Плейлист двух сердец

Не может быть. Alex & Oliver – моя любимая группа. Их музыка – неотъемлемая часть моего детства. Не хочу показаться чокнутой фанаткой, но я и моя младшая сестра, Сэмми, обожали Alex & Oliver задолго до того, как они обрели славу. Даже Риз успела выучить слова всех их песен. После смерти Алекса я проплакала три дня, слушая их альбомы на повторе.

Наверное, с моей стороны было глупо рыдать три дня о человеке, с которым даже не знакома, но в глубине души я чувствовала, что знаю его через его музыку.

Как пройдет сегодня концерт? Как Оливер собирается выступать без брата?

Джоуи, казалось, вовсе не беспокоила важность сегодняшнего вечера для Оливера Смита.

– Ладно, я пойду. Хорошего вечера.

– И тебе, Джоуи.

Проводив его, я вытерла барную стойку и прислушалась к волшебным звукам, услаждающим уши тысяч людей, которые, как и я слушали один и тот же диск, вечность играющий на повторе в баре Джоуи. Единственная надежда сменить музыку – дождаться посетителя, желающего потратить доллар, опустив его в музыкальный автомат. Обычно этим занимались пьяные студенты, сорящие однодолларовыми купюрами, словно сотенными.

Мне не давал покоя вопрос, какой песней Оливер откроет концерт.

И какой закончит.

Интересно, страшно ли ему выходить на сцену после случившейся полгода назад трагедии. Если бы я оказалась на его месте, то впала бы в такую глубокую депрессию, что, наверное, уже никогда бы не вернулась к выступлениям.

Но голос Оливера… он стоил того, чтобы быть услышанным. У каждого фаната всегда есть любимчик в группе. Сэмми любила Алекса. А я? Я обожала Оливера. Большинство людей считали его менее интересным из двух братьев, но я думала иначе. Алекс, несомненно, был сердцем дуэта, но Оливер был его душой. О том, как он умел передавать эмоции голосом, большинство исполнителей могли только мечтать. Его талант казался почти неземным.

Я должна быть сегодня там, слышать его, видеть, как он раскрывает свое сердце. Подпевать его текстам вместе с многотысячным залом.

– Еще один, – пробормотал парень в бейсболке из глубины зала и, помахал в воздухе рукой с поднятым вверх пальцем. Он даже не взглянул в мою сторону, и я не поняла, что именно он просит. Наверное, ему показалось, что я иду к нему слишком долго, потому что он снова поднял руку и крикнул: – Еще один!

На секунду я задумалась, не диджей ли это Халед [5] расположился в дальнем углу бара. Того и гляди закричит: «Мы лучшие!» [6] , и начнет рассказывать всем вокруг, что он отец Асада [7] .

5

DJ Khaled – американский диджей, звукорежиссер, продюсер и рэпер.

6

We the best – второй студийный альбом DJ Khaled.

7

Father of Asahd (Отец Асада) – одиннадцатый студийный альбом американского хип-хоп продюсера DJ Khaled, названный в честь его старшего сына Асада Так Халеда.

Обычно я бы проигнорировала его окрик и попросила подойти к стойке, как делают все клиенты, желающие купить выпивку. Но в этот вечер посетителей почти не было, и я радовалась любой возможности себя занять, лишь бы время не стояло на месте.

Я подошла к парню, но он не поднял головы.

– Привет. Прости, я только заступила на смену и не знаю какой напиток ты пил.

По-прежнему не глядя на меня, парень подтолкнул ко мне пустой стакан.

– Еще один.

Ладно, Халед, еще один чего?

– Мне жаль… – начала я, но меня перебили.

– Виски, – прошипел он низким хриплым голосом. – Только не дешевое пойло.

Я взяла стакан, подошла к бару и налила ему порцию нашего лучшего виски, которое, впрочем, мало отличалось от любого другого. Определенно не тот напиток, ради которого диджей Халед прокричал бы: «Еще один!», но это все, что я могла ему предложить.

Я вернулась к столику и поставила перед парнем стакан.

– Вот, держи.

Он что-то пробормотал в ответ. С уверенностью могу сказать, что не «спасибо». Затем поднял стакан, залпом выпил и снова протянул его мне. Я внутренне сжалась от его грубости.

– Еще один, – пробормотал он.

– Прощу прощения, сэр. Но мне кажется, что вам на сегодня хватит.

– Я сам решу, когда мне хватит. Просто принеси сюда эту чертову бутылку, если тебе не хватает сноровки, чтобы выполнять свою работу и наливать виски в стакан.

Вау.

Только этого мне сегодня не хватало: здоровенного пьяного засранца.

– Извини, но я вынуждена попросить…

В этот момент в бар ввалилась большая шумная толпа. Компания молодежи, на вид не старше тридцати, разодетая, словно на фестиваль Коачелла [8] , и заполнила зал. Буквально за пару секунд в бар вошло, по меньшей мере, двадцать пять человек.

8

Фестиваль музыки и искусств в долине Коачелла (англ. Coachella Valley Music and Arts Festival), также известный как Коачелла-фест или просто Коачелла.

Шум и гомон продолжал нарастать, пока не стало очевидно, что люди раздражены до предела. Я выглянула в окно, и мне показалось, что для этого времени на улице слишком людно. Обычно такая картина наблюдалась после окончания концерта или игры, но сейчас была только половина девятого. Слишком рано для ночных гуляк.

– Просто не верится. Я заплатил больше четырехсот баксов за билеты! – прокричал один из вошедших.

– Что за дерьмо. В голове не укладывается, что он не появился, – рявкнул другой. – Надеюсь, мне вернут деньги.

– Оливер Смит – полный отстой. Поверить не могу, что ты уговорил меня пойти на это дурацкое шоу.

При этих словах, мужчина вскинул голову, и я поймала его взгляд. На меня смотрели те самые глаза цвета карамели, которыми я была одержима в юности. Услышав собственное имя, Оливер распахнул глаза шире, в них промелькнула паника. Затем он еще сильнее сгорбился, глубже натянул бейсболку и потер пальцами переносицу.

Я застыла на месте.

Народ продолжал прибывать в бар, а меня словно приклеили суперклеем к полу.

– Хватит пялиться, – прошипел он, его голос зазвучал отчетливей. Этот глубокий чарующий тембр, который я снова и снова слышала в его песнях. Пьяный в стельку Оливер Смит сидел в моем баре в окружении толпы разгневанных зрителей, не попавших на его концерт и не подозревающих, что он скрывается среди них.

– Я… я прошу прощения. Я… только… – Я заикалась как сумасшедшая. Срань господня. Мне не раз такое снилось. Снилось, что я совершенно случайно встречаю своего кумира, изливаю ему сердце и душу за бокалом горячительного. Потом, мы, разумеется, влюбляемся друг в друга до безумия, и он посвящает мне песню, которую много лет спустя будут слушать наши правнуки.

Сейчас все было несколько иначе.

Реальность мало напоминала мой идеальный сон.

Оливер оказался не слишком дружелюбным.

И еще, не знаю, грустным?

Люди, напивающиеся до такого состояния в одиночестве, как правило, грустили. И я его не винила. Я бы, наверное, утопала в печали, если бы мне пришлось пройти через то, через что прошел он, тем более на глазах у всего мира. Я видела комментарии в интернете, которые после смерти Алекса люди писали об Оливере. Читая такое, жить точно не захочется. Я не сомневалась, что Оливер винил себя в случившимся, и последнее в чем он нуждался, чтобы вдобавок его порицал весь мир.