Пленники судьбы

…Стоя в той самой маленькой комнатке полуразвалившегося дома, которую мы сняли сегодня днем, Кисс допрашивал безвольно сидящего охранника. Порошок старого колдуна действовал безотказно, а знал мужик очень и очень много… Глядя в одну точку, мужчина перечислял имена и клички охранников, пароли, говорил о тех заключенных, за кем был особый присмотр, рассказывал о системе охраны, о смене часовых и о многом, многом другом… Затем Кисс положил на колченогий стол перед охранником лист пергамента и грифель, и мужчина стал покорно чертить на нем внутреннюю схему тюрьмы…

Разговор, вернее, допрос, затянулся далеко за полночь. Нам, кстати, очень повезло: этот самый охранник был весьма знающим человеком, и в той тюрьме служил уже многие годы, знал в ней все входы и выходы. Он даже сказал нам, в какой именно из камер находится старая королева. Как оказалось, одно время он даже носил ей еду… Так что этот человек имел полное представление о том, как охраняют Мариду.

И вдруг мужчина, до того совершенно равнодушно отвечавший на вопросы, умолк на полуслове, а затем недоуменно огляделся по сторонам. Как видно, срок действия снадобья старого колдуна подошел к концу, но все равно мужчина как-то уж очень быстро пришел в себя. Еще мгновение — и он стремглав бросился на Кисса.

И тут я с удивлением поняла, что сейчас этого человека так просто не взять под свой контроль: как это ни странно, но сразу же после окончания действия этого порошка, у того человека появляется вспышка неконтролируемой агрессии и почти полная невосприимчивость к чужому магическому воздействию. Хорошо еще, что мы заранее обыскали этого человека, и отложили в сторону его оружие, а не то с ним было бы так просто не справиться. Я кинулась на помощь Киссу, и через несколько мгновений мужчина со свернутой набок головой рухнул на пол… Высокое Небо, еще один человек ложится грузом на мою совесть…

Плохо, очень плохо. Мы рассчитывали, что мужика можно будет отпустить, перед тем стерев у него кое-что из памяти. Увы, не судьба… Тут уж ничего не исправишь.

— Странно… — Кисс, потирая шею, поднялся на ноги. — Надо же, какой он оказался прыткий! Не ожидал. Интересно, с чего это он так быстро в себя пришел?

— Да уж… Наверное, Москит что-то недосмотрел в своих снадобьях, а может, подобное им было сделано специально… Впрочем, кто сейчас ответит на этот вопрос?

— Так, опять наследили! — Кисс с досадой покрутил головой. — Что-то мы с тобой в Нерге не одно дело без пролитой крови сделать не можем!

— Ну, я бы так не стала так утверждать. Все же семейку достойных и уважаемых людей мы довезли до столицы живыми и здоровыми!

— Но один Всеблагой знает, как мне хотелось вытряхнуть из них душу!

— Не тебе одному… Но вот что касается этого охранника… Честно — никак не ожидала, что так получится! Очевидно, действие этого порошка заканчивается одним разом. Если бы я знала о таком…

— Ладно, Лиа, тут уж ничего не поделаешь — Кисс присел на корточки возле убитого. — Сейчас сделаю еще одно дело — и нам надо уходить отсюда.

— Ночью?

— Ну да. Будет гораздо хуже, если сюда кто заглянет до утра, и обнаружит, что в комнате покойник, который, к тому же, является охранником…

— Да, ты прав. Лучше убраться отсюда подобру-поздорову.

