Пленники судьбы

Кисс, все так же крепко держа меня за руку, отступил на десяток-другой шагов назад. Там оказалось нечто похожее на глубокую нишу в стене — судя по всему, в том месте днем находятся или торговцы, продающие свой нехитрый товар, или же нищие, просящие милостыню. Мы шагнули туда, в эту нишу, едва не вжавшись в стену, и почти сразу же рядом с нами упали неровные тени — факельщик приблизился к входу в переулок. Несколько бесконечно долгих секунд люди всматривались в узкую улочку, и даже въехали в нее. Еще пара шагов вперед — и они нас обнаружат… Но свет, как и звук лошадиных копыт, стал удаляться — как видно, люди не увидели в переулке ничего подозрительного.

— Господин, здесь никого нет — донесся до нас чей-то голос, и через мгновение вновь раздался звук подков по брусчатке — как видно, небольшая кавалькада двинулась дальше. А Кисс все так же сжимал мою руку, видимо, сам не замечая того.

— Кисс, что с тобой?

— А? — парень повернулся ко мне. — Что ты сказала?

— Кто этот человек?

— Не знаю.

— И все же? Ведь не просто так мы прятались от этих людей?

— Лиа, ничего особенного не произошло. И потом, не исключено, что я обознался…

— Так кто это такой?

— Говорю же — я не уверен! Но…

— Ты хочешь пойти следом за ними? — перебила я его.

— Откуда ты… Впрочем, понятно. Если честно, то да… Хотелось бы пойти, выяснить, куда он направляется, хотя для нас с тобой это вовсе не обязательно… И потом, ты сама видела — это опасно.

— Находиться в Нерге тоже опасно.

— Мне бы не хотелось подвергать тебя…

— Ага, а сейчас мы находимся в тишине и покое, так? И потом, пока ты тут занимаешься душевными терзаниями, этот человек удаляется от нас все дальше и дальше.

— Ладно, пошли — решился Кисс. — Только идем вдоль стены — мало ли что может произойти…

Мы догнали того человека только лишь через минут через десять. До того нам пришлось обходить патруль стражников, и вдобавок на нас из темноты вышел какой-то здоровяк ободранного вида с ножом наперевес. И без слов понятно, что ему надо — кошелек или жизнь. Вместо того Кисс скрестил перед собой два мизинца, а затем протянул здоровяку серебряную монету, после чего тот, недовольно буркнув непонятное слово, исчез в темноте.

Впрочем, долго пробираться по темным улицам нам не пришлось. Дорога, по которой ехали всадники, вывела на ту самую площадь, где стояла цитадель колдунов. Ничего себе…

Небольшая кавалькада пересекла площадь и остановилась возле высоких ворот цитадели. Минута ожидания — и ворота разъехались по сторонам, люди проследовали внутрь — и ворота вновь закрылись.

Я вновь посмотрела на Кисса. Мы с ним стояли в темноте, у какой-то небольшой арки, не приближаясь к краю площади, но оттуда, как с наблюдательного пункта, нам было все прекрасно видно. Парень по-прежнему смотрел в сторону ворот, но ничего не говорил. Я тоже пока решила помолчать — кто знает, может здесь у колдунов поставлено нечто, способное уловить даже шепот…

Несмотря на позднее время, цитадель не спала. То и дело открывались ворота, туда проходили люди, проезжали всадники. И пусть входа в цитадель не было стражников, но их хватало сверху, в небольших башенках, расположенных на равном расстоянии друг от друга по верхнему краю стены, расположенных по всей окружности цитадели.

Медленно текли минуты, мимо нас проследовал небольшой отряд стражи, дважды в сторону цитадели проезжали вооруженные всадники… Еще к воротам погнали десятка два людей в цепях и с ошейниками, но вот зачем и для чего… Честно говоря, мне совсем не хочется знать, что происходит за стенами этой черной цитадели…

Ну, а мы все так же стояли на месте, стараясь не шевелиться, и еще Кисс держал, не выпуская, мою руку — как видно, при малейшей опасности парень готов был бежать отсюда со всех ног, да еще и тащить меня за собой.

