Плохая девочка. 2 в 1

– Нет, вы не поняли. Руслан Тимурович, помогите мне вытащить Кая. За деньги. У вас много знакомых в системе, кто-то из них, наверняка, способен все уладить.

– Предлагаете дать взятку? – По-отечески тепло улыбается мужчина. – Милая, за это полагается существенное наказание. Для вас. Я же и вовсе могу распрощаться с карьерой.

– Я прошу вас. – Кладу ладонь на его руку, заглядываю ему в глаза. – Любая сумма.

– Мариана. – Вздыхает он.

– Я продам все оставшиеся ценности и украшения, найду, у кого занять, только вытащите Кая, умоляю! Свое вознаграждение вы получите с моей доли, когда я вступлю в наследство.

– Деточка, вы толкаете меня на преступление. – Сочувственно улыбается он.

Но уже не отказывается, а это самое главное.

– Вы спасаете человека, – тихо говорю я, – на высшем суде это засчитывается как благодеяние.

– Надеюсь, не скоро там окажусь. – Хмыкает Руслан Тимурович.

– Помогите Каю. Пожалуйста. Я буду очень вам благодарна. Очень. – Настаиваю я, отпуская его руку.

– Вы слишком добры к этому мальчику, Мариана. – Качает он головой. – Боюсь, он этого не заслуживает.

– Я делаю это для себя. – Отвечаю я.

И в каком-то отношении даже не вру: если с Каем все будет хорошо, мне тоже будет хорошо. Осознание этого греет мне душу.

– Ну, что, по рукам? – Спрашиваю я.

– Я постараюсь что-нибудь придумать. – Дает надежду Руслан Тимурович. – А пока отвезу вас домой.

– Я не смогу сидеть дома, зная, что Кай сидит за решеткой в ожидании худшего.

По правде говоря, он и там может натворить дел. И чем дольше его там держат, тем больше вероятность, что его гнев разрастается в огромный огненный шар, грозящийся излить пламя на всех вокруг. «Боже, да ведь Кая нужно спасать в первую очередь от самого себя!»

– Вы будете ждать новостей, а я буду решать вопросы. Только так, Мариана. – Ставит он мне ультиматум.

И мне ничего не остается, кроме как согласиться. Я киваю и отвожу взгляд, а Руслан Тимурович трогает автомобиль с места и направляет в сторону дома. Мои мысли заняты лихорадочными подсчетами: я даже не представляю, сколько понадобится средств, чтобы уладить проблемы, которые возникли из-за несдержанности и отсутствия самоконтроля у дикого зверя по имени Кай.

* * *

– Любимый, это ты? – Доносится из гостиной, едва я переступаю порог.

– К чему этот спектакль? – Не выдерживаю я, сбрасывая ботинки. – Ты же видела меня в окно!

Снимаю пальто, подхватываю сумку и едва не врезаюсь в появившуюся на пути Эмилию. На ней короткий халатик, пушистые тапочки, на лице – эффектный, но не совсем уместный для уютного вечера макияж.

– Ты метишь территорию, – говорю я, отойдя на шаг, чтобы не дышать ей в лицо, – что вполне логично. Только из-за меня можешь не стараться, Кай мне безразличен.

Обхожу ее и направляюсь к лестнице. Резко останавливаюсь и оборачиваюсь:

– Это что, мои тапочки? – Бросаю возмущенный взгляд на обувь на ее ногах.

– Ой, они – твои? – Довольно улыбается Эмилия.

Стерва.

– А чьи еще? Ты видишь каких-то других женщин в этом доме? – Злобно спрашиваю я.

– Забери, если они тебе так важны. – Отвечает она ангельским голосом и снимает тапки.

– Теперь уже нет. – Морщусь я, разворачиваюсь и резво взбегаю по лестнице.

Захожу в комнату и хлопаю дверью. Внутри стоит отчетливый запах сладковатых духов. «Серьезно? Она что, и сюда совала свой нос?!» Меряю шагами спальню, рассматриваю вещи на полках, плед на кровати, письменный стол. Эмилия точно здесь была – все не на своих местах.

Нужно будет повесить замок.

– А ты не охренела ли, копаться в чужих вещах? – Ору я, открыв дверь спальни и высунувшись наружу. – Это моя спальня! Какого дьявола тебе тут понадобилось?!

Напряжение этого дня вырывается из меня со всеми этими грубыми словами. По сути, Эмилия добилась, чего хотела: с легкостью вывела меня из себя, спровоцировав на постыдную сцену.

– Это ты мне? – Сладким голоском спрашивает она.

Слышатся ее неторопливые шаги по лестнице. Я буквально рычу, задыхаясь от ярости в ожидании, пока эта хитрая сучка поднимется наверх.

– Что-то случилось? – Эмилия наслаждается происходящим, ее губы изогнуты в легкой улыбке, глаза сияют.

– Ты была в моей комнате. – Четко и медленно произношу я.

– Вообще, да. – Свободно признается она.

– Какого черта тебе тут понадобилось?! – Взвизгиваю я.

– Я прибиралась в доме, решила сделать доброе дело – вытереть пыль с твоего подоконника и со стола. – Хлопая ресницами, говорит Эмилия. – Вот уж не думала, что ты так взбесишься.

– Ты трогала мои вещи. – Выдыхаю я, теряя самообладание.

– Не припомню такого. – Она пожимает плечами.

– Ты трогала их!

– Тебе показалось. – Улыбается девушка.

Клянусь, я почти готова вцепиться ей в волосы. Но если сделаю это, то чем буду отличаться от Кая, который решает все свои проблемы только рукоприкладством?

– Больше никогда сюда не входи! – Рявкаю я и захлопываю дверь перед ее носом. «Бах!» Замок заклинивает, и дверь открывается обратно. – Да чтоб тебя! – «Бах!»

Закрываю еще раз, с силой. Стены дрожат.

Я наклоняюсь лбом на дверь и до хруста стискиваю челюсти, чтобы не зареветь. Уверена, Эмилия будет рада. Этого она и хотела – вывести меня из равновесия.

– У тебя все в порядке? – Насмешливо спрашивает она.

Я молчу.

– Слушай, Мариана, я тоже не в восторге от того, что приходится жить с тобой в одном доме, но стараюсь держать себя в руках.

Наваливаюсь на дверь и с трудом сдерживаю подступающие слезы.

– Если тебе так плохо, ты можешь съехать. – Предлагает Эмилия. Даже не видя ее, я понимаю, что она говорит это с улыбкой. – Я и сама бы съехала, но Кай вряд ли захочет: это дом его отца, а, значит, и его дом. Он мечтает вырастить здесь своего сына.

Я впиваюсь пальцами в дверь и беззвучно стону.

– Понимаю, почему ты упорствуешь. – Продолжает Эмилия. – Но ты должна оставить мысли о том, что сможешь когда-нибудь его вернуть. Дальше будет тяжелее: каждый день наблюдать, как растет мой живот, и как крепнет наш союз с Каем. Не каждая такое выдержит. Лучше тебе, девочка, и, правда, съехать.

Я распахиваю дверь и замахиваюсь на нее в гневе.

– Ударишь беременную? – Делано пугается она, глядя на мою застывшую в воздухе ладонь. – Ну, так это мне только на руку: Кай не захочет, чтобы какая-то психованная подвергала опасности наши с малышом жизни.