Плод воображения

Короче говоря, еще через пару дней укусившая его собака сдохла. Ее труп пролежал во дворе несколько часов, и, глядя на него с балкона, Нестор впервые понял, что почти всё в этой несовершенной жизни можно исправить и даже изменить ее к лучшему — надо только правильно выбрать дозу. Или соотношение компонентов. Или тротиловый эквивалент.

Но сейчас он был безоружен, находился на неопределенном расстоянии от своего склада полезных материалов в «Эпицентре», и к нему приближалась целая свора. Он насчитал полтора десятка разномастных псов, каждый размером с азиатскую овчарку, и бросил.

Он и не думал последовать доброму совету девочки, этой маленькой сучки. Нестор имел тщедушное телосложение, внушавшее кое-кому обманчивое впечатление болезненности и хрупкости, но он не был трусом. Он просто ждал, решив: будь что будет. Не за этим же его впустили сюда, чтобы собаки разорвали его на части, отомстив за своего собрата, отравленного двадцать лет назад. И всё-таки, за ту долгую минуту, пока всадник со своей сворой неторопливо приближался, Нестор в полной мере прочувствовал, каково это — быть непрошеным гостем в чужом раю.

Всадник оказался первым полностью одетым человеком из тех, кого повстречал здесь экс-монах. Более того, он был одет так, словно каких-нибудь двадцать минут назад попал сюда, под жаркое солнце летнего дня, из совсем другого места, где царила промозглая осень. И в самом деле, его сапоги с квадратными носами и полы длинной накидки были покрыты разводами засохшей грязи. Под надвинутым капюшоном лишь угадывалось лицо, нижнюю часть которого закрывала пегая борода. На виду также оставались кисти рук, державших поводья. Густая рыжеватая поросль на узловатых пальцах ассоциировалась у Нестора с тупой грубой силой.

Оружия он не заметил — пока не заметил, поправил он себя. Впрочем, после фокуса с огрызком можно было предположить, что, если все они такие (а он не имел оснований считать девочку явлением исключительным), то всадник вряд ли нуждался в примитивных игрушках вроде ножа или пистолета.

Лера-Никита, между прочим, выглядела слегка разочарованной. Должно быть, она не ожидала от своего клоуна такой пассивности, а может, корила себя за то, что не рассказала ему вовремя, чем грозит подобная встреча.

Как бы там ни было, он продолжал сидеть на колоде, поглядывая то на всадника, то на собак, то на вредоносное дитя, втравившее его в эту историю. Впрочем, последнее не совсем справедливо, признавал Нестор. Он сам этого хотел, иначе не воспользовался бы Ариадной. Жалел он только об одном: о том, что у него не было с собой взрывчатки, чтобы в случае чего захватить на тот свет всех скопом: и всадника, и вороного коня, и, главное, побольше собачек. То, что рядом находилась еще и девочка, его не смущало: первые уроки жестокости он получил примерно в ее возрасте, а кроме того, чем она лучше детей, которые, играя, подрываются на противопехотных минах?

Тем временем, несмотря на поднятую копытами пыль, расстановка полностью прояснилась: всадник возглавлял процессию; псы двигались за ним клином, как дрессированные, — морда заднего вровень с хвостом переднего. В породах четвероногих «друзей» Нестор не очень-то разбирался (по понятным причинам), но тут он явно имел дело с результатом долгого и кропотливого неестественного отбора по двум признакам: рост в холке и размер челюстей. Своими мордами твари сильно напоминали прирученных и разбавленных собачьей кровью гиен.

Когда всадник остановился в пяти шагах от него, псы тоже остановились и все как один уставились на Нестора. В этой синхронности было что-то фантастическое, из области телепатического контроля, и экс-монах отчего-то живо представил себе глаз в небе — не самое приятное зрелище из его сумеречных видений и провидческих снов. Бесплотные «щупальца» Ариадны судорожно пульсировали у него в мозгу, что, видимо, свидетельствовало о запредельной силе воздействия на ее защиту, — и внезапно всё прекратилось, словно ее парализовало.

Черт подери, дела обстояли даже хуже, чем он ожидал. Нестор сказал себе: «Я уничтожу это место… если выживу».

Он, будто завороженный, смотрел в мутные звериные глаза и на вывалившиеся от жары лиловые языки. Он с отвращением ощущал, как пот стекает по его телу; одежда взмокла, и он сильно подозревал, что от него за десяток шагов шибает страхом, несмотря на попытки сохранить невозмутимый вид. Собачкам-то плевать на его вид. Собачки чуяли, кто тут жертва.

Между тем в его поле зрения находились еще и конь со всадником. И Нестор отнюдь не был уверен, что в эту самую минуту седобородый не проделывает с ним такой же фокус, как и со своей свитой хвостатых мясорубок. Во всяком случае, встать на ноги он сейчас не смог бы, даже если бы захотел, а хотел он совсем другого: избавиться от навязанной ему унизительной роли и побыстрее оказаться там, где проблемы улаживаются при помощи простых и однозначных средств вроде крысиного яда или пластида…

Пытка ожиданием казалась бесконечной, однако конец всё же наступил.

— Твой? — обронил всадник. У него был глухой, невыразительный голос. Он словно и не желал говорить разборчиво. А зачем — и так было ясно, кто к кому должен прислушиваться. В данном случае прислушиваться пришлось девочке.

В ответ она кивнула, не сводя со всадника сияющих глаз. Нестор тщетно пытался понять, чего в этом взгляде больше — преклонения перед силой или чистейшей, совершенно не детской ненависти.

— У тебя есть пять минут, чтобы убраться отсюда.

Нестор не разобрал точно, сколько именно минут, но догадался, что это, скорее всего, относится к нему. Можно было, конечно, подождать немного и проверить свою догадку, однако что-то подсказывало ему: это так же умно, как ждать, пока завершится обратный отсчет часового механизма адской машинки.

Ноги удалось разогнуть почти сразу, и уже не слишком волновало, насколько большое пятно образовалось в паху. Нестор повернулся к всаднику боком и двинулся в обратном направлении под пристальными взглядами застывших псов, которые — он не сомневался — в нужный момент могут стать очень и очень быстрыми. Он также не сомневался, что фраза «убраться отсюда» отнюдь не означала «убраться с моей улицы», поэтому пять, десять или пятнадцать минут представлялись ему в равной степени смехотворной форой — самостоятельно он не смог бы убраться из этого места и за всю свою жизнь. А следовательно, собачки всё-таки узнают, как противны на вкус тощие и костлявые бывшие монахи…

Лера-Никита догнала его и пошла рядом, деловито постукивая прутиком по своей ноге. Он с трудом переставлял ноги, спиной ощущая угрозу, нависавшую неотвратимо, точно в голове каждой из тварей пересыпались песочные часы. Оглядываться было незачем — в полной тишине он совершенно ясно осознавал, что позади него никто не двигается. Но эта неподвижность обещала быть недолгой.

— Не волнуйся, Нестор, — сказала девочка вполголоса, не поворачивая головы. — Сейчас я отправлю тебя обратно, но и ты должен себе помочь… Мне понравилось, как ты держался. Когда рядом не будет собаковода, я позову тебя снова.