Пленники тайги

После короткого отдыха Семен начал пробираться по скалам, стараясь не упускать из виду течение реки: вдруг она пожертвует хоть чем — нибудь из украденного имущества. И кое что он все таки нашел.

Астахов сначала не обратил внимание на большой пологий камень по середине реки, но когда там зашевелилось что-то живое присмотрелся и радостно вскрикнул: — Найка!

Собака ответила на знакомый голос утробным воем с жалобным подвыванием. Лайка металась по камню, но явно боялась снова входить в воду. Семен глянул вперед и понял, что положение Найки почти безвыходное. Метрах в трехстах ниже по течению среди бушующей воды торчал целый частокол камней. Астахов очень не хотелось третий раз за день рисковать своею жизнью, но оставив на верху карабин и куртку Семен упрямо полез вниз. Он спустился уже метров на десять, когда камень на который Астахов поставил ноги, вдруг поддался и с грохотом обрушился вниз. В последнее мгновение Семен все таки успел ухватиться руками за небольшой выступ и повис над бездной. Некоторое время он слушал как внизу с шумом и плеском камни обвала падают в воду, затем сосредоточился, чуть успокоил дыхание и попробовал подтянуться. С первой попытки это ему не удалось, слишком высоко оказался край другой, более обширной площадки. И снова страх колыхнулся под сердцем, отозвавшись панической судорогой в руках и дорожкой крупных мурашек от пяток к коленям.

— Спокойно, спокойно, — процедил сквозь зубы Семен, уговаривая сам себя. Руки начали уставать, и он понял что у него теперь осталась только одна попытка.

Он все таки выбрался из этой ловушки, но теперь ему казалось, что сил у него не осталось совсем. С полчаса он лежал на камнях чувствуя как в области солнечного сплетения предательски вибрирует какая то жилка миновавшего страха.

После этого он упрямо начал искать новое место для спуска. Удалось это ему сделать метрах в пятидесяти вниз по течению от камня на котором маялась лайка.

— Найка, Найка! — позвал ее Астахов. Заслышав знакомый голос та взвизгнула и еще сильней заметалась по своей каменной ловушке.

— Давай Найка, давай! Ко мне Найка! — Семен кричал во все горло, но крутившаяся волчком собака никак не решалась снова отдаться на предательскую волю волн.

— Ко мне, Найка! вперед! Мод, мод! — по эвенкски подбодрил ее охотник и только после этого Найка бросилась в воду. Она изо всех сил работала лапами, но вскоре Семен понял, что собаку проносит мимо него. Тогда он сам не раздумывая бросился в реку и поплыл наперерез. Ему удалось перехватить лайку и обхватив ее за шею левой рукой Астахов начал выгребать к берегу. Их неизбежно сносило вниз, и охотник все ясней слышал угрожающий гул приближающихся порогов. Он плыл уже из последних сил, выгребая за счет упрямства и воли. И все таки за какие т тридцать метров от камней черневших среди белой пены неиствующей стихии Астахову удалось выбраться на небольшой кусок более пологого берега.

Это последнее напряжение сил лишило его сознания. Когда Семен пришел в себя, то почувствовал как лайка лижет его лицо.

— Отстань, дура, — пробормотал он, уворачиваясь от собачьей благодарности, — я сегодня уже три раза принимал ванну.

Последнее купание Астахова имело лишь одно преимущество. Гигантский обвал, соорудивший этот порог, невольно сделал склон более пологим и удобным для подъема наверх. Они без труда поднялись на скалы и вернулись к оставленным Семеном вещам. Лишь теперь Астахов подвел итоги крушения своего таежног «Титаника». Они лишились рюкзака с запасами продовольствия и осталис без муки, мяса, чая, соли, сахара. Исчезли в пучине вод оба котелка, полог, топор но больше всего Семену было жалко большого запаса патронов. В карманах куртки он нашел всего десять штук. По извечному таежному правилу Астахов храни спички в разных местах, и один коробок у него сохранился. Вывернув все карманы Семен нашел еще три рыболовных крючка и катушку лески «Микадо», в свое время позаимствованную им из богатых запасов Золотова.

За всеми этими бубновыми хлопотами они не успели вовремя спуститься в долину, и так же как Золотову с компаньонами, Астахову пришлось заночевать в мокрой одежде без костра. Укрывшись от постоянного ветра за выступом скалы охотник притянул поближе к себе лайку.

— Ничего, Найка, — подбодрил он не то собаку, не то самого себя Семен. — прорвемся. И не из таких ситуаций выкручивались.

