Пленница генерала драконов

— Наконец-то, — рычит глухо, ведя рукой по моему телу, очерчивая грудь, впадинку на животе, изгиб бедра, заставляя меня покрываться гусиной кожей вслед за его прикосновением.

Я хватаю ртом воздух, возвращаясь в реальность, осознавая себя и всё, что случилось. Нет сил говорить, поэтому я просто поворачиваю голову, смотрю на него и понимающе улыбаюсь.

Разлепляю глаза и несколько раз моргаю, вспоминая вчерашнюю ночь. Трудно дышать — меня сдавило кольцом мужских рук, вжало спиной в горячее мощное тело. Мочку уха щекочет чужое дыхание.

Ладонь Райгона по-хозяйски лежит на моей груди. Даже насытившись своей добычей, дракон не собирался её отпускать. Кажется, мы так и спали всю ночь.

В единственное узкое стрельчатое окно бьёт серый свет, тусклый и пасмурный. И так не хочется выбираться из тёплой постели. Лежать бы так и лежать.

Переворачиваюсь на живот, потягиваюсь. Между ног чуть саднит, но властное сминающее движение мужской руки по моим ягодицам заставляет снова хотеть повторения вчерашнего.

— С добрым утром, — поцелуи вдоль позвонков, — жена.

— Ммм...

Поднимаю голову и любуюсь фамильным кольцом Роквудов на безымянном пальце. Лунное золото с блестящим чёрным камнем, вокруг него россыпь прозрачных бриллиантов.

Новый, непривычный статус отзывается глубоко внутри теплом и волнением.

Вдруг совсем рядом раздаётся протяжный тревожный горн.

Я вздрагиваю. Райгон поворачивает голову, затем одним быстрым движением встаёт с кровати. В пару шагов оказывается у окна, распахивает его настежь, берёт в руки подзорную трубу, лежащую тут же на подоконнике, и замирает, всматриваясь вдаль.

Его ничуть не смущает собственная нагота, меня же заставляет покраснеть и натянуть одеяло до самого подбородка. Поворачиваю голову на глухой голос Райгона:

— У нас гости.

В нём нет ни волнения, ни тревоги, ни страха. Сухая констатация факта.

Завернувшись в одеяло, выбираюсь из кровати. Утренний холодок из распахнутого окна пробирается мне под одеяло, заставляя поёжиться. Останавливаюсь рядом с Райгоном. Выдыхаю всего одно слово:

— Кто?

Отрывается от подзорной трубы, протягивает её мне:

— Харрийский.

А я смотрю на протянутую трубу расширенными глазами, затем перехватываю запястье Райгона и смотрю на своё. Наши руки украшают одинаковые тёмно-серые магические браслеты-плетения.

Райгон кивает:

— Доказательство истинной пары и того, что ты теперь моя, — очень медленно, не разрывая зрительного контакта, он подносит моё запястье к своим губам и целует основание моей ладони. Щекотно и так интимно. — Связь истинной пары превыше всего, так гласит древний закон. Все остальные церемонии и договорённости утрачивают силу.

— Значит, он не сможет забрать меня? — разворачиваюсь к Райгону, заглядываю ему в глаза.

Мгновение мы смотрим друг на друга, затем Райгон разворачивается и идёт прочь. При каждом движении мышцы под его кожей перекатываются. Какой же он сильный. Сплошная гора мускулов.

Продолжаю стоять у окна с подзорной трубой в руках и наблюдать за тем, как Райгон одевается. Его движения собранные и чёткие. Брюки, рубашка.

— Только через Смертельный поединок, — произносит буднично, натягивая генеральский мундир, словно речь о какой-нибудь драке, а не о диком обычае, которому сотни лет, и который практикуется до сих пор.

Любой дракон может вызвать другого на Смертельный поединок, если между ними есть спор. Считается, что в таком поединке судьёй выступает сам Драконий Бог, который и решает, кто из соперников прав. Выживший выигрывает спор. Проигравший погибает.

Обычай существовал, но на деле к нему прибегали крайне редко. Не так уж часто в нашей жизни встречаются вопросы жизни и смерти. А все другие можно решить иначе: обратившись с прошением к королю, или через суд. Лишний раз рисковать жизнью никто не станет. Разве что… оно того стоит.

Прикусываю ноготь и усиленно соображаю. Каковы шансы на то, что Крижер пойдёт до конца и вызовет Райгона на поединок? Вспоминаю налитые кровью глаза красного дракона. Страшно представить, в какой ярости он был, когда узнал, что случилось. Он не из тех, кто проглотит унижение и отойдёт в сторону.

Причём, не столько ему нужно вернуть меня, сколько — восстановить потрёпанную гордость. И если ему удастся… Хлёсткий звук пощёчины врывается в мозг. Я нервно сглатываю: нет, одними пощёчинами я уже явно не отделаюсь. Он изобьёт меня до смерти и ещё хуже…

— Эй, — не замечаю, как Райгон подошёл. Он заключает моё лицо в ладони и внимательно смотрит мне в глаза. — Всё будет хорошо. Он тебя не получит. Я не позволю. Клянусь.

— Я пойду с тобой! — выпаливаю в ответ.

Райгон морщится, будто от зубной боли, но я продолжаю настаивать:

— Я не хочу поединков! Покажем наши рисунки истинных, объясним им всем, я потребую встречи с Мирантором, буду валяться у него в ногах, что угодно, только никаких поединков! Я не хочу, чтобы ты пострадал!

— Приятно знать, — хмыкает Райгон, — что жена так в меня верит.

— Дело не в этом, пойми…

— Хватит, — обрывает он голосом, в котором слышится металл. — Ты останешься здесь, будешь сидеть тихо и не высовываться, пока я решаю проблему.

— Я буду поступать так, как считаю нужным! — поджимаю губы и вскидываю подбородок. — Я не стану прятаться, как трусливая человечка! Если я могу помочь, я это сделаю!

В воздухе растёт напряжение. Мы с Райгоном смотрим друг на друга. Каждый готов испепелить другого взглядом, и совсем не готов уступать. Как же знакомо. Его ноздри хищно раздуваются, на скулах играют желваки.

Перевожу взгляд на его губы, отвлекаюсь. Чувствую, как низ живота отзывается, так не вовремя и некстати.

Протяжный звук горна повторяется. Одновременно поворачиваем головы в сторону окна.

Проклятый Крижер, принесло же его с утра пораньше!

Прищуриваюсь. Вдалеке уже видны силуэты. Драконы. Их много. Дюжины три, не меньше.

— То есть, ты отказываешься подчиниться, я правильно понял? — уточняет Райгон, опасно прищуриваясь.

— Я не стану прятаться, пока ты рискуешь жизнью, — мотаю головой. — Моё слово что-то да значит, Мирантор может послушать меня!