Наверное, было уже далеко за полночь, когда из открывшихся ворот цитадели вновь показались все те же всадники. Эти люди вновь пересекли площадь, и последовали назад по той дороге, по которой пару часов назад ехали сюда. Все у них по-прежнему, только вот, как мне показалось, мужчина в плаще находится не в духе. Как видно, он был чем-то очень сильно раздражен. Недаром он зло хлестнул плеткой одного из факельщиков, лошадь которого чуть заступила дорогу его великолепному жеребцу. А удар, меж тем, болезненный, с оттяжкой, причем настолько сильный, что факельщик едва удержался на своей лошади, а у ударившего сполз с лица плащ, в котором он по-прежнему прятал лицо. И шляпа свалилась на землю…

Я увидела молодого и очень красивого мужчину. Во всяком случае внешне он — мечта множества женщин. Можно сказать, сказочный принц… Только вот у этого красавчика на его безукоризненно-красивом лице в первую очередь отчего-то раздражали губы: несмотря на совершенную форму, они отчего-то напомнили мне извивающихся пиявок. Непонятно, по какой причине возникало такое ощущение, но оно было на редкость точным.

Мужчина что-то брезгливо бросил факельщикам, вновь натянул на лицо край плаща и надел почтительно поданную слугами шляпу, но на какое-то мгновение, когда его лицо было освещено светом факелов, мне вдруг показалось, что в лице мужчины мелькнуло нечто, делавшее его похожим на Кисса.

Небольшая кавалькада вновь двинулась дальше, но на этот раз Кисс не пошел за ними. Он стоял и молча глядел им вслед, а по выражению его лица ничего нельзя было рассмотреть.

— Кисс, кто этот человек?

— Никто… — и парень почти что потащил меня за руку в темный переулок. — Пошли отсюда! Быстрей!

Не знаю, каким чудом нам удалось избежать встречи с многочисленными отрядами стражников, и это при том, что на нас из темноты дважды выходили некие темные личности с оружием в руках и явным желанием вытряхнуть из нас все имеющиеся в наличии деньги. Впрочем, эти личности Кисса не пугали. Все тот же непонятный знак из скрещенных мизинцев — и каждый раз из рук Кисса в руки людей переходила большая серебряная монета, после чего вышедшие на нас бандиты вновь растворялись в темноте.

Когда же мы, наконец, оказались в своей убогой комнатушке на постоялом дворе, то Кисс, не говоря ни слова, улегся на лежанку и прикрыл глаза. А ведь он здорово выведен из себя…

— Кисс…

— Чего тебе? — надо же, почти грубит.

— Я все хотела спросить… Что означает знак, который ты показывал тем мужчинам? Ну, которые хотели нас ограбить…

— Что? А, это… Это знак означает, что я такой же, как и они, но не из этих мест, и им не конкурент. Оказался здесь по своим делам, которое никого из них никоим боком не касается. Ну, и в качестве извинения за то, что хожу по улицам когда не положено, за то, что оказался не в том месте и не в то время, и тем, что мешаю занятым людям — за это я согласен заплатить. Обычно в таких случаях хватает одной монеты, серебряной или золотой…

— А ты об этом откуда знаешь?

— Глупый вопрос.

— Согласна…

— Тогда все, пора спать. Кто первым дежурит?

— Кисс, кто был тот человек? Ну, за которым мы шли, и который побывал в цитадели…

— Тебе же было сказано — никто!

Да, отметила я про себя, Кисс здорово выведен из себя. Обычно он куда лучше держит себя в руках…

— Это был твой брат? Кастан?

— С чего ты взяла?

— Когда с его лица сполз край плаща, то… В общем, вы оба разные, и внешне совсем не похожи друг на друга. Но знаешь, когда он повернулся… Что-то общее в вашей внешности, бесспорно, имеется.