34. «Альпинистка моя гуттаперчевая…»

Утром команда Золотова поднялась очень рано. Северная ночь не располагала к неге и блаженству. Температура опускалась очень сильно, изо рта даже валил пар, и именно холод, а не присмиревшие комары подняли путников.

— Холодрыга какая! Лето ведь, июнь, — удивлялся ежившийся от холода Золотов. Он покосился на поднявшегося с лодки полковника, но тот молчал. Степаныч в это время решал две загадки: почему после вчерашней ссоры его не придушили в сне, и говорить ли Золотову про свою вчерашнюю встречу со «старым знакомым»?

«И чего я вчера ничего ему не рассказал про Астахова? Теперь он тем более спустится на меня. А, хотя, что я так переживаю? Вчера он меня отлаял, намекнул что может так же как с Зыбуном. Хрен с ним, что будет то и будет»!

Золотов же в это утро поднялся в удивительно прекрасном настроении. Быстро разогревшись интенсивной разминкой он повеселел и, осмотревшись по сторонам, весело заметил:

— Какое утро! Красотища! Солнце, воздух, моцион- сдохнет даже чемпион!

Паша утробным хрюканьем отозвался на стихотворный экспромт хозяина, Степаныч же выглядел очень мрачным.

— Жрать охота. Жилье бы какое встретить, а то мы сейчас даже и если подстрелим что, есть все равно не сможем. Если только по методу Семена не займемся каннибализмом.

— Нет, Степаныч, это нам не грозит. Старую козлятину я не ем, да тебя и вареного то не прожуешь.

Паша снова хрюкнул, а Золотов вроде бы даже не обратил внимание на обиженное лицо полковника.

— Ну что ж, как пройдем, вдоль берега, или попробуем срезать? спросил он показывая рукой в низину. Степаныч и Паша уставились на зеленое покрывало тайги, полковник высказался первым{l.

— Какая разница? Я и по тайге сейчас бы прошелся. Меня уже тошнит от этих скал и этой реки.

Но Паша высказался совершенно в противоположном мнении. Он ткнул пальцем в Степана, затем в сторону тайги и, сделав круговой движение рукой, выразительно замычал рубану рукой куда-то в сторону Антарктиды. Это было настолько забавно, что Золотов расхохотался, а полковник в ответ выдал коротку матершинную очередь.

— Ладно, пошли к реке, — решил Золотов улыбаясь. — Пешкодралом мы до Нового года будем здесь шарашиться.

Паша быстренько разыскал в подлеске и выломал три шеста, а затем они двинулись к скалам. Примерно через час команда Золотова вышли к реке чуть ниже того места, где Степаныч обстреливал Астахова. Все это время полковник шел не снимая пальца с курка и нервно оглядываясь по сторонам. Золотова несколько удивляло такое поведение своего телохранителя, но задавать вопросы он опасался. В последнее время бывший артиллерист казался обнаженным куском нервов, и каждо невинное замечание воспринимал в штыки. Река по прежнему просматривалась максимум на полкилометра, дальше ее течение скрывал поворот.

— Тут вроде бы потише, — сказал Золотов, показывая рукой на тотсамый остров, спасший в свое время Астахова.

— Но здесь не спустишься, — возразил полковник.

— С каких это пор ты стал бояться высоты? — усмехнулся финансист. И сделал он это очень даже зря.

— Я боюсь! — взорвался артиллерист, и перекинув за спину ружье начал спускаться вниз. В одном месте он чуть было не оборвался, но удержался, и оказавшись на небольшой отмели издевательски помахал остальным спутникам рукой.

— Ну, давайте, теперь ваша очередь! Слабо?

Финансист уже давно пожалел, что подначил полковника, но делать было нечего, и он, матерясь в душе, так же полез вниз по скалам. Природная физическая сила и тренированность помогли ему и здесь, вскоре он уже стоял внизу, рядом с полковником и наблюдал как медленно и неуклюже спускается по тому же пут немой шофер.

— Человек — паук, — сьязвил Степаныч, — с этой лодкой на спине он вылитый тарантул.

До подножья оставалось совсем немного, метра три, когда небольшой выступ, благополучно выдержавший и Золотова и Степаныча просто развалился под ногой стодвадцатикилограмового гиганта, отягащенного еще и лодкой. На пару секунды Паше удалось зацепиться руками, но и эта его опора не выдержав тяжести буквально рассыпалась под его пальцами. Шарахнувшиеся в сторону от камнепада оба попутчика Паши уже сбоку наблюдали грузное падение тела великана.