Плохая девочка. 2 в 1

Один поцелуй Кая, и я готова стать глиной в его руках, принять любую форму, застывать, снова нагреваться до немыслимых температур и даже гореть. Плавиться. Таять… Черт…

Мне просто нужно держаться подальше, иначе окончательно подсяду на него, как на наркотик.

Вибрирует телефон. Где-то вибрирует телефон. Где?

Нахожу его на полу среди своих вещей, в кармане. Достаю. Это Макс. Сразу несколько сообщений от него: желает мне сладких снов.

«Это будут сны не о тебе, Макс», – шепчу я.

А вместо этого сквозь пелену слез, промахиваясь по клавишам, набираю: «Спасибо».

Голоса внизу стихают. Слышатся шаги Кая.

Я замираю.

– Я не должен был. – Хрипло говорит он.

Наверное, эти слова предназначаются мне.

За окном шелестят шины: уезжают полицейские. Удивительно, как быстро он смог с ними договориться.

– Эй.

Я слышу, как его ладонь ударяет о дверное полотно. Ему не под силу произнести мое имя, так сильно он его ненавидит.

– Не жди, что я буду извиняться. – Сухо произносит Кай.

Я молчу. По моему телу проносятся мурашки.

– Открой. – Просит он.

Тон его голоса наполнен едва различимым сожалением.

«Никогда. Это больше не повторится. Нет».

Если я открою эту дверь, все станет только хуже. И Кай тоже это знает.

– Я не хочу быть один в этот день. – Жалобно стонет он.

Слышно, как парень опускается на пол и прислоняется к двери. Теперь мы сидим спиной к спине. По моим щекам катятся слезы.

Я жду, что Кай скажет что-то еще, но этого не происходит. Ни через минуту, ни через час.

Часть 2

Мариана

Утром я обнаруживаю Кая спящим на полу за дверью моей спальни. Осторожно перешагиваю его и спускаюсь вниз с котенком на руках.

Высаживаю Хвостика в лоток, мысленно благодаря за то, что ночью он не наделал лужу в моей комнате, а после того, как питомец делает свои дела, хвалю его, глажу ему спинку и угощаю кормом.

Дом, если честно, выглядит как после бомбежки. Пол завален мусором и битым стеклом, ковер в гостиной залит пивом, на камине среди пепла лежат окурки, а в плотные бархатные шторы вчера, похоже, кто-то обильно сморкался. Либо это какие-то другие выделения. Фу.

Поэтому, отложив завтрак, я приступаю сразу к уборке.

Отыскав на кухне длинные перчатки, натягиваю на руки, и принимаюсь собирать в пакет пустые бумажные стаканчики и жестяные банки из-под пива. В уборной на первом этаже приходится отмывать раковину от засохшей блевотины, а в бассейне обнаруживается пакет с неизвестным веществом и чей-то красный бюстгальтер.

Посчитав, что его хозяйка вряд ли вернется за пропажей, я смело швыряю находку в мусорный пакет. Затем сливаю воду из бассейна, собираю с бортов посуду и смываю из шланга все следы пребывания здесь посторонних людей.

Может, было бы лучше, если бы Рита увидела, во что превратил дом ее сынок, но в этой ситуации мне жаль бабушку – вряд ли старушка заслужила такой удар под старость лет. Даже не знаю, что ее шокирует больше: красный бюстгальтер или горы пустых бутылок из-под спиртного?

Кай объявляется в гостиной спустя минуту после того, как я беру пылесос.

– Ты в своем уме? – Орет он, спускаясь по ступеням. Отсутствие моей реакции вызывает в нем бурю негодования. – Ты в своем уме?! – Повторяет он мне в лицо, приблизившись и нажав ногой на кнопку на корпусе пылесоса.

Аппарат обиженно затихает, и мне приходится обратить на сводного брата свой взгляд.

– Ты что-то сказал? – Отвечаю я теми же словами, которыми он издевался вчера надо мной в бассейне.

На мгновение Кай замирает. Зрительный контакт всегда дается нам нелегко. Но после вчерашнего – особенно.

– Шесть утра! – Наконец, выдыхает он. – Ты ошалела?

На нем все еще вчерашние плавки, а поверх расстегнутая рубашка. Лицо Кая выглядит помятым. Под глазами залегли темные круги.

– Вообще-то, семь. – Замечаю я, взглянув на часы.

– И ты посчитала, что это лучшее время, чтобы затеять уборку?

– Мне нужно было ждать, пока вернется твоя мать и застанет здесь этот ужасный бардак? – Парирую я.

Кай взмахивает руками и оглядывается. Стоящие возле стены огромные пакеты с мусором заставляют его поумерить пыл. Он выглядит озадаченным.

– Откуда это все? – Он чешет затылок.

– Отсюда. В кухне и на втором этаже я еще не прибиралась. – Киваю в сторону коридора. – И в комнаты первого этажа еще не заглядывала. Кто знает, вдруг там тоже обнаружится чье-то нижнее белье?

Глаза сводного брата округляются.

– Твою мать. – Вздыхает он. А затем вырывает у меня из рук пылесос. – Дай сюда.

– Я вообще не обязана тебе помогать. – Напоминаю я.

– Не зуди. – Устало отмахивается Кай и нажимает ногой на кнопку на корпусе пылесоса.

Я отступаю назад, почему-то радуясь в душе, что мы так спокойно поговорили. Для кого-то это, может, и пустяк, но для нас – настоящий прогресс. Находиться в одном помещении больше двух минут и не вцепиться друг другу в горло – это успех.

Покончив с уборкой, я спешно привожу себя в порядок и одеваюсь. Белая блузка, темно-синяя юбка, удобные лоферы. Убираю волосы в хвост, собираю сумку, закидываю ее на плечо.

– Разве тебе не нужно на учебу? – Спрашиваю, спускаясь по лестнице. В это время Кай как раз подхватывает мешки с мусором и тащит к двери. – Или там, не знаю… на тренировку?

Парень останавливается и бросает на меня полный раздражения взгляд.

– Похоже, что я в таком состоянии могу тренироваться?

Я пожимаю плечами.

– А зачем тогда пил? – Придерживаю для него дверь. – Или все спортсмены пьют?

Его глаза наливаются яростью. Он вытаскивает мусор во двор, швыряет в бак, а затем оборачивается ко мне:

– Вот ты одеваешься по-дурацки, но я же к тебе не цепляюсь? Неужели, у тебя нет вкуса? А ведь у тебя всегда были средства, и тебе всегда все легко доставалось!

Я чуть не давлюсь от возмущения.

– Да мои родители всю жизнь пахали, как проклятые, чтобы заработать то, что у меня есть сейчас! Никто меня не баловал! – Обхожу его и выхожу за калитку. – Извини, что не выгляжу так же вульгарно, как те девицы, к которым ты привык!