Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов

– Все будет хорошо, – сказал Кампар.

Первого захватчика он увидел у самого города. Тот был высотой со стол и длиннее транспорта. Длинное, бледное, по-змеиному гибкое тело, перебирающее сотнями ножек-ножей. Кампар, как биолог, не мог не задуматься, каким образом пришельцы с этими костистыми конечностями строили космические корабли. Всякая техника требует рук, или щупалец, или тонких реснитчатых придатков. Змея-многоножка несколько секунд двигалась вровень с транспортом, потом отвернула. Повсюду грохотали выстрелы, Кампара душил дым.

Транспорт выполз на площадь чуть южнее собора каллантистов. Огромная старая церковь горела. На землю спускалась следующая волна чужих транспортов. Он не мог сказать, сколько их уже было. Больше пяти, меньше десяти. Его транспорт вздрогнул, тревожно пискнул и встал. Осталось уже немного. Дорогу отсюда он знал. Для пешей прогулки далековато, да еще надо прорваться через пожары. Но когда выбора нет…

– Прошу, – сказал Кампар, протягивая Синнии руку, будто приглашал на танец. Та не стала опираться на нее и твердо встала на ноги, приготовившись бежать. Он открыл дверь.

Выла сирена гражданской обороны, которая почти заглушала пушечные залпы, тот самый вопль и рев военных машин. Земля дрожала. Густой дым оседал даже на языке.

– Ньол, – сказала Синния. – Они убили Ньола.

– Да, – отозвался Кампар. – Думаю, сегодня они много кого убили. Но мы идем в безопасное место. Там есть вода и пища. Будем прятаться, сколько сможем.

Мимо пробегали люди, кто в форме службы безопасности, кто в обычной одежде. Кампару даже быстрая рысца давалась с трудом, легкие не выдерживали. Он пожалел, что нет мокрой тряпки – завязать рот. А еще лучше было бы надеть лабораторную маску. Добраться до Илси в таком чаду – хуже, чем выкурить сотни сигарет.

Впереди разрозненно стукали выстрелы, поэтому раздался другой звук. Запинающийся свист: Кампар никогда такого не слышал. На стенах многоквартирного дома плясали тени – в этом доме когда-то жил его парень. В знакомом, по-доброму памятном месте насилие казалось особенно кошмарным. Впереди по улице шмыгнула еще одна многоножка; в квартале, который они только что миновали, что-то взорвалось.

– Не останавливаться, – прокашлял Кампар, обращаясь то ли к Синнии, то ли к самому себе. – Не останавливаться.

Он разглядел опасность слишком поздно. Тени в дыму и огне ничего не значили, представлялись просто фоном для угрозы. А потом стали чем-то большим, и Кампар обернулся. Синнии не было. Он не знал, когда она отстала, но надеялся, что достаточно давно – и смогла спастись.

Эти были другими. Не змеями на острых лапах, а чем-то почти узнаваемым. В длинных тонких конечностях угадывались руки и ноги, только суставы были расположены не так, как у людей. Приземистые тела, покрытые грязным коротким мехом. Несчитываемые выражения лиц. Черные глазки, неправдоподобно широкие рты. То, что было у них в руках, Кампар счел оружием.

Один шагнул к нему. На шее у него висел черный квадратик. Влажно захлебывавшаяся речь наводила на мысль о рыбе, что бьется на причале. Голос, исходивший из черного квадратика, был тем же, что обещал смерть каждому восьмому.

– Мы – мягкие лотарки. Мы служим Карриксу. Ты подчинишься нам, как подчинишься ему.

– Пошли вы на хер, уроды, – сказал Кампар и сжал кулаки, готовый драться. Существо выбросило руку с немыслимой скоростью. Оружие ударило его по лицу, и мир куда-то ушел.

9

Пять дней. Битва за Анджиин продолжалась пять дней.

Дафид лежал животом на мощеной площади, раскинув руки. Колени болели от удара о камень, и он временами шевелился, двигал ногами, отыскивая более удобное положение. Становилось легче, но всего на несколько минут, потом снова начинало болеть. Рубашка прилипла к телу. Он не менял ее пять дней, с начала вторжения. Ему никогда ничего не приходилось носить пять дней подряд. Никогда в жизни. Хотелось вернуться к себе, переодеться в чистое.

Земля была прохладной, а спину грело солнце. Он лежал, повернув голову влево, видел коралловые лестницы, что вели к больнице, и узкие улочки старого города. Камни под ним были темными, но на поверхности слегка просвечивали. Раньше, ступая по ним, он не замечал этого радужного блеска – как от маслянистой пленки на воде. На расстоянии ладони от его плеча сквозь трещину пробились четыре стебелька травы, первый – толще других и ребристый. Разные виды соперничали за клочок земли и солнечный свет. За травинками – можно было дотянуться кончиками пальцев – лежала женщина. Лицо повернуто в другую сторону, на голове – облако густых темных волос. Синяя блуза с вышитыми бархатцами, на одной ноге нет туфли. Их согнали сюда много часов назад, и за это время она ни разу не шевельнулась, только медленно дышала.

Дальше лежали другие. Если бы Дафид повернул голову, то увидел бы больше. Площадь была полна народу – все лежали ничком, раскинув руки. В ушах бормотал и вздыхал утренний ветерок. Люди плакали, вскрикивали. Чудовища или пришельцы – он не знал, как их называть, – расхаживали среди тел и вокруг них, переговариваясь жуткими свистящими голосами. Больше всего было многоножек, именовавших себя рак-хундами, их шаги стучали, как град по черепице. Встречались и мягкие лотарки – приземистые, с неестественно длинными конечностями. Еще Дафид дважды видел массивных существ, которые, по-видимому, распоряжались всем. Разум сравнивал их с гигантскими креветками или немыслимо огромными тараканами, задравшими верхнюю половину туловища под прямым углом, но потом отказался от поиска аналогий. Те, кто был вблизи него, не подавали голоса. Он решил, что это карриксы.

Ему надо было помочиться, но он боялся, что, если попроситься, его убьют.

Четверо из их команды пережили самое страшное в комнатах Илси: Илси, Тоннер, Иринна и он сам. Илси пыталась отыскать Джессин и, вопреки презрительному недовольству Тоннера, Рикара, но связь уже отказала. После первой атаки Кампар отправился за Ньолом с Синнией и не вернулся. Когда отключили ток, они продолжили сидеть в темноте. Когда отказала гидравлика, приспособили под туалет старое ведро для уборки.

Потом их нашли пришельцы. С тех пор Дафид не видел ни Тоннера, ни Илси, ни других товарищей по группе. Дафида увели в загон – тюрьму под открытым небом в загрузочном дворе каменоломни к западу от города. Огороженный прямоугольник длиной с городской квартал и вдвое меньшей шириной – в него согнали сотни человек, которые копошились под холодными глазами рабочих фонарей, или сидели, или спали, свернувшись в пыли. Те, кто не молчал, задавали одни и те же вопросы. Что происходит? Кто эти существа? Не видел ли кто-нибудь их знакомых или близких? Ответов почти не было.

Примерно раз в час рак-хунды или мягкие лотарки добавляли в толпу еще несколько десятков человек, потом некоторых отделяли и уводили. Ночное небо за правильной сеткой, окружившей планету наподобие тюремной решетки, было набито звездами. Дымка была не от облаков, а от пожаров, охвативших всю планету. Но Дафида больше интересовала ограда: выше человеческого роста, из незнакомого ему полумягкого полимера. Ширина ячейки позволяла просунуть в нее кончики пальцев. Все везде было одинаковым, кроме почти незаметных швов, сшивавших полотнища. Уходившие в землю колья опор, видимо, были сделаны из того же материала. Может, он и производился где-то на Анджиине, но Дафид прежде не видел его. Если же все это заранее изготовили и привезли с собой пришельцы, значит они знали, каких существ собираются поместить в загоны. Слон или ложинский лось легко перемахнули бы через преграду. Осьминоги или крысы прошли бы сквозь сетку, даже не заметив ее. Следовательно, пришельцы заранее знали размер животных.