Плоды свободы

Здоровенные буро-серые волны набегали на правый борт, и тогда «Юркий» поднимался, словно конь на дыбы, устремлял в темное небо бушприт. Шлюп медленно наклонялся вбок, вздымая бушприт все круче, тем самым усиливая бортовой крен. А потом корабль легко соскальзывал с дальнего края волны. Бушприт начинал двигаться вниз по дуге. Тогда ветер наклонял шлюп, а уходящая волна поднимала корму. Каждый раз казалось, что «Юркий» нырнет и уйдет целиком в пучину, но корабль неизменно возвращался в горизонтальное положение. Правда, очень ненадолго. Бесконечная смена бокового и килевого крена завораживала своей неумолимой ритмичностью. По крайней мере, шуриа чувствовал себя совершенно счастливым наедине с духом «Юркого». Вместе им было весело кататься на исполинской спине моря Кэринси.

«Есть огромное преимущество в том, что ты сын Шиларджи», – думалось Шэрру.

Люди, команда шлюпа, к которой он принадлежал, были сутки напролет заняты одним – бесконечными трудами по поддержанию корабля в рабочем состоянии. Роль винтиков ничуть не смущала моряков. Казалось, им нравилось изо дня в день мыть палубу и ставить паруса. Они неизменно противостояли упрямству моря и козням погоды, не говоря уж про само время – этого вечного недруга любой вещи, сделанной человеческими руками. И в яростной борьбе они добивались того, чтобы палубы «Юркого» сверкали чистотой, а рангоут и такелаж пребывали в идеальном состоянии.

Но только лейтенант-шуриа ощущал этот корабль как самого себя, ведал все его простые, но сильные чувства. А «Юркий» ко всем своим прочим достоинствам являлся прекрасной боевой машиной, чьи пушки только и ждали прикосновения запала и кипения огня в жерлах. А еще шлюп искренне любил слабые человеческие создания, которые создали его, оживили и сделали грозным врагом.

И если бы усиливающийся ветер не требовал взять еще один риф, а значит, уведомить капитана, то Шэрр бы и дальше в мыслях своих продолжил наслаждаться общением с духом корабля. Любой шторм всяко лучше, чем тихое бешенство могущественного эрна Холдэна. Тому в последнее время лучше на глаза не попадаться, ибо неизменно гневен и злоязычен по причине резкого нарушения всех инструкций, уложений и расписаний, а также смены природных ритмов. Полукровкам Алая Луна принесла свободу, а морякам любого племени – одну лишь головную боль и неисчислимые заботы. Ветры дули как попало, природа сбесилась, а надежнейшие из стражей пролива Беруин – дикие зимние шторма, намертво отрезавшие море Кэринси от северного океана, вдруг решили дезертировать прежде времени со своего поста. Виданное ли дело – до весны еще жить и жить, а погода точь-в-точь как в мае?

Пришлось раньше положенных сроков начать патрулирование, но моряки, в общем-то, не роптали. От капризов новой луны никуда не денешься, исполнять свой долг всегда тяжело. Оттого он и зовется долгом, не правда ли?

Капитан явился на зов, окатил Шэррара ледяным взглядом, но согласился с необходимостью взять второй риф сразу же. И приказал свистать всех наверх.

– Все наверх! Всей команде брать рифы [7] на марселях!

Все наверх! – заорал Второй лейтенант, перекрикивая свист боцманской дудки.

7

Рифы – длинные горизонтальные полоски плотной парусины (риф-банты), пришитые прямо к мякоти паруса.

Корабль качался вверх-вниз и из стороны в сторону без остановки, и любой сухопутный человек вообще не сумел бы устоять на палубе, однако матросы взялись за фалы, встали к риф-талям и принялись бесстрашно карабкаться по вантам.

– Команду к брасам с наветренной стороны! Поднажать на грота-брас [8] с наветренной стороны! Фока-рей [9] ! Грота-рей [10] !

В самый разгар маневра капитанские приказы прервал срывающийся от возбуждения голос впередсмотрящего:

8

Грота-брас – корабельная снасть, поворачивающая нижнюю рею (грота-рею) главной мачты (грот-мачты).