— И чем раньше, тем лучше…

Вскоре мы покинули это полуразвалившийся домишко, но перед уходом Кисс вонзил в висок человеку стилет. Почему? Да только для того, чтоб убитого некроманты не могли использовать для возможного допроса. Я уже знала, что черные колдуны могут разговорить покойников, но не всех, а только тех, у кого не поврежден головной мозг. А цитадель колдунов, между прочим, находится совсем близко отсюда… Вот только чего нам еще не хватало для полного счастья — так это повествования убитого охранника о том, кто его лишил жизни, и что он успел рассказать своим убийцам… Так что хочется нам того, или нет, но на всякий случай следует принять меры безопасности, как бы неприятно они не смотрелись со стороны…

Надо же, прошло совсем немного времени с того момента, как я покинула родной поселок, но сейчас я спокойно рассуждаю о таких вещах, о которых, живя дома, не могла даже подумать без ужаса. Недавно одно только упоминание о том, что я могу быть причастна к чьей-то гибели — это вызвало бы у меня настоящее потрясение. А сейчас… Эрбат, он же убийца… Печально.

Мы шли по улицам в полной темноте. Несмотря на то, что небо было усыпано звездами, южная ночь была непроницаемо-темна. Но все равно мы передвигались по дорогам у самых стен домов — на всякий случай, мало ли кто мог оказаться совсем рядом, или же выйти на нас из темноты. И потом, дороги, ведущие к тюрьме и цитадели колдунов узкими никто не назовет. Несколько раз мы едва успевали нырять в темные проулки, когда мимо нас шествовали отряды стражников. Ничего, все обходилось…

Когда до нашего слуха донеслось цоканье лошадиных копыт по брусчатке, то я на подобное вначале тоже не обратила особого внимания. Кто-то ехал нам навстречу, и я уже привычно стала прикидывать, куда нам нужно будет свернуть, чтоб не попасть на глаза едущим. Конечно, стражники, которых мы встречали до этого момента, были пешими, но вполне могло оказаться и так, что сейчас те же стражники окажутся верхом на лошадях. И пусть нас сейчас вряд ли кто смог бы увидеть в темноте, но, тем не менее, мы шагнули в очередной узкий переулок.

Через несколько мгновений мы увидели приближающийся свет факелов, а вскоре на дорогу, из-за угла, выехала небольшая процессия. Четверо вооруженных до зубов факельщиков освещали дорогу, а едущий между ними человек был закутан в темный плащ, причем нижняя часть его лица также была прикрыта плащом. Ну, а низко надвинутая шляпа скрывала верхнюю часть лица мужчины. Великолепный жеребец под дорогим седлом, горделивая осанка мужчины — все говорило о том, что перед нами не простой обыватель.

И тут я почувствовала, что Кисс, до того спокойно стоявший рядом со мной, внезапно сжал мою руку, причем это был непроизвольный жест, только вот сам Кисс подобного не заметил. Кажется, парень узнал всадника, только вот это не принесло Киссу никакой радости.

Я посмотрела на своего спутника. Глаза Кисса неотрывно следили за проезжавшим мимо нас человеком, и тот взгляд был какой-то… непонятный. В чем дело? На пленника проезжавший мимо нас мужчина никак не походил, скорее, выглядел, как высокородный господин, в сопровождении слуг выехавший ночной порой по неотложным делам. Э, да у него, кроме факельщиков, имеются и двое охранников — вон, следуют на лошадях за своим господином.

Тем временем человек проехал мимо нас, и вот нам уже видны только спины, а цоканье лошадиных копыт раздается все дальше… Я снова посмотрела на Кисса — он стоял, почти не дыша. А ведь Кисс даже не удивлен — он, скорее, потрясен… И в глазах, устремленных на отъехавшую от нас небольшую кавалькаду, появилось нечто, похожее на недоумение пополам с острой неприязнью, почти ненавистью. Не понимаю…

— Кисс — тронула я парня за рукав, — Кисс, в чем дело?

— Ни в чем… — а сам смотрит вслед уезжающим людям.

В этот момент мужчина, отъехавший к тому времени на довольно большое расстояние, обернулся в нашу сторону. Увидеть нас при всем своем желании он никак не мог — все же мы стояли в совершенно темном переулке, можно сказать, в кромешной тьме, и к тому же на довольно приличном расстоянии от всадника, но, тем не менее, этот человек что-то почувствовал. Несколько слов, брошенных им своим людям — и один из факельщиков, прихватив с собой охранника, направился в нашу сторону.