вперед, а она толкалась назад. Но пока, это его устраивало. Она могла толкаться к нему хоть всю ночь, пока ему не надоест. Никак не препятствуя, он все же позволил ей натолкнуться на него, и с трудом подавил смешок, когда она, ощутив его эрекцию, резко вдохнула и рванула наутек, словно кошка от воды.

Калеб потянулся, чтобы нежно взять ее за руки, и она застыла, очевидно, слишком боясь двинуться вперед или назад. Его тело наполнилось похотью. Наконец-то, она была в его руках, под его контролем. Он на секунду закрыл глаза, опьянев от этой мысли.

Ее привезли более трех часов назад, перекинутую через плечо этого ничтожества - Джаира. Все ее тело было в ушибах, в то время, как сама она была грязной, и от нее ужасно несло рвотой и потом, но не это было самое ужасное.

Кто-то из них - и ему не пришлось долго гадать, кто именно это был - ударил ее по лицу. В ту же секунду, как только он увидел запекшуюся кровь на ее губе и багровеющий синяк, который начал разрастаться под ее левым глазом и на щеке, им овладел гнев. Калеб с трудом подавил острое желание, убить эту скотину на месте. Он был полностью уверен в том, что это именно Джаир ударил ее, но неужели это было единственным выходом? Неужели так трудно было найти способ утихомирить ее? Ведь это же была девушка.