Пленник темной феи. Муж темной феи

— Стой! — Похоже, оргазм разрушил чары неподвижности, ибо эльфу удалось выставить вперед ладонь в попытке защитить себя от острого лезвия.

— Но ты должен пролить, — нахмурилась Эйлис. — Так сказали духи. Чтобы мое желание исполнилось, ты должен пролить.

— Я, я… пролил, — пробормотал Дорн.

Брови феи сошлись на переносице еще сильнее.

— Пролил, — кивнул он, пытаясь выглядеть убедительно, и поерзал под своей любовницей. — Неужели не чувствуешь? Мокро.

Эйлис все еще сидела на его бедрах.

— И правда мокро, — согласилась она с задумчивым видом. — Ты это должен был пролить?

Дорн закивал активнее, даже шея заболела.

— Не кровь? — фея продолжала сомневаться. — А может, на всякий случай еще и кровь прольем?

— Не-не надо.

Все случилось за секунду. Упрямица его не послушала. Дорн опомниться не успел, как резкая вспышка боли заставила его вздрогнуть. Три красные капли упали на белую поверхность алтаря.

Взгляд зацепился за нож, испачканный кровью. С чувством облегчения принц осмотрел порезанную ладонь. Пронесло. Зря боялся. Все-таки эта девица не совсем безумна, не стала его убивать и выжимать досуха — обошлась простой царапиной, глубокой, но не смертельной.

— Ты… красивый, — шепнула Эйлис с неожиданной ноткой грусти в голосе. Склонившись над пленником, она невесомо коснулась губами его губ, но не поцеловала — спустилась с камня на землю и принялась одеваться, ничуть не стесняясь чужого взгляда.

А Дорну хотелось петь, танцевать, кричать от счастья и чувства окрыленности. Хотелось схватить чокнутую фею в охапку и кружить, кружить ее по этой поляне рядом с деревом и алтарем.

— Что теперь? — прохрипел принц, любуясь узкой белой спиной своей любовницы и плавными линиями ее фигуры.

— А теперь… — Из груди Эйлис вырвался горький вздох.

* * *

Пробудился он под гул охотничьих труб в мягкой постели под одеялом, хотя прекрасно помнил, как секунду назад, голый, лежал на каменном алтаре под священным дубом-исполином. Сейчас принц тоже был обнажен, но окружал его не лес, а привычная обстановка королевской спальни. Окна были открыты, и комнату заливал солнечный свет, а в воздухе витал аромат цветов: жасмина и глициний.

Он дома?

А как же его безумное путешествие через заколдованный лес? Ничего этого не было? Ни дерева, к которому его приковали цепями. Ни опасной топи с ядовитыми миазмами. Ни ритуального камня и блеснувшего в лунном свете ножа. Ни феи-шутницы с острым язычком и черными демоническими крыльями?

Все это ему приснилось?

И поцелуи, и близость с женщиной?

Ошеломленный, Дорн рванул с постели, но запутался в одеяле и пропахал носом пол.

Не может быть! Не может быть, что Эйлис ему приснилась.

Поднявшись на ноги, принц первым делом подбежал к окну: внизу перед ним расстилалось полотно леса. Скатные крыши аккуратных домиков выглядывали из-под зеленых шапок деревьев. Лесонвилль. Королевство эльфов.

Он ведь мечтал вернуться домой?

Сколько раз пытался сбежать от чокнутой феи?

Радоваться надо, что кошмар закончился и эта ночная эпопея оказалась игрой воображения.

Но принц не радовался. Внутри росла и ширилась черная дыра, пульсирующая болью.

Никогда он больше не увидит Эйлис, не окажется жертвой ее ехидства, не утонет в изумрудной зелени глаз.

Сон, просто сон.

Или…

Чары?

Взгляд упал на босые стопы, и Дорн оцепенел, застыл, захлебнувшись воздухом и эмоциями. Сердце застучало в груди словно спятивший барабан. Гулкое «бух-бух-бух» эхом отдавалось и в висках, и за ребрами.

Земля. Его ноги были в земле. Жирные комья грязи оставили на полу цепочку следов. Теперь он видел темные разводы и на постельном белье.

Эйлис не плод его фантазии! Эта ненормальная девица существует! Этой ночью он босой и голый бродил по лесу.

А это что? Под ногтями Дорн заметил золотистые ободки и вспомнил, как, прощаясь с жизнью, нервно скреб монету, подаренную ему феей.

Еще одно доказательство того, что все было реально!

С помощью колдовства Эйлис вернула его домой. Сначала призвала к себе в лес, затем точно так же переместила обратно в королевство эльфов.

О духи, какое облегчение!

Стоя перед открытым шкафом и натягивая кафтан, Дорн вспоминал, как фея приносила его в жертву на каменном ложе, и кровь в жилах закипала, пенилась, начинала бежать быстрее.

Он должен ее увидеть. Должен снова с ней встретиться.

Зачем?

Он и сам не знал, но чувствовал, что не сможет забыть случившееся и просто жить дальше.

Днем во время прогулки писаные красавицы одаривали принца вниманием, а перед глазами стояла лукавая улыбка с острыми зубками. Вечером Дорн пытался развлечь себя рыбалкой, но в мыслях раз за разом возвращался в Заколдованный лес. Ночью он твердо решил выбросить Эйлис из головы, но спустя пару часов обнаружил, что сидит в королевской библиотеке и пытается найти книгу, которая поможет ему добраться до обители темных фей.

Утром, с рассветом, Дорн, младший принц Лесонвилля, оседлал лошадь и двинулся в путь.

Муж темной феи

Глава 1

За последние два месяца живот у Эйлис катастрофически вырос. Вроде не ела ничего, а поправлялась с каждым днем. Скажите на милость, как могло настолько разнести на цветочной пыльце и лунном свете, которыми питались темные феи? Это уже становилось неприлично — так выглядеть.

Соседки по дереву шептались, украдкой косясь на ее округлившийся живот, — даже наколдованные балахоны не спасали. Было неприятно привлекать к себе столь много внимания.

— Это зреет в твоем теле плод, обещанный духами, — улыбнулась королева фей, когда Эйлис явилась к ней за советом.

— Но не быстро ли он зреет? — та с опаской посмотрела на свое раздувшееся чрево.

Ох, и бедные эти человеческие женщины! Через что они вынуждены проходить, чтобы получить ребенка. Это просто варварство, дикость, настоящая пытка. Никогда прежде Эйлис не чувствовала себя такой тяжелой и неповоротливой. Было жутко от того, как меняется ее тело. Не только живот, но и грудь.

— Насколько мне известно, — вид у королевы фей стал задумчивым, на идеально гладком лбу пролегла одинокая морщинка, — у людей этот процесс тянется долго. Год или даже два.

О духи, два года ходить раздутой, как шар! Женщины других народов явно чем-то прогневали своих богов, раз их наказали с такой жестокостью.

Спина болела, огромный живот тянул к земле, с некоторых пор о полетах пришлось забыть. Да и в местном обществе, среди тонких-звонких фей, ничего не знающих о тяготах человеческой жизни, Эйлис чувствовала себя неловко. Неуютно себя чувствовала. Каким-то уродцем, на которого постоянно пялятся и показывают пальцами.