Плохая хорошая девочка

— Какая пошлина? Я домой хочу. Я… Я… — И, уже вовсю всхлипывая, я указала вслед исчезнувшей «Сесне». — Когда?

— Что — когда?

— Когда он снова прилетит?

— Ну-ну, голубушка, только давайте без соплей… — забеспокоился этот новоприбывший Оскар. — Терпеть не могу, когда плачут. Тут же сам впадаю в депрессию. А мне это вредно, понимаете? У меня такая тяжелая работа, что в свободное от нее время мне необходимы только сугубо положительные эмоции! Понимаете?

Я кивнула, глотая слезы.

— Ну вот и чудненько. Нинель, когда за нами прилетит самолет?

— А когда у тебя запись на телевидении?

— Двадцатого.

— Ну, значит, восемнадцатого.

— Восемнадцатого — чего? — испуганно уточнила я.

— Вы что, совсем тут одичали?! Восемнадцатого числа сего месяца, разумеется.

— То есть… Через сколько же это будет дней? — чтобы избежать «странных вопросов», типа «а какой нынче месяц и день?», уточнила я.

(Ведь прилетевшие не знают, что у меня, в моем летоисчислении, все дни без числа, и потому я им запросто могу показаться сумасшедшей. Нельзя так сразу, без подготовки, удивлять людей.)

— Самолет, девушка, прилетит через восемнадцать дней, — довольно вежливо объяснил мне мужчина в спортивном костюме.

— Правда?!

— Нинель, почему она думает, что мы хотим ее обмануть?

— Не знаю… Наверное, у нее было трудное детство и с тех пор она никому не доверяет. Хватит болтать, дорогой. Пора подумать о том, где нам разбить лагерь.

— Слышали, девушка? — Оскар вздохнул в ответ на ворчание жены вздохом покорного мужа. — Восемнадцатого прилетит самолет.

— Правда? — Я тоже вздохнула, но с облегчением.

— А что? Это вас так волнует? — заинтересовался он.

— Еще как волнует… Понимаете, я бы тоже хотела на нем улететь.

— Ах, вот что! Но, голубушка моя… Как бы это поделикатнее выразиться… Ведь самолет прилетит за нами. И путешествие на нем стоит денег. Знаете, сколько стоит аренда спортивного самолета?

— Не знаю.

— Объясняю… Аренда стоит больших денег.

— Больших денег?

Впервые за долгое время я вспомнила о том, что на свете существуют деньги.

— Но у меня нет денег… — растерянно призналась я. — Точней, есть, но совсем немного. — Я с трудом припомнила, что было у меня в сумке.

— Это жаль, — усмехнулся мой собеседник. — Это просто беда. Примите наши соболезнования. Когда нет денег — это просто беда.

— Скажите… — осторожно подбирая слова, начала я. — А вы не могли мне объяснить, куда вы прилетели?

— То есть?

— Ну, как называется это место? — Я обвела взглядом долину. — Место, где мы с вами сейчас находимся?

— Ах, вот что. Вы тоже, значит, не знаете?

— Не знаю!

— Ну, ну… Понятно, конечно, что это вас немного волнует…

— Да, да! — почти закричала я. — Меня ужасно это волнует!

— Ну это вы напрасно. Не волнуйтесь вы так.

— Ведь у вас, наверное, есть географическая карта? — продолжала волноваться я.

— Карта? Конечно, есть.

— Так вот… Вы не могли бы указать мне место нашего пребывания на географической карте?

Оскар пожал течами:

— Видите ли, в чем дело, дорогая…

— Так вы скажете? — с надеждой переспросила я.

— Увы, должен вас разочаровать. Я и сам не знаю.

— Как?!

— Это, девушка, и есть главный секрет.

— Секрет?

— Да. Это главная изюминка нашего тура. Сюрприз от устроителей. Мы с Нинель тоже этого не знаем.

— Но…

— Представьте… Мы с женой не знаем, куда попали!

— Но как же так?!

— Видите ли… Мы с моей Нинель ходим только нехожеными тропами. И хотим испытывать ощущения, которые недоступны другим. Понимаете?

— Нет, — честно созналась я.

— Все очень просто. Неизведанность придает жизни остроту.

— Остроту?

— Видите ли… То, что нам предложили в туристическом агентстве, это своего рода «путешествие с завязанными глазами».

— Неужели?!

— Что — неужели?

— Неужели вы прилетели по путевкам туристической фирмы? — изумилась я.

— Ну конечно, дорогая моя! Именно так.

— Не может быть…