Плохая компания (из сборника"Завещаю свою смерть")

— Спрошу, — пожал плечами Крячко, на лице которого было написано, что он бы, конечно, лучше задал Щелокову с Извековым совсем другие вопросы…

Гуров же прошел в свой кабинет и достал из ящика стола папку, которую изъял из сейфа в доме Гладких. Еще раз просмотрел лежавшие там снимки и, сложив обратно, взял папку под мышку и вышел в коридор.

* * *

Олег Николаевич Мищенко сидел в кабинете Шмыгайловского, вызванный своим шефом. Они обсуждали последние новости. Шеф только что сообщил своему помощнику, что ему звонил Клебанов и нервно сообщил о том, что его вызывают в МВД. Что Клебанов сердит и напуган одновременно и что он подозревает, будто речь пойдет об их сговоре, скрепленном получением энной суммы денег…

— Не нравится мне все это, не нравится. — Шмыгайловский нервно барабанил пальцами по столу. — Ты понимаешь, о чем я?

Мищенко как-то неопределенно пожал плечами и вместе с тем кивнул головой. Было неясно, понял он или нет, на что намекает Шмыгайловский. А тот, продолжая нервничать, достал сигареты и закурил, предлагая присоединиться и Мищенко. Тот отказался, не став напоминать, что вообще-то не курит.

— И что дальше? — решился спросить он.

— Клебанов настаивает на встрече. С работы сорвался, уехал, засел где-то на квартире, пережидает.

— Дурак! — в сердцах бросил Мищенко.

Шмыгайловский не ответил. Он молча курил и думал. Наконец проговорил:

— Наверное, нужно все-таки съездить. А так сидеть — можно и досидеться до… — Он не закончил фразы и тяжело вздохнул. — Этот идиот таким поведением и себя утопит, и нас, не дай бог!

— Давайте съездим, — согласился Мищенко. — Вы сами позвоните?

Шмыгайловский, не отвечая, взял свой телефон и набрал номер. Через некоторое время Мищенко услышал глухо донесшийся голос Клебанова:

— Что вы решили?

— Виктор Станиславович, нужно действительно обсудить сложившееся положение, — стараясь говорить сдержанно, произнес Шмыгайловский. — Приезжайте через полчаса в кафе «Глобус».

— Я никуда не поеду! Я не хочу, чтобы меня перехватили по дороге! — донеслось до ушей Мищенко.

Шмыгайловский поморщился.

— Не валяйте дурака, Виктор Станиславович, — произнес он сухо. — И возьмите себя в руки. Ведете себя как мальчишка!

Послышался вздох, затем Клебанов ответил:

— Хорошо, я приеду.

— Вот и отлично, — проворчал Шмыгайловский и посмотрел на Мищенко.

Тот без слов поднялся, и оба двинулись к приемной.

В кафе они прибыли первыми. Устроились за столиком, дожидаясь Клебанова, который вошел неуверенно, постоянно озираясь по сторонам. Шмыгайловский поманил его, Клебанов тут же прошел к столику, тяжело опустился на стул и без обиняков спросил:

— Ну что, это ваша работа?

— Как то есть… — опешил от неожиданности Шмыгайловский.

— Ваша работа? — уставился на них в упор Клебанов.

— Да вы что, Виктор Станиславович? — нахмурился Мищенко.

— Вы вообще о чем? — поинтересовался Шмыгайловский, наступив под столом на ногу Мищенко.

— О Гладких, — шепотом прошипел Клебанов. — Ваши штучки? Сначала отправили человека на тот свет, а теперь меня пытаетесь подставить? Имейте в виду: если за меня возьмутся всерьез, я вас прикрывать не стану!

Голос Клебанова повышался, перейдя с шепота на какой-то визг.

— Успокойтесь! — властно произнес Шмыгайловский, и Клебанов невольно умолк. — Не будьте идиотом! О нашем с вами разговоре не знает никто. Мы же были втроем.

