Площадь павших борцов

Шпеер ответил, что о ширпотребе думать еще рано:

– Но, кажется, пришло время отменить ежемесячные призывы в армию большого количества немецких рабочих.

Гитлер не возражал, вернувшись в прежнее состояние эйфории, опять нудно рассуждал о том, что Германия, лишенная прежних колоний в Африке (еще кайзеровских), будет иметь большие выгоды от захваченных территорий в России, а заодно, завершая свои рассуждения, фюрер выругал и своих генералов:

– Эти люди способны мыслить чисто военными категориями, но учитывать экономические выгоды от войны с Россией приходится мне... одному мне! Кстати, Шпеер, вы должны подумать о сооружении моста через Таманский пролив, чтобы армия фельдмаршала Манштейна из Крыма шагнула сразу на Кавказ!

Летом этого года в Германии еще не было перебоев с продуктами, карточки отоваривались полностью, хотя жирность молока понизилась, в колбасу добавляли всякие примеси, а фруктов не было совсем, ибо все они поступали на выделку мармелада. Гитлер поговаривал, что пора переносить ставку в Винницу, ближе к фронту. Не так давно в "Вольфшанце" получили информацию, что Квантунская армия японцев уже наготове для нападения на Владивосток и Благовещенск, в ставке Гитлера это сообщение вызвало ликование. Риббентроп, тоже обрадованный, вызвал японского посла Хироси Осима, которому и было им сказано:

– Наш фюрер, зорко следя за успехами Японии на Тихом океане, думал, что вы сначала укрепитесь в новых владениях, а уж потом осуществите нападение на Россию, но теперь, когда наш вермахт выходит на Волгу, для Японии - по мнению фюрера - как раз наступил благоприятный момент, чтобы включиться в общую борьбу с московской кадократией...

Кадократия - термин, означающий "власть необразованной черни", редко употреблялся в разговорах, но Осима понял, что Риббентроп имеет в виду тех самых кремлевских недоучек, о которых ранее он говорил, что эта компания напомнила ему "общество старых партийных товарищей".

– Если, - продолжал Риббентроп, - Квантунская армия выйдет к Байкалу, конец этой войны будет сразу же предрешен...

Гитлер потом звонил в Берлин, спрашивая Риббентропа, чем завершился разговор с японским послом?

– Осима вежливо улыбался, но, судя по его словам, в Токио решили выждать - чем окончится битва за Сталинград. В любом случае до октября Квантунская армия с места не тронется. Сейчас Сталинград - ключ от того сейфа, в котором укрывается результат всей войны.

– Жаль, - отозвался Гитлер.
– У меня уже начинает болеть живот каждый раз, когда я думаю о Сталинграде...

Гитлер имел краткое свидание с Муссолини, которому не терпелось, чтобы Роммель перекрыл для англичан шлюзы Суэцкого канала, но при этом дуче был озабочен тем, что англосаксы, кажется, решили покончить с его африканским корпусом и вполне возможна высадка их десанта в портах стран Магриба.

– Сейчас, - утешал его Гитлер, - англичане способны лишь маневрировать на периферии, чтобы смирить нетерпение Сталина. Но далее обещаний в Лондоне не пойдут. У нас же скоро появится новый превосходный союзник - Турция, и премьер Сарадж-оглу намерен сожрать Грузию с Арменией сразу, как только танки Клейста перевалят через Кавказский хребет. За это, дуче, мы дадим туркам пососать горючего из нефтяных скважин Баку...

"Он и мне даст... пососать"!
– с неприязнью думал дуче.

– Но, - признался Гитлер, - ни японцы, ни турки не выстрелят даже из детской хлопушки до тех пор, пока русские удерживают Сталинград.

Муссолини по-прежнему дрожал за Африку, желая иметь от нее "горсть фиников", но Гитлер не придавал значения возможной высадке десанта Рузвельта и Черчилля в Африке:

– Вместо второго фронта возникнет лишь третий, а потому открытие второго фронта в самой Европе будет опять отложено. Это значит, - здраво рассудил Гитлер, - что пока они там возятся с Африкой, нам нет необходимости держать большое количество войск в Европе, гадая, в каком месте англосаксы могут совершить высадку... Теперь, даже при наличии только третьего фронта, мы можем смело перебрасывать свои войска с Запада на Восток - против России!

13 июля разведка абвера сообщила, что русские образовали Сталинградский фронт, хотя об этом - ни звука в советской печати, и Адольф Хойзингер, как оперативник, сразу и верно предсказал, что русские не собираются отходить далее Волги.

– Это их дело!
– отвечал Гитлер.
– Но мне иногда начинает казаться, что Паулюс давно наносит удары в пустоту - перед ним лежит голая степь, создать линию обороны Тимошенко не смог. Не понимаю, чего Паулюс там ковыряется? Надо забрать у него четвертую танковую армию Гота, перенацеливая ее - в помощь Листу - на кавказское направление. Тех сил, что имеются у шестой армии, вполне достаточно для взятия Сталинграда... Хойзингер, каковы последние сводки абвера о делах в городе?

– Эвакуационные настроения в Сталинграде проявляются в массовом перегоне скота, но они еще не коснулись демонтажа промышленности. По данным нашей агентуры, паники в городе не наблюдается, в театре русские ставят "Королеву Чардаша" Кальмана, которая на афишах у них называется "Сильва". Наверное, это подтверждает мое мнение о том, что жители города еще не испуганы.

– Пора бы и напугать их!
– сказал Гитлер.
– Сразу после взятия Сталинграда всех мужчин в городе уничтожить, а женщин вывезти.

Куда вывозить женщин, об этом Гитлер ничего не говорил.

– Впрочем, - продолжал он, - я сам напомню Паулюсу об этом, когда повидаюсь с ним в Виннице...

14 июля Франц Гальдер отмечал юбилей - сорокалетие военной службы. Маннергейм и болгарский царь Борис прислали ему дружеские приветы. Кейтель с Йодлем сложились и сообща подарили серебряный поднос. Гитлер, как обычно, проснулся во второй половине дня и пригласил юбиляра "на чашку чая". Гальдер похвастал подарком от Паулюса - роскошным альбомом с видами минувшей битвы под Харьковом в период окружения армий Тимошенко возле Барвенково. Гитлер рассматривал фотографии с большим интересом и, вопреки прежним своим заявлениям, похвально отзывался о русском солдате, как очень крепком и выносливом. "В техническом отношении, - говорил фюрер, - русские достигли тоже немало успехов, и качество их вооружения стало намного лучше..." О зубных щетках фюрер более не поминал!

– Впрочем, - сказал он Гальдеру, захлопывая альбом, - лето всегда являлось решающей стадией наших умопомрачительных успехов. Меня беспокоит лишь медлительность Паулюса...

Вечером Гальдер устроил "мальчишник" в лесной гостинице ОКХ, где угощал сослуживцев пивом и бутербродами.

Йодль нашел момент, чтобы шепнуть юбиляру на ухо:

– Нашему фюреру много не надо, чтобы он взвился до небес. И он взвился, когда я сказал ему - лучше избрать что-либо одно: или поход на Кавказ, или выход на Волгу.

Гальдер без аппетита дожевал казенный бутерброд:

– Он толкает Паулюса в спину, но это становится... опасно. Если шестая армия будет продвигаться и далее, то она образует костлявый палец, вытянутый к Волге и он станет подвержен ампутации. Русские выпустили Паулюса из большой излучины Дона, могут поступить с его армