Пленники судьбы

— И все же я бы предпочел взять всех с собой… — хмуро пытался настоять на своем офицер.

— Понимаю вас, господин офицер! — вмешалась в разговор Марида. — Но брать с собой больных… Из этого ничего не выйдет, кроме маеты, недоразумений и раздражения! Вы же понимаете, как они будут сдерживать наше продвижение.

— Как не понять… — и без того недовольный офицер стал еще мрачнее. — Я только не понял — что это за дрянь такая, которой пытались отравить моих людей, для чего и кто это сделал?

— Ну, кто это сделал — об этом и мне бы хотелось узнать! — неприятно усмехнулся Кисс. — И душевно поговорить с тем ловкачом с глазу на глаз тоже бы не помешало…

— А вот что касается того, что именно подлили в вино — тут разговор особый… — вступила в разговор Марида. — В крохотных дозах — скажем, одна капля на ведро кувшин воды, настойка корня желтой волчанки представляет из себя хорошее лекарство — выводит из организма всю скопившуюся там грязь; а вот если этой настойки добавить чуть больше нормы — пойдут, скажем так, некие… э-э-э неприятности… Ну, а что бывает, когда пузырек это такой настойки выливают в кувшин с вином — последствия этого мы с вами только что видели своими глазами. Серьезное отравление, пусть и не смертельное, вполне излечимое, но, тем не менее, достаточно тяжелое. Для выздоровления и выведения яда из организмам требуется довольно много времени, не менее седмицы, а то и больше. К сожалению, а столько времени ждать мы не можем.

— Если я правильно понимаю, убивать нас никто не собирался — высказала я свое мнение. — Но у меня складывается такое впечатление, будто кому-то надо было или остановить нас, или задержать, или… Кажется, У меня складывается впечатление, что убивать нас никто не собирался, и намерение у кого-то было совсем иное — свалить с ног или вывести из игры как можно большее количество людей. Не понятно, правда, для чего… В общем, не знаю! Надо радоваться уже тому, что не все пили то вино — все же к тому времени, когда на постоялый двор заявился тот человек, едва ли не половина солдат уже отправились спать.

— Это верно — согласилась Марида. — Случайностью это не назовешь, глупой шуткой — тоже. Ведь если о том зашла речь, то надо признать — внешние признаки отравления настойкой желтой волчанки очень похожи на обычное пищевое отравление. Не будь тут рядом нас с Лией, и не пойми мы в чем дело… Что ни говори, а рассерженные друзья пострадавших солдат под горячую руку хозяину постоялого двора могли бы и голову оторвать — зачем, мол, людей всякой дрянью кормишь!..

— Ничего! — я ободряюще похлопала Мариду по руке. — Все живы, никто не умер… Будем считать, что нам повезло…

— Повезло? — офицер еле сдержался, чтоб не ругнуться. — Еще вчера у меня в подчинении было двенадцать человек, а сейчас осталось пять… Замечательная арифметика!

— Какая есть… — развел руками Кисс. — Хорошо еще, что вас там не было…

— Верно, нас там не было… — тяжело вздохнул офицер. — К своему великому стыду, должен признать: как раз перед появлением этого… отравителя я тоже ушел спать, но оставил солдат на капрала… Надежный человек, строгий и без глупостей. Кто же знал, что он так легко поведется на предложение распить по стаканчику?! Не ожидал от него такого… И с себя я вины тоже не снимаю — надо было без долгих разговоров объявить отбой, а я решил дать возможность людям отдохнуть, посидеть в спокойной обстановке… Таких позорных ошибок я давно не совершал!

— Оттого, что мы сейчас будем предаваться скорби, ровным счетом ничего не изменится — Кисс был настроен весьма решительно. — Надо ехать дальше. А перед тем мне бы надо поговорить с вашими людьми…

— Мне тоже надо сказать им кое-что, но только после вас — в ровном голосе офицера проскальзывали нотки раздражения. — И, если можно, то без присутствия дам…

— Конечно, — улыбнулась Марида, — нас там и близко не будет. Однако, если уж на то пошло, то во всей этой неприятной истории можно отыскать и кое-что хорошее. Несмотря на сильнейшее отравление, когда эти бедняги полностью придут в себя, то они окажутся здоровей нас всех — их организм очистится от всего наносного, вплоть до того, что рассыплются в порошок имеющиеся у кого-то из них камни в почках или печени…

— Не имею ничего против, но вначале я им мозги прочищу… — отрезал офицер. — Обещаю, что вся дурь выйдет из их голов ничуть не хуже, чем… все остальное.

В комнате, превращенной в подобие лазарета, было душно и жарко, несмотря на открытое окно. И еще там просто-таки ощущалось присутствие болезни, да и солдаты постоянно отводили взгляд в сторону — понимали, что помимо своего желания попали в весьма неприятную ситуацию и здорово подвели своего командира.

— Ну что, голуби мои служивые, — заговорил Кисс, входя в комнату. — Помираем, или пока еще живы?

— А не пошел бы ты… — простонал один из больных, судя по всему, тот самый капрал, на которого еще вчера так надеялся офицер.

— Я, конечно, пойду, вернее, скоро поеду дальше, в отличие от вас… Для начала все же хочу повторить вам избитую истину — не стоит доверять халяве! Частенько это приводит к большим неприятностям. И даже к очень большим. В общем, парни, чужое вино пить вредно, особенно когда его вам так настойчиво подносят…

— Слышь, хорош языком трепать, и без тебя тошно… — борясь с рвотными позывами, простонал еще кто-то.

— Так вот, чтоб и нам тошно не стало, расскажите-ка мне про этого щедрого гостя. Как он выглядел, что говорил… Ну, каждый из вас хоть что-то должен был запомнить во время вашего общения! Все же там был целый кувшин вина…

— А тебе зачем это надо?

— Просто мы, в отличие от вас, дальше едем. Судя по всему, этот хмырь может набраться наглости и еще разок вздумает к нам в гости наведаться под видом закадычного друга-приятеля. Есть на свете такие придурки… Сами понимаете, на будущее не помешает знать его приметы, как он выглядит, что говорит… Должны же мы ему передать от вас огромный привет! Вместе с искренней признательностью за редкое вино и широкую душу…

— Вот это дело хорошее… — судя по одобрительному гулу голосов, о высказывании подобной благодарности вчерашнему собутыльнику каждый из отравленных мечтает едва ли не больше, чем о собственном выздоровлении.

Меньше чем через час мы вновь были в дороге, хотя наши ряды значительно поредели. Вчера в отряде было шестнадцать человек, а сейчас осталось всего девять — наша троица, офицер, двое слуг герцогини и три солдата. Можно сказать, одним ударом у нас сразу выбили семь человек. Всех пострадавших оставили на постоялом дворе — пусть приходят в себя, и очень хочется надеяться, что седмицы на восстановление им хватит, хотя, если учесть полученную дозу яда, то я бы сказала, что выздоровление может наступить дней через десять, не раньше…

Вновь дорога, и наш едва ли не наполовину сократившийся отряд продолжает путь, а у меня в голове теснятся вопросы без ответа… Ладно, не стоит пока что забивать себе голову — и без того понятно, что кто-тотот человек от нас все одно не отстанет, и я почти уверена, что этот кто-то имеет отношение к Нергу. Можно не сомневаться, что герцогиня была права, когда предупреждала нас о возможной опасности, а раз нам ничего не сказала, то, очевидно, и сама точно не знала, в чем именно заключается эта опасность, хотя до ее ушей наверняка донеслись какие-то слухи.