Плохая девочка. 2 в 1

Двумя днями позже к тренировкам присоединился и Серебров. Мы приветствовали друг друга сдержанным рукопожатием – соперники в жизни и на льду. Но, признаюсь, его паршивый видок меня порадовал – Витька не выглядел, как счастливый человек, а, значит, тоже получил от ворот поворот. И это обстоятельство давало надежду.

Моя хорошая плохая девочка. Она всегда была умнее всех нас, поступала мудро и действовала, слушая и разум и сердце. Я искренне желал ей добра, и в этом, наверное, заключается вся истина любви – ты просто хочешь, чтобы твой самый главный в жизни человек был счастлив. И все. Неважно где и с кем. Даже если не можешь отпустить, и мыслями возвращаешься снова и снова, если терзаешь себя желанием быть рядом – все равно душой болеешь за то, чтобы ей просто было хорошо.

Еще пара дней, и наши взаимоотношения с Серебровым пришли в норму. Мы соревновались, не давая друг другу спуска на льду, старались ни в чем не уступать, и при этом я не использовал против него жестких приемов, способных повысить риск повторной травмы. Все же, мы были игроками одной команды, и когда борьба тоже становится общей, думать нужно о будущих победах и пользе для коллектива.

Очень скоро мы даже стали подшучивать друг над другом, но только одной черты не переступали – не говорили о Мариане, не задавали вопросов друг другу и не упоминали ее имя в разговорах. Игры, выезды, сборы – за пять недель в команде мы словно забыли о ней вообще, но каждый помнил и, уверен, думал о ней постоянно.

Между нами словно действовало негласное правило: на спортивной базе мы в одной команде, по жизни – в разных лагерях. Но ожидание ответа или каких-то действий от Марианы затянулось настолько, что никто уже не знал, ждать ли их вообще.

Мариана

Я смотрю на очередной букет цветов, стоящий посредине стола в нашей «штаб-квартире». Красные розы, перевязанные красной лентой. Опять без записки, и неизвестно, кто их сюда принес. Как только увядает один букет, его заменяет другой.

– Ну, что, ты вычислила дарителя? – Влетает в кабинет Алина.

– Нет. – Отвечаю я. – Думала, застану, если приду пораньше, но розы уже стояли здесь, когда я вошла.

– Кай не колется. Наверное, это Витька. – Наклонившись, она тянет носом их аромат.

– Сомневаюсь. Они знают меня достаточно, чтобы не ассоциировать с алыми розами. – Перевожу взгляд с букета на подругу. – Наверное, это вообще не мне.

– Кому же тогда?

– Даже не знаю. – Лукаво улыбаюсь я.

Но Алинка словно не понимает намека.

– Как ты вообще? – Спрашивает она, буквально ложась на стол.

– Ты о чем?

– Мы с тобой каждый день вместе: на занятиях, здесь, в бассейне, но никогда не говорим о твоих переживаниях. Ты всегда переводишь тему, стоит мне об этом заговорить.

– А что там обсуждать-то? – Даже сейчас у меня ком в горле встает от ее вопроса.

– Ну, как. Например, скучаешь ли ты по нему?

– По кому? – Вздергиваю бровь.

– Блин, хотела тебя подловить! – Смеется Алина. – Столько времени прошло, по кому из них ты скучаешь больше?

Я безнадежно вспоминаю мгновения нашего единения и близости.

– Вообще не скучаю.

– Но мне-то ты можешь сказать?

– Да неважно это все. – Мотаю я головой.

Для него лучше, если мы будем на расстоянии.

– Ты сама не знаешь или не хочешь мне говорить? – Делает новую отчаянную попытку вытянуть из меня хоть что-то подруга.

– Я все еще в сомнениях, правильно ли поступаю. – Признаюсь я. – Но чем дольше нахожусь в одиночестве, тем мне легче, и голова становится яснее. Я снова читаю, много – утром, днем, вечером, снова веду ежедневник, пишу заметки для нашей газеты. Я вспомнила про все свои мечты и цели и снова иду к ним. Мои мысли постепенно приходят в порядок.

– А киска? – Издевательски хихикает она. – Ей не одиноко? Как она все это терпит?

– Спасибо за беспокойство, у Хвостика все хорошо. – Говорю я учительским тоном.

И мы хохочем.

– Если что, я серьезно. – Выпрямляется Алина. – Лично я ужасно голодна и готова наброситься на Вадика на первом же свидании!

– Он наконец-то решился тебя пригласить? – Вскрикиваю я.

– Мальчик-недотрога, ей богу! – Корчит рожицу подруга. – Думаешь, его напугает тот факт, что я ненасытная извращенка?

– А ты такая?

– Откуда мне знать? Вдруг да? – Она обмахивает себя ладонями. – Мне почти каждый день снятся эротические сны с его участием! А сегодня вечером мы идем на футбол: последняя игра семнадцатого тура. Еще и холодрыга ужасная – придется ему прижиматься ко мне, чтобы не околеть, так я, наверное, еще больше распалюсь! И что мне тогда делать с моими желаниями?

– Сегодня всего +3, бедные футболисты, – задумываюсь я о нелегкой доле игроков отечественного чемпионата.

– Да какие футболисты! Мне плохо – я вся горю! – Ржет Алинка.

– Тащи его к себе после матча и соблазняй, а то он действительно какой-то не особо решительный. – Хихикаю я.

– Вот мама-то обрадуется. – Морщит нос подруга.

– Кто, кстати, играет?

– Наши с «темно-красными». – Алина идет делать себе кофе. – А ты, кстати, никуда не собираешься вечером?

– Собираешься соблазнять его в моей квартире?! – Я возмущенно хлопаю ее по попе распечатками статей. – Распутница!

– Я просто спросила! – Отбивается она.

– Кто тут сказал про «темно-красных»? – Вваливается в штаб-квартиру Ник.

– Это все, что ты услышал? – Смеюсь я.

– Это моя любимая команда, обожаю Сапожникова! – Он швыряет сумку на стул. – Вот только билеты кончились еще месяц назад. Не увидеть мне моего краша.

– Извини, билетом поделиться не могу. – Мурлыкает Алина. – У меня там будет свидание – с Вадиком.

– Ого! У вас подвижки? Поздравляю! А я-то думал, вы никогда не сдвинетесь со стадии «Краснею при виде тебя и хихикаю, как дурочка».

– Пошел ты. – Делая вид, что обиделась, улыбается подруга.

– Ты забыл про букеты. – Напоминаю я.

– Точно. – Прищуривается Ник. – Поклонник с розами. Таинственная тайна.

– Заткнулись бы вы оба. – Она наливает кофе и поворачивается к нам. – Просто завидуете, что за мной ухаживает такой красавчик.

– Это да. – Театрально вздыхает он. – Но я больше сожалею про матч. Вот бы твой Вадик заболел и не пошел.

– У меня есть для тебя кое-что. – Спохватываюсь я. Долго роюсь в сумке, затем нахожу и выуживаю абонемент на все игры «темно-красных», подаренный мне прекрасной Катей. – Держи.