Пленница

Неподалёку от места задержания преступника стояли двое людей в приличной одежде. Они невозмутимо переглянулись и обменялись парой фраз:

— Ну, вот и начало конца?

— Вот и начало. Конца.

— Но мы рискуем не успеть — уже было знамение. А Джаари что-то тормозит, ускорить бы процесс. А ещё второй город, другие расы. Отшельники — вообще отдельная тема…

— Маловато ресурсов. Придётся обращаться к Белому Королю.

— Мне бы не хотелось с ним связываться.

— У нас нет выбора. Сам же понимаешь, сколько народу. А Король просвещённый, и наверняка знает, что можно сделать.

— Скажи, тебе страшно?

— Нет. Меня готовили к этому. Я обрёл смысл своего существования, и пойду до самого конца.

— Почему ты стал добровольцем? Почему не пошёл дальше?

— Потому что я осознал своё идеальное место. К тому же, я в любом случае пройду дальше. Я просто уверен в этом.

— Я тебе почти завидую. Мне всё время чего-то не хватает.

— Ты не один такой. Это нормально. Никто из нас не осудит тебя, если ты откажешься. Ты тоже можешь уснуть с остальными, когда всё начнётся.

— Для того, кто слишком много знает, такой сон будет сродни трусости.

— А представь, каково будет тем, кто об этом услышит в первый раз. И я не вижу ничего постыдного, если ты признаёшь, что не способен на что-либо. Люди всю жизнь корят себя за свою слабость вместо того, чтобы признать её. Они не понимают, что в большинстве случаев ими движет вовсе не героизм, а нездоровый эгоизм и гордыня. Я могу, я сумею, я сам, я герой, я молодец. Я, я, я. Если нокс убегает, понимая, что не справится с драксами, разве это плохо? Он вернётся домой, будет дарить радость окружающим. Красота. Но будь нокс излишне самоуверенным, возомнившим, что должен очистить мир от этих паразитов, то он бы погиб, даже не приблизившись к агрессивному ядовитому существу. К чему такая глупая смерть? Парадоксально, но осознание и признание своей слабости делает тебя сильным. Подумай над этим. А нам пора отсюда уходить, пока Система не внесла свои коррективы.

Нокс — существо из иного мира, похожее на собаку с длинной мордой.

***

Виктор пулей рванул к любимой, как узнал о происшествии. На входе в палату стояли двое.

— Командор.

— Спасибо за службу, вы можете идти, — ответил твёрдо и утвердительно.

Внутри помещения находился Дирган. Виктор лишь окинул его мимолётно взглядом, тут же перенаправив своё внимание на встречающую девушку:

— Привет, мой герой. Сразу скажу, что всё хорошо. Я цела, и никто, кроме нападающего, не пострадал.

— Где сейчас этот двуличный ублюдок?

— Так. Мужчина. Успокойтесь. Не надо его так называть. Всё же он помог мне в тот день, когда мне было плохо.

— Да чем он там помог? И без него справились бы.

— И всё же. Виктор, пожалуйста, не ходи к нему. Передай дело кому-нибудь другому. Я же знаю, как ты мною дорожишь, и как сильно можешь избить Малроя.

Виктор всё это время ходил из стороны в сторону.

— Да сядь ты уже.

Тот сделал, как попросила девушка.

— Ты можешь идти, солдат.

Командор только сейчас обратил внимание на охранника в палате. Рогатая хотела что-то сказать, но передумала. Виктор это заметил, и решил уточнить:

— Что такое?

— Да нет, ладно, ничего, пускай идёт. Спасибо тебе, Дирган.

— К вашим услугам, Джаари. Зовите, если что.

— Хорошо, — улыбалась демонесса.

Виктор приподнял бровь и вопросительно глядел на шпионку, понявшую, что надо бы прокомментировать столь тёплое отношение к ушедшему солдату:

— Что-о? Он клёвый, разговорчивый. А мне скучно тут бывает.

— Клёвый, значит.

— Не клёвее тебя, дорогой.

Широко улыбаясь, демонесса обошла командора и начала делать ему массаж плеч и шеи.

— Ммм. Ты умеешь делать массаж?

— Не-а. Я просто видела это однажды, решила попробовать. Надеюсь, твои косточки останутся целыми, ахах.

— Джаари, мне такие шуточки не…

— Ой, не будь занудой.

— Но это моя работа — быть зану-удой, — театрально ответил мужчина, жестикулируя руками, и подловив настроение пары.

— Понудишь на своих учениях. А сейчас принимай мой экспериментальный массаж!

— Я порой удивляюсь, как легко и гармонично ты сочетаешь абсолютно две разные личности. А может так и есть, и ты — это на самом деле два существа в одном теле?

— Не поняла. Ну-ка поясни, а то я тебе сейчас точно голову оторву, хахаха.

— Хех, не надо, пожалуйста, она мне ещё нужна.

— Зачем?

— Тебя целовать, конечно.

— Тогда ла-адно (целует). А теперь говори давай, что ты имел в виду.

— Ну, смотри, ты в первые дни вела себя так, словно статная жрица. Вся такая загадочная, утончённая.

— Можешь не продолжать, я поняла тебя и твой вопрос про мою дуальность. Скажи, ты при всех людях ведёшь себя одинаково?

— Я не об этом. А о том…. Как бы лучше объяснить.

Мужчина пытался подобрать слова, а Джаари расширяла область своих прикосновений к мужчине. Ей захотелось пустить свои руки в волосы и вспушить их.

— Диксором будешь, ахах.

Диксор — существо, похожее на смесь кошки и ёжика.

— Милая, я пытаюсь сосредоточиться. О, вот оно. Вот ты передо мной порой ведёшь себя как милый ребёнок, и передо мной же разговариваешь так, будто ты моя учительница с манерами, так называемого, элегантного общества. Надеюсь, получилось донести мысль.

— Ааа, это… Ну, что я могу сказать. Я просто бываю разная. И я же не могла поначалу открыто себя вести. Вдруг чего скажу лишнего, а вы меня и пристрелите на месте.

— Но на допросе ты была совсем не сдержана. Хотя по логике, должна была наоборот вести себя ещё тише, чем в той парящей клетке.

— Согласна. Но мне на тот момент казалось это настолько привлекательным и естественным, что я будто точно знала, что мне всё сойдёт с рук, и ты меня защитишь. Не знаю, может, это из-за огромного количества наблюдающих за нами. При том, что одновременно с тем, мы были наедине. Я ещё тогда изрядно возбудилась, кстати. Но все равно отдавала себе отчёт в том, что я делаю. Я же не дура. Хотя могу легко ею притвориться.

Когда девушке поднадоело делать одни и те же движения, она решила закончить и спросила любимого:

— Ну, как тебе массаж?

— Лучший мой массаж за неделю.

— Что значит лучший?

— Значит, другого у меня не было, дорогая.

— Хорошо-о, — улыбается.

Спустя несколько приятных минут расслабления Виктор вспомнил об обидчике своей девушки.

— Так и что с Малроем? Почему ты не хочешь, чтобы я его проучил?

— Потому что я вижу в этом только проблему. Я хочу, чтобы он сам кое-что понял. И кулаками ты ему в этом не поможешь, а только испортишь всё. Мне, конечно, приятно. Но лучше не надо, пожалуйста. Ладно? Не ходи к нему, прошу тебя, даже не сообщай ничего. Словно нет тебя.