Плохие Манеры

Мама прекрасно держит лицо, только пару раз усиленно моргает. Беря кусочек сыра, тактично уточняет:

— Что ты имеешь в виду, доченька?

Мелочь, чье воспитание не позволяет говорить с набитым ртом, дожевывает помидорку, глотает и лишь потом соизволит продолжить.

— Два года назад Дима точно также утром накрывал на стол и готовил. А потом, когда к нам в гости пришел Ник, я слышала, как он говорил брату, что Павлиния ему что-то там дала. Ник тогда сказал, тебя от этого не слабо колбасит.

— Но Димочка ведь часто нам готовит. — с приклеенной пластмассовой улыбкой уверяет мама.

— Да, — задумчиво соглашается мелочь, — Но без наушников в ушах и без этого довольного выражения на лице. Когда она успела потеснить Шерлока?

— Получается, мы чего-то не знаем… — переметнувшись во вражеский лагерь и приняв подходящий по размеру костюм Ватсона, вторым, но уже осознанным троллем поворачивается на меня мать. Маску милейшества у дочери одолжила, тогда как в глазах отчетливо скачут ехидные смешки, — Тебе, сыночек, Павлиния…

— Мы с этой девушкой давно не общаемся. — резче чем мне бы хотелось, отвечаю я. Мама даже не подозревает о ком говорит и от этого совсем тошно. Она тогда переживала за меня. За меня.

— О! — мелочь отправляет в рот оливку и выдает новую мысль своей гениальной головы, — Может тогда тебе Ник дал? Раз не эта…

Мамины губы начинают трястись и саму ее начинает неслабо потрясывать от сдерживаемого смеха. Она, в отличие от уставившейся на меня первым репортёром мелкой, отчаянно старается унять все более настырные приступы хохота. Мне бы очень хотелось поддержать ее смех, но все что выходит, это кривая улыбка и мерзкое чувство, разливающееся внутри.

*

— Как ты мог нас бросить? — Кот смотрит на меня глазами кота из Шрека.

Он прогуливал универ два дня, а сейчас, объявившись, с самого утра закатывает мне сцены брошенной девы-девственницы, которую наспех поимели, она, бедняжка, так и не кончила и теперь, не без основания, возмущена произошедшим. Мое молчание и полный игнор еще больше задевают друга, который уверен, что если мы приехали на моей машине, то и уехать все обязательно должны на ней же. Существование в мире такси и общественного транспорта для него в эту минуту неведомы.

Козлы братья исподтишка наблюдают за трагедией Кота и тихо про себя ржут. Все знают: стоит мне повысить голос, он ту же заткнется. Но сегодня мне не хочется ни на кого орать.

Стараясь унять внутреннее нетерпение, жду окончания второй пары. Смогу наконец пойти и увидеть свою первогодку.

Я не стал ее пытать в понедельник по поводу решения задач, вскользь просмотрел отданные мне листы, ожидаемо почти все ответы были правильными, и без лишних перегибов даже немного ее похвалил. Лицо пандочки в тот момент было непередаваемо прекрасным, даже ротик от удивления открыла. На беду моей ширинки.

Она определенно права, называя меня извращенцем, так как мне понадобилось менее секунды в своем воображении, чтобы полностью ее….

— Тебе еще и смешно. — буркает в край обиженный кот.

У меня еще и встает — думаю я.

А с Котом я, конечно, сам виноват.

Стоило несколько раз отвезти и завезти всех обратно на моей малышке, как у рыжего похоже сформировалась неверная привычка, и теперь он активно хочет зачислить меня в свои водительские папики, отыгрывая роль обиженной мальвины. Только забывает, что я не Пиннокио, а Карабас Барабас.

Ник, у которого в нашей компании одновременно две роли — стебучего подстрекателя и хитрожопого парламентера всея Руси — кажется, взял на себя сегодня первую. Стоит нам встретиться взглядами, хмыкает и лыбу давит. В глазах считываю вопрос. Слишком очевидно заливает. И когда я хмуро отворачиваюсь, слышу довольный гогот.

— Я с ней не сплю. — зло выдаю, когда вторая пара наконец заканчивается, и мы, немного оторвавшись от Кота и Тохи, выходим из здания первого корпуса.

— Потому и ржу. Но это смех искренней радости, — глумливо проговаривает мой лучший друг и с ехидной улыбкой добавляет, — Мистер танцор-диско.

— Танцами у нас ты увлекаешься, — не премину подколоть его тем фактом, что в танцевальный кружок в школе ходил именно он, да и в клубах редко упустит случай задом своим потрясти. — А сегодня с утра меня слишком часто раздражаешь.

— Попей травяных капелек. Моей бабуле прописали недавно, ядреная херобора, могу тебе отсыпать. И не смотри с такой страстью. Переметнутся на другую сторону ты меня не заставишь. Я только по девочкам, Ветер, сам знаешь. — нарывается, гад. — Не зря же говорят, береги брюки сзади, а юбку спереди.

До первого корпуса мы добегаем.

Ник самоубийственно ржет и, прибавляя скорость, пытается продлить свои деньки, я же догоняю, уверяя всем своим видом — его попытки тщетны.

Понятно, бить не собираюсь, но приструнить его немного стоит и ощутимо попинать тоже.

Правда, когда мы, удивляя окружающих своими спринтерскими способностями, влетаем друг за другом в здание третье корпуса, все на что оба способны — тупо поржать.

Первогодку вижу, когда она буквально вылетает из правого коридора и чуть не врезается в меня на полном ходу. Приходится ловить ее, и как бы невзначай устанавливать сразу тесный контакт. У меня на нее грандиозные планы на эту неделю. От ее сладкого запаха, бьющего резко в нос, в паху ныть начинает. Поднимает на меня глаза. И только сейчас я замечаю, какая ярость плещется в шоколадных омутах, с ног сбивает. Меня же дико заводит.

Какой придурок посмел ее обидеть?

Только собираюсь что-то сказать, как она, неприязненно сморщивается, отталкивается от моей груди и терпко припечатывает:

— Не трогай меня, Ветров! Ты мне противен! — вырывается и убегает.

Первая мысль, возникающая в голове: какого хрена?

Вторая — как она поняла?

Бл**

Третья — Догнать! Почему ее постоянно надо догонять?

Но только мои ноги думают тронуться в очередной забег, как на плечо ложится рука друга.

— Давай без резких движений, Ветер.

Глава 19

Знаю. Головой прекрасно понимаю, что повела себя глупо, словно ребенок. Но я оказалась не готова его встретить сразу же после того, как Нестратов рассказал мне эту мерзкую историю…

Их разборки меня совершенно не должны волновать. Не мое это, конечно, дело.

Личная жизнь, на то и личная, что не касается других.

Но почему же так неприятно и гадко на душе.

Отчего меня так решительно выбили из колеи чужие шашни и лживые клятвы.

После всех этих дней знакомства, в течение которых он постоянно норовит неожиданно появится, как самый настоящий черт из табакерки, запереть меня на час с ним вместе в какой-нибудь пустой аудитории и всячески измываться, я ожидала от человека высоких моральных стандартов?