Пленники рая

Когда его объятья ослабли, она смогла лишь издать нервный смешок. Длинные черные ресницы дрогнули. Кирилл посмотрел на нее и опустил глаза.

— Извини, — с излишней поспешностью пробормотал он, вскакивая с коробки и чуть не сшибая девушку с ног, устремляясь к люку.

Она отпрянула и непроизвольно дотронулась ладонью до губ. Не пыталась их вытереть, не чувствовала неприязни от поцелуя, но страх парализовал волю настолько, что стало трудно дышать.

Кирилл указал на сваленные друг на друга коробки и, точно ничего не случилось, сказал:

— Давай просмотрим эти коробки поскорее, нас, наверно, заждались.

Алиса не могла поверить своим ушам. В одну минуту такая страсть, а уже в другую затишье после бури и полное безразличье.

— Тут книги, — не замечая, что девушка не двинулась с места, объявил Кирилл, отставляя в сторону самую верхнюю коробку. — А тут игрушки, как думаешь, подойдет? — он обернулся и встретил ее ошалелый взгляд.

— Алиса, — начал было парень, но она сорвалась с места и, подскочив к нему, заглянула в коробку: — В самый раз!

Уже у самого люка, когда она начала спускаться, он еле слышно прошептал:

— Я не хочу, чтобы между нами была какая-то недоговоренность.

— Ее нет, — отрезала Алиса, — все нормально. — Ей хотелось поскорее оказаться как можно дальше от него и его странностей. Подобный страх девушке пришлось ощутить лишь однажды, когда после школы ее зажал в лифте мужик, угрожавший ножом. В тот раз интуиция ее предупреждала, но она не послушалась, не в силах поверить, что хорошо одетый симпатичный мужчина лет сорока может сделать что-то подобное. Он не сделал — не успел, но если бы не соседка с четвертого этажа, услышавшая крики о помощи, ему вряд ли помешали бы слабые попытки самообороны одиннадцатилетней девочки, кончившиеся в ту же секунду, когда на горло легло острое лезвие ножа. Она очень сомневалась, что такой же страх мог сковывать лишь от перспективы быть поцелованной. Несмотря на тот давний случай в лифте, она не стала бояться и сторониться каждого встречного, а вскоре и вовсе перестала о нем вспоминать. Кирилл напомнил то давнее ощущение беспомощности, паники. Но снова, как тогда, ей не хотелось верить своим чувствам.

Ребята спустили коробку и закрыли люк. Кирилл не позволил девушке помогать, взвалив коробку на грудь и прогибаясь под ее тяжестью, понес в каминную. Внизу все еще о чем-то спорили, но когда Алиса с Кириллом появились, разговоры утихли, и Ксюша первой подошла к коробке.

— Что там? — не торопясь посмотреть, спросила она. Алиса открыла коробку. Глазам предстали небольшие мягкие игрушки: зайчики, медвежата и другие звери.

— А шариков нет? — разочарованно протянула подруга и наградила таким обвиняющим взглядом, будто теперь праздник был окончательно испорчен.

Алиса плотно сжала губы, чтобы не высказать все, что думает о затее с елкой и украшениями для нее, но этого и не требовалось, все сказал Денис:

— Ксю, успокойся уже, о'кей! Что-то последнее время слышно только тебя. Игрушки как игрушки, а если тебе не нравится, иди сама на чердак и ищи.

Девушка сконфуженно наклонила голову и сделала вид, что разглядывает содержимое коробки. Илья вытащил серого зайчика и маленькой лапкой тронул щеку Риты. Та сердито оттолкнула руку с игрушкой — заяц отлетел к дивану. Повисла тишина.

— Не трогай меня грязными игрушками, — еле слышно пробормотала Рита.

Илья надулся и ушел в кухню. Зайца подняла Полина.

— А по-моему, хорошенький! Давайте пришьем к самым симпатичным петельки и повесим на елку?!

Алиса уже повернулась к двери, чтобы потихоньку улизнуть, но Ксюша, подобно надсмотрщику, возмутилась:

— Куда ты собралась? А кто петли будет пришивать?!

И снова вмешался Денис:

— Могли бы сделать это и без Лисы, она на чердак ходила.

— И что же теперь, — подбоченилась Ксюша. — Я тоже могла бы сходить!

— Но не сходила, — хмыкнула Полина, ловко протыкая иголкой макушку зайца и завязывая узелок.

Алиса достала из коробки колобка и вдела нитку в иголку, чтобы пришить петельку, когда вмешалась Ксюша:

— Этого не нужно.

— Почему?

— Ну просто не надо, он некрасивый!

Все без исключения посмотрели на нее, а Денис взорвался:

— Ксюша, у тебя какие-то проблемы?! Так реши их, а не веди себя, как истеричная дура!

— Не ори на меня! — Ее голос дрогнул, она вырвала из рук Алисы колобка и швырнула назад в коробку. — Он урод! Понятно, урод!

— Понятно-понятно, — успокоил ее Юра, дружественно похлопав по плечу. Этот жест не упустила из виду Полина, и ее голос из дружелюбно-сочувствующего превратился в язвительный: — Нервы ни к черту, милочка, нужно лечить.

Ксюша взглядом затравленного зверя огляделась, ища поддержки. Кирилл потупился, Денис улыбался своему ноутбуку, Рита лишь безразлично пожала плечами, мол, ее это не касается, Полина рылась в коробке в поисках красивых игрушек, а недавно подбодривший Юра вовсе с видом кочегара шевелил в камине угли.

— Ну, давайте наряжать, — как можно радостнее воскликнула Алиса. Радости ее никто не разделил, а Ксюша сжала кулаки и, прошипев: «Хватит уже строить из себя святошу», убежала.

— А вот теперь давайте наряжать, — усмехнулся Денис, поглядев на захлопнувшуюся дверь, когда на лестнице стихли последние шаги.

— О, смотрите-ка, — Полина поднялась с корточек и вытянула руку, на которой лежал голубой ежик. В его животе за прозрачной клеенкой оказался вставлен снимок, на нем была изображена дочь Саванчука с какой-то молодой женщиной.

— Это Мари и, наверно, ее мать, — предположила Алиса.

— Или та, — щелкнул пальцами Кирилл, — из ее дневника, Тамара.

— А что за Мари? — удивленно вздернула бровь Полина.

— Мари, дочка Саванчука, она была тут, когда мы приехали.

Юра с интересом обернулся к ним:

— Дочку Саванчука, которая тут была, зовут Сусанна.

Глава 13 Коварство

— Да нет же, — попыталась возразить Алиса, — может, вы путаете?

Полина насмешливо фыркнула:

— Неужто ты думаешь, что мы могли перепутать имена Мари и Сусанна!

Кирилл с задумчивым выражением смотрел на фотографию девочки, прильнувшей к плечу женщины, и молчал.

Алиса беспомощно покосилась на него.

— Но чей же тогда брелок, коньки… — она нахмурилась, — я была уверена, что дневник, который нашла на чердаке, писала дочка Саванчука. Это точно ее дневник, она ведь писала «папочка», помнишь?

— Помню, — легко согласился парень, — только при чем тут это?