Плохая девочка. 2 в 1

Алинка проводит пальцами вдоль волос, и несколько тонких прядей остается у нее в руке.

– Вот ведь сумасшедшая, – охаю я.

– Да, как только пирсинг не выдрала? Безумная!

Пока ребята раскладываются на столе и шумят, готовясь к собранию, у нас есть еще минутка-другая, чтобы поговорить относительно спокойно.

– Спасибо, что вступилась за меня. – Говорит она, сидя на столе и нервно болтая ногами.

– Не за что. – Отвечаю я.

Ник подает нам кофе. Все-таки, кофе-машина в офисе это вещь!

– Насчет Сереброва. – Алина буравит меня тяжелым взглядом.

– Что?

– Хочу, чтобы ты не парилась. – Тихо говорит она. – Я к вам без претензий.

– Да мы не…

– Благословляю вас. – Усмехается Алина.

– Я взяла аскезу на мужиков. – Отмахиваюсь я. – На любовь, секс, отношения – на все в этом роде. У меня воздержание. Целибат.

– Только не это. – Таращится она, еле сдерживая смех.

– Серьезно. – Киваю я. – Запретила себе даже думать о парнях. До достижения духовного просветления.

– Это же самоистязание. – Морщится Ник. – Твоя киска тебе за это спасибо не скажет. Вот увидишь, пройдет месяц, и от голода начнешь кидаться на всех подряд!

– Моя кто? – Прыскаю со смеху. – Киска?

В щеки ударяет румянец. Никак не привыкну к их юмору.

– Устроит тебе бунт, заплачет: «Кай! Ты нужен мне! Приди и… – Он вынужден заткнуться потому, что я залепляю ему рот своей ладонью.

Мы дружно хохочем. Как будто и не было между нами никаких ссор.

– Про Витьку я серьезно. – Вдруг прокашливается Алина. – Даже слова не скажу, если вы сойдетесь. Он привлекательный, а как в хоккей играет!

– Мне больше нравятся футболисты. – Пожимает плечами Ник.

– А что насчет компьютерных гениев? – Говорю я, бросая взгляд через плечо на входящего в помещение парня.

– Они щуплые, – отвечает за нее Никита, – и их кроме стрелялок ничего не интересует!

– Не все. – Замечаю я многозначительно.

И подмигиваю Алине.

– Ну, как ты? – Спрашивает Вадим, подходя к нам. – Я вот. Принес. – Протягивает ей бутылку холодной газировки из автомата. – Приложи, чтобы фингала не было.

– Ух, ты… – Ее щеки краснеют. – Спасибо…

Берет и прикладывает к щеке, смущаясь под его взглядом.

– Чья-то киска будет довольна. – Брякает Ник.

– Чего? – Оборачивается к нему Вадим.

У Никиты взлетают брови:

– Так М…

– Мы с ребятами как раз обсуждали, что я с котом переехала в новую квартиру недалеко от универа! – Нервно хихикаю я. – Купила ему сегодня лоток побольше, вот он обрадуется…

– О, поздравляю. – Улыбается Вадим, пока Алина мечет в Ника угрожающие взгляды за его спиной.

– Ну, что, приступим к обсуждению будущего номера? – Спохватываюсь я, глядя на часы.

– Эта аскеза плохо действует на нее. – Ворчит Ник, закатывая глаза. – Вон какая злая стала!

– Какая аскеза? – Интересуется Вадим.

– На мужиков. – Хмыкает он. – Это модно сейчас. Воздержание расширяет горизонты самопознания.

– Вроде того. – Подтверждаю я, отправляясь к большому редакторскому креслу с чашкой кофе.

– А Алинка в такое не верит. – Не забывает рекламировать подругу Ник. – Она у нас свободна, в поиске, открыта, так сказать, к предложениям, и с горизонтами у нее полный олрайт!

– Я тебя задушу. – Шепчет Алина, четвертуя его взглядом.

И расцветает, наткнувшись вдруг на улыбающегося Вадима.

Кай

Первые пару дней дались тяжелее всего – тогда даже вдох давался с трудом. Я слонялся по пустому дому, колотил кулаками в стену и ждал ее звонка.

Желание найти Мариану, где бы она ни была, не отпускало. И я почти утвердился в намерении завоевать обратно. Решил, буду дарить цветы, подарки, делать комплименты, караулить ее возле универа, дежурить под окнами, уговаривать и молить вернуться. А потом вдруг понял, какая же это пошлятина – таскаться за ней с дешевыми понтами, не давать прохода, строить из себя неизвестно кого.

Да если бы я даже знал, где она живет, максимум, который позволил бы себе – это оберегать ее на расстоянии, следить за тем, чтобы все у нее было в порядке. Пусть даже с Серебровым. Плевать.

Я почувствовал облегчение, впервые увидев ее в фойе Большого. Это было на четвертый день разлуки, точно знаю, потому что каждый день без Марианы ощущался пыткой. Она вышла из столовой вместе с Алиной и их тощим дружком, имени которого я не помнил, обняла их и вспорхнула вверх по лестнице – уже одна.

Первым моим побуждением было броситься следом. Просто поговорить, просто посмотреть ей в глаза. Но что-то остановило. Порадовался, что она помирилась с друзьями, а чуть позже, после занятий, дождался Алинку у выхода. Она рассказала, что у Марианы все хорошо: они с Хвостиком обосновались в квартире недалеко от Большого, а еще поведала про аскезу, что немало меня повеселило и, конечно, обрадовало.

Знать, что она не встречается с Серебровым, означало иметь надежду. Хотя, будь Мариана с ним, я бы все равно верил в то, что однажды мне удастся ее вернуть. Самые сильные чувства не проходят бесследно. Они просто не могут исчезнуть – даже спустя долгое время.

Следующая неделя была похожа на ад. Я ощущал себя кораблем, созданным для хождения по океану, но запертым в порту. На автомате ходил на работу, посещал лекции, пару раз был в тренажерке. Отправил транспортной компанией Эмилии ее вещи, встретился с друзьями. Пока они пили пиво и обсуждали спорт, тупо смотрел в одну точку и даже не мог поддержать разговор. В общем, толку от меня было мало.

Как чертов маньяк, я следил за Марианой в университете и после него. Уже выяснил, где она живет, и убедился, что к ней никто не ходит вечерами, кроме Алины. Долго размышлял, не заявиться ли к ней с цветами и при параде, вдруг она уже успокоилась и оттаяла? И чуть не бился головой о стену, ругая себя за эти идиотские идеи.

Ухажер хренов. Наворотил и приполз на коленях. Аж самому стало тошно.

Раздраженный, рассеянный, не выспавшийся я тащился каждый день на лекции. Пытался понять, какого лешего вообще продолжаю сохранять видимость нормальной жизни, куда-то хожу, что-то делаю. Выглядел я тоже погано – помятый, с впалыми щеками, вечно в солнцезащитных очках и с щетиной.

Но утром одного из дней меня вдруг охватила эйфория – я понял, чем заполнить эту пустоту. Взял коньки, сумку, клюшку и отправился на тренировку. Ребята были рады меня видеть, тренер промолчал, но его приветственное рукопожатие было необычайно крепким – я ведь дал ему слово, что вернусь, когда решу свои проблемы. И вот я здесь. Проблемы, конечно, никуда не делись, но я дал себе слово не отвлекаться на них.