9

Фока-рей – самый нижний рей, поднимаемый на фок-мачте.

10

Грота-рей – самый нижний рей на грот-мачте.

– Дым! Вижу дымы на горизонте! Много дымов!

Но капитан Холдэн поверил не сразу. Серо-черные тучи клубились над серым морем, и тут немудрено перепутать их с дымом.

Но по мере того, как ветер нес шлюп вперед, становилось ясно, что эти черные вихри – не что иное, как дым из множества труб.

– Кровь Морайг! – рявкнул эрн Холдэн. – Вы тоже это видите, Ияри?

Шэррар не только видел, но и чуял, как оттуда, с севера, движется на них на всех нечто, не описуемое словами на человеческом языке. Нечто, более всего похожее на смрадное облако, исходящее от скотобоен.

– Да, капитан. Я вижу. Это… это – северяне.

У шуриа имелась личная подзорная труба – подарок княгини Мэрсейл.

– Вы уверены, эрн Тэлэйт?

– Абсолютно, эрн капитан.

Нельзя сказать, чтобы Холдэн сильно прислушивался к мнению Второго лейтенанта, но как разумный человек и старательный офицер не привык отказываться от несомненной пользы, даруемой обществом шуриа. Пусть это будут всякие странные шаманские штучки, лишь бы толк был.

– Вахтенный! – позвал Холдэн.

– Я! – вперед выступил мичман Кэдвен.

– Мы меняем курс. Западо-юго-запад!

– Так точно! – отчеканил Сэйвард. – Курс западо-юго-запад.

– Свистать команду к брасам! – подхватил Шэррар приказ капитана.

Немалыми усилиями команды «Юркий» лег на новый курс, развернувшись фордевинд.

Никто, само собой, не осмелился оспаривать намерения капитана, но тот и сам прекрасно читал в глазах подчиненных немой вопрос. И когда свистки, сопровождавшие перемену курса, стихли, он сказал.

– Еще успеем навоеваться. А от нашей скорости сейчас зависит слишком многое.

– Но откуда у северян пароходы? – потрясенно молвил Шэрр, даже не замечая, что нарушает все правила субординации.

– А хрен их знает! Наловчились, с-с-суки! – прошипел эрн капитан не хуже любого шуриа. – Просочились к конфедератам, да и вынюхали все военные секреты.

Выражение его лица лучше всяких слов говорило об отношении Холдэна к конфедератам и их способности хранить тайны.

– Курс западо-юго-запад! – доложил Кэдвен.

– Отлично! Так держать, – капитан развернулся к Первому лейтенанту эрн Вайдри и озабоченно, понизив голос, сказал: – Если их пароходофрегаты хотя бы на половину хуже, чем наши, то «Юркому» вступать в бой с ними равносильно самоубийству.

Но шуриа не обманешь. Он-то видит дух своего командира, а значит, точно знает, что тому сейчас отчаянно хочется вернуть шлюп на старый курс и скомандовать: «Готовить палубы к бою! Все по местам! Корабль к бою!» И врезать этим северным псам, осмелившимся высунуть морду из своей поганой конуры, по-ролфийски, с оттяжечкой. Чтобы неповадно! Чтобы дорогу забыли!

– Это и так понятно, эрн. Но наша задача – успеть предупредить командование.

– То-то и оно, – пробормотал Холдэн с нескрываемой досадой.

И вдруг он заметил Шэррара.

– Ияри, а скажите мне, как в старину шуриа уведомляли сородичей о нашествии врагов?

Вопрос был с подвохом.

– Обращались к шаману, – попытался выкрутиться Второй лейтенант.

– А если не было на борту шамана, тогда что делали?

Кэдвен, Лахти, Фарни и Рэйвин хищно воззрились на приемного сына Священного Князя, ожидая ответа. Эрн Вайдри только посмеивался.

– Приносили в жертву кого-то из команды, чтобы его дух оповестил сородичей, – нехотя объяснил Шэрр.