Плененное сердце

— Что он значит для тебя?

Сабина вздохнула:

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что ты ведешь себя очень таинственно и странно, — ответил Гарри. — Потому что он готов тебе помочь.

Послушай, сестричка, ты не попала в какую-нибудь неприятность?

— Неприятность? Какую неприятность? — спросила Сабина рассеянно.

Гарри внимательно посмотрел ей в глаза.

— Если ты меня об этом спрашиваешь, могу предположить, что ты влюбилась в него.

— Что заставляет тебя делать такие предположения? — спросила Сабина, стараясь говорить беззаботно, но краска, бросившаяся в лицо, выдала ее.

— Не нужно меня обманывать, — сказал Гарри. — Ты никогда не умела это делать, и, по-моему, совсем запуталась. Я помогу тебе, если смогу.

Сабина протянула руку и коснулась его щеки.

— Дорогой Гарри. Мы всегда делились друг с другом всеми нашими секретами, но этот я не могу рассказать. Тебе трудно будет меня понять.

— Откуда тебе это известно? Ты просто мне не доверяешь.

— Это не так, — возразила Сабина. — Но я не могу, клянусь тебе, говорить об этом. Он мой друг. Это все, что я могу сказать. И когда он приедет сюда, ты должен хорошо отнестись к нему. Пожалуйста, пообещай мне.

Позже она поняла, что не было нужды требовать от брата каких-то обещаний, потому что Гарри, посмотрев на цыганского короля, судя по всему, не нашел в нем ничего странного или неприемлемого для друга его сестры. Правда, в первый момент, получая от цыгана пачку банкнот, он был настолько переполнен чувствами, что мог только бормотать «спасибо» и снова и снова повторять, как он ему благодарен.

— Итак, вам удалось их вернуть! — воскликнула Сабина. — Я была уверена, что у вас получится.

— Вы действительно их забрали у Катиши, сэр? — спросил Гарри. — После того, как уехала Сабина, я вспомнил, что ошибся насчет нее, потому что в экипаже рядом со мной сидела блондинка, поэтому более вероятно, что деньги взяла она.

Цыганский король улыбнулся:

— Может быть, не будем задавать вопросов? Деньги ваши, только это имеет значение, ведь так?

— Да, конечно! — воскликнул Гарри.

— Могу я посоветовать, если вы не сочтете это за наглость, чтобы вы немедленно отнесли деньги в казино и рассчитались с долгом?

— Я иду прямо сейчас. Но как я смогу отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали?

— Мне не нужны никакие благодарности, — ответил цыган.

— Но я чувствую, что должен вам сказать… — начал Гарри, однако цыган его перебил:

— Вы только смущаете меня. Лучше поспешите, пока ваш чек не отправился в Англию. Убедитесь, что он уничтожен и постарайтесь больше не садиться за стол в казино, пока находитесь на службе.

— Я не совсем еще сошел с ума. Второй раз со мной такого не случится, — сказал Гарри. — До свидания, сэр. До свидания, сестричка. Мне и в голову не могло прийти, что сегодняшний ужасный день может закончиться так хорошо.

Сабина поцеловала его, и он быстро пошел по дороге. Девушка проводила его взглядом, а потом, повернувшись к цыгану, обнаружила, что он наблюдает за ней.

— Как мне отблагодарить вас? — спросила она мягко.

— Мне не надо благодарностей, — ответил он. — Я очень горд, что вы пришли ко мне в трудную минуту и именно мне доверили честь помочь вам.

От звука его голоса Сабина смутилась и отвела взгляд, уставившись на стену за его спиной, возле которой они стояли.

— Я должна идти, — пробормотала девушка. Вместо ответа цыган вдруг поднял ее на руки, и мгновение спустя она уже сидела высоко на гладких камнях.

— Не двигайтесь, пока я не помогу вам, — сказал он. Легко перепрыгнув через стену и оказавшись в саду, он протянул руки и опустил девушку на землю. Какое-то мгновение они были очень близко друг от друга. Ей даже показалось, что она слышит, как бьется его сердце. У Сабины закружилась голова от острого желания прильнуть к нему всем телом. Ей так захотелось, чтобы он приник к ее губам. Никогда раньше она не испытывала подобного желания. А потом вдруг она оказалась свободна, и они уже стояли на небольшом расстоянии друг от друга между стволами деревьев, словно лунный свет воздвиг между ними непреодолимую призрачную преграду.

— Мне совсем не хочется говорить вам, что пора идти, — тихо сказал цыган. — Но вы устали. У вас было столько проблем и переживаний сегодня. Для одного дня слишком много эмоций. Теперь вам надо лечь в постель и уснуть.

От его слов Сабина почувствовала, что ей хочется плакать.

— Но теперь все в порядке, — сказала она.

— Все ли? — спросил он, приподняв брови.

Сабина знала, что он думает о своей любви к ней и о том, что она помолвлена с Артуром. Девушка опустила голову, а цыган сказал:

— Но я решил, что на сегодня хватит переживаний. Иногда в жизни наступает миг, когда очень трудно что-то решить, и мы разрываемся между разумом и сердцем. И здесь, моя маленькая любовь, вам предстоит самой найти свой путь. Нет, не надо сейчас ничего говорить, — остановил он Сабину, когда та хотела ему ответить. — Есть еще одна вещь, которую мне хотелось бы сказать, прежде чем я уйду. Никогда больше не рискуйте своей жизнью, отправляясь меня искать в темноте по опасной дороге. Если я понадоблюсь, вам только стоит выйти на балкон со свечой в руке. Привяжите платок, который я вам сейчас дам, к балюстраде, и через час я буду здесь.

— Вы хотите сказать, что кто-то будет наблюдать за мной?

— Всегда. Вы не увидите его, так что не бойтесь. Но здесь неподалеку будет находиться человек, который немедленно сообщит мне, что вы хотите меня видеть.

Не переставая говорить, он снял с шеи шелковый платок и передал ей в руки. Она почувствовала его пальцы сквозь мягкую ткань, и подумала с внезапной радостью, что у нее теперь будет что-то, принадлежащее ему. Вещь, которую он носил, и она касалась его тела, вещь, которую она сможет теперь хранить, как драгоценность.

— А теперь — спокойной ночи, — мягко сказал цыган.

Он взял ее за руку и снял с нее перчатку. Потом посмотрел на ее ладонь.

— Хотите, я прочту ваше будущее? — спросил он. — Вы сейчас стоите на перепутье. Перед вами две дороги, и только вы, Сабина, можете решить, по какой из них пойти.

Она попыталась что-то бормотать по поводу того, что не может решать, но потом почувствовала, что его губы целуют сначала ладонь, потом каждый пальчик в отдельности и, наконец, теплый, обжигающий поцелуй на запястье, где проходит тонкая голубая вена.