— Вот именно! Даже то, что знают двое, уже не секрет, а тем более трое. — Клебанов забарабанил пальцами по столу. — Если бы я знал, что так повернется, никогда бы с вами не связался. И дело не сделано, и деньги потерял, да еще и попал под раздачу, — возмущался он.

— Возьмите себя в руки! — холодно повторил Шмыгайловский. — И думайте, прежде чем говорить. Мы с Олегом Николаевичем не имеем никакого отношения к смерти Вячеслава Андреевича.

Он твердо смотрел Клебанову в глаза, но тот не смутился, лишь слегка понизил голос и сказал:

— А беседу нашу майскую помните?

Шмыгайловский и Мищенко переглянулись, но вслух ничего не сказали. Месяц назад они вместе с Мищенко и Клебановым только обсуждали проблемы, связанные со строительством дороги, упомянув о том, что преградой является Гладких. И Шмыгайловский тогда возьми да произнеси фразу: «Ох, Гладких! Зачем ты вообще есть? Как было бы хорошо, если бы тебя не было!»

Собственно говоря, именно эта фраза и заставила сейчас Клебанова нервничать. Он боялся, что Шмыгайловский и Мищенко организовали убийство Гладких, чтобы убрать «преграду». Ведь буквально на днях Шмыгайловский сообщил ему, что проблема в лице Гладких устранена. Тогда Клебанов не придал особого значения этой фразе, но ведь он еще не знал о смерти Гладких. Теперь же, узнав об этом, пытался связать концы.

Он был уверен, что Мищенко и Шмыгайловский наняли кого-то для убийства Гладких. А теперь, когда их самих взяли за жабры, решили подставить вместо себя Клебанова. Виктор Станиславович слышал, что к ним в министерство тоже приходили из МВД, и неизвестно, что эти деятели там наплели о нем.

— Ладно, не признаетесь — черт вами, — произнес он. — Только предупреждаю, что у нас с вами никакого разговора не было. Ни в мае, ни сейчас.

— Разумеется! — произнес Шмыгайловский. — Мы, собственно, и приехали для того, чтобы сказать вам то же самое. И вообще, прекратите уже вести себя как ребенок! Я вас понимаю, вы сейчас немного не в себе, взвинчены, взбудоражены… Но вы постарайтесь все-таки успокоиться, и вы поймете, что мы с Олегом Николаевичем тут ни при чем. Я уже даже молчу о вашем обвинении нас в убийстве, хотя само по себе обвинение чудовищно, согласитесь. Но и ваши выводы о том, что мы якобы подставили вас, просто смешны. Зачем? Подставить вас означает подставить самих себя. А люди из МВД просто проверяют всех подряд, включая всякие слухи. Поэтому и к нам тоже приходили. А найти подтверждение всем этим слухам у них все равно не получится. Если, конечно, вы будете вести себя благоразумно и не наломаете дров.

Шмыгайловский говорил очень убежденно и при этом внимательно следил за реакцией Клебанова. Тот немного успокоился и с надеждой спросил:

— А что насчет нашего уговора? Плакали мои денежки?

— Мы решим этот вопрос, — пообещал Шмыгайловский. — Просто мы просили вас подождать, потому что надеялись все сделать в сентябре, когда Гладких собирался уезжать в свою экспедицию. Вы же понимаете, что при нем это сделать было невозможно? Именно его отъезд я и имел в виду, когда говорил вам, что проблема устранена. А вы подумали бог знает что! А теперь, когда его нет совсем, нужно подождать, пока вся история немного утихнет. Господи, хоть бы они поняли, что он сам убился! Кому нужно было его убивать?

Клебанов еще раз вздохнул и буркнул:

— Что мне теперь делать-то?

— Возвращайтесь к себе на работу и делайте свои обычные дела.

— Но ведь в МВД я не поехал.

— Скажете, что у вас было срочное дело, вам пришлось уехать. Но теперь вы свободны и готовы встретиться. Не отказывайтесь от встречи! Будьте уверенней! Зачем вы вообще уехали с работы?

Клебанов, потупившись, угрюмо молчал. Его молчание было красноречивее ответа. Понятно было, что он просто испугался.