Плохая война

– Дядя! – Бруно кинулся к нему и схватил его руку, которая сжимала поводья, поцеловал ее. – Лучшего дядю я придумать не мог.

– Не забудьте, приведите себя в порядок, вы теперь Фолькоф, а не мужик и не купчишка бедный.

От берега кавалер свернул налево, к Брюнхвальду он решил заехать потом, а сейчас отправился проведать сестру и взглянуть, не подросли ли племянницы.

* * *

… Вечереет в это время быстро. Едва Волков приехал домой, сел ужинать, как вспомнил, что Максимилиан и Бригитт обещали в этот же день вернуться с покупками, а на дворе уже темень. Хоть и не хотелось в мороз и ветер идти снова на улицу, но кавалер решил выехать и встретить карету Бригитт.

Увальня он посадил с собой ужинать, чтобы не так было тоскливо за одним столом с женой, и, когда тот еще не доел, стал говорить ему:

– Александр, придется нам ехать сейчас. Темно уже, седлайте коней, зовите Гренера и братьев Фейлингов.

Элеонора, до сего момента сидевшая безучастно и смотревшая в свою тарелку, тут подняла голову, стала прислушиваться.

– Велите всем брать фонари, – продолжал кавалер.

– Да, кавалер, – откликнулся Увалень, встал и на ходу закинул себе в рот кусок колбасы.

– Куда же это вы? – почти крикнула госпожа Эшбахта.

Александр, думая, что вопрос адресован ему, так и застыл с колбасой во рту, уставился на Волкова.

– Темно, дорога замерзла, сплошной лед. Максимилиан и госпожа Ланге поехали в город, обещали вернуться до темноты, но что-то нет их, отправлюсь навстречу с огнями.

– Других пошлите, отчего вы все сами делаете, или у вас людей нет? – вдруг спросила жена. – Неужто вашего Максимилиана и вашу госпожу Ланге не встретят?

«Вашу госпожу Ланге» – это Элеонора Августа произнесла особенно отчетливо.

– Александр, идите седлать коней, – велел Волков и уже жене добавил: – Лучше меня дорогу знает только Бертье, а он у реки живет, за ним самим ехать нужно. Так что лучше я сам съезжу.

– Вам просто дома не сидится, вот что! – вдруг крикнула госпожа Эшбахт. – Жена вам немила…

Увалень сразу поспешил покинуть залу. А Элеонора вскочила:

– В покои к жене не ходите, говорить с женой – не говорите, дома быть не желаете.

Кавалер даже не знал, что на это ответить.

– Ах, как мне все здесь немило! – кричала жена, кидаясь к лестнице. – Не мой это дом, не мой! Он даже ночью уходит, всё войны у него, всё войны, дела, даже ночью дела у него, разве такой муж добрый должен быть?

Он глядел, как она, подбирая юбки, взбежала наверх, и слышал, как хлопнула дверь ее покоев. Сидел, ковырял ножом кусок колбасы в тарелке и ничего не понимал.

Глава 12

Ждать долго не пришлось. Уже следующим утром, когда Волков и его офицеры у него дома за столом рассматривали шарфы и обсуждали, кому и сколько людей брать на шествие, в залу вошел мужик, встал у дверей, перепуганный, и сообщил едва не шепотом, что во дворе важные господа просят доложить, что ищут аудиенции у господина Эшбахта. Волков, который только что был почти весел, рассматривал материал, прикидывал, как будут выглядеть бело-голубые шарфы на офицерах и как будет готовиться к празднику, тут же стал мрачен. Он знал, зачем пожаловали господа. Не письмо послали, а сами приехали. Хотел бы он ошибаться, да разве после письма Брунхильды ошибешься? Кавалер молчал и ничего не отвечал мужику. Господа офицеры сразу заметили такую перемену, веселье и шутки стихли, они тоже становились серьезны. От предпраздничного настроения и следа в зале не осталось. А мужик на пороге так и ждал распоряжений. И тогда госпожа Ланге, что была тут, показывала офицерам шарфы и раздавала им ленты для их сержантов, произнесла:

– Дурень, в следующий раз запоминай имена господ, что просятся.

– Так я это… – начал оправдываться мужик.

– Ладно, раз не запомнил, так безымянных зови, – распорядилась Бригитт, видя, что кавалер опять молчит.

– Кавалер, следует ли оставить вас? – спросил за всех офицеров Карл Брюнхвальд.

– Да, господа, – согласился Волков. – Думаю, что лучше вам уйти.

Офицеры стали подниматься, гремя мечами, брать шляпы со столов. А тут госпожа Ланге и говорит:

– А что же господам уходить? Я уже и обед велела на всех готовить. Каплуна велела забить, клецки уже трут. Господин мой, пусть господа офицеры остаются. Дело разве ж тайное у вас?

И говорила она это так уверенно и так громко, словно не приглашала их к столу, не оставляла их на обед, как радушная домоправительница, а отдавала приказы, как уважаемый командир. Брюнхвальд, Рене, Роха, Бертье и Джентиле замерли. Люди, которые всю свою жизнь провели в войнах, мужи, что видели сотни и даже тысячи смертей, сами битые, колотые и рубленые бессчетно, замерли от слов молодой бабенки, что и госпожой дома не является.

Ничуть не смущаясь этим удивленным замешательством мужчин, Бригитт сама стала быстро собирать ленты, шарфы и материю со стола, приговаривая при этом:

– Что же вы встали, господа, садитесь, садитесь. Я велю сейчас еще вина нести. – Ловко и споро она тут же убрала стол и крикнула в кухню: – Мария, Стефания, вина еще господам и стаканы новым гостям несите.

Господа офицеры в нерешительности стали снова занимать свои стулья, а Волков смотрел на ловкую и смелую Бригитт, смотрел хмуро, но ничего против не говорил. Он хотел было вылезти из-за стола и пойти в прихожую встречать гостей, но и тут медноволосая красавица взяла все в свои цепкие ручки.

– Господин мой, сидите, я пойду встречу гостей.

И опять Волков промолчал, вставать не стал, остался в кресле. Встал кавалер, только когда четыре господина вошли в залу и стали кланяться. Волков и господа офицеры тоже кланялись, началась церемония знакомства. Двоих господ Волков не раз видел в замке графа. Одним из них был молодой заносчивый фон Хугген, хлыщ из свиты молодого графа. Вторым был фон Эдель, седеющий господин, вечный спутник графа старого. Двоих других Волков не помнил. Оба молодые и нахальные настолько, что у Волкова стала закрадываться мысль, что они приехали сюда, чтобы затеять ссору.

– Прошу вас к столу, господа, думаю, вы устали с дороги. Или, может, поставить вам кресла к камину? – как можно более радушно произнес кавалер.

– Нет нужды, – отвечал холодно фон Хугген. – И рассиживаться у нас нет времени.

Он умышленно не поблагодарил Волкова за предложение, эту грубость заметили все.

– Да, желаем мы до темноты быть в замке графа, – уже более миролюбиво продолжал фон Эдель.

«Ну что ж, не хотите быть вежливыми, так и я с вами не буду».

– А я тогда сяду, – сказал Волков, улыбаясь и усаживаясь в кресло. – Вы уж простите меня, но врач мой велел мне сидеть, дабы не вызывать в ноге судорог.

Это прибывшим господам совсем не понравилось: они останутся стоять, а он пред ними будет сидеть, словно сеньор. Господа стали переглядываться и кривить губы, но кавалеру на то было плевать, сами начали.

– Так что же вас привело ко мне, господа? – спросил он, беря стакан с вином, что подала ему Бригитт.

– Привел нас сюда печальный случай, что приключился в земле вашей недавно с добрым господином фон Шаубергом.

– Ах вот оно что! Тот самый случай, что произошел с добрым господином Шаубергом, значит… – Волков сделал вид, что удивлен. – И что же вас в этом деле удивило: то, что он ехал к моей жене, или то, что он до нее не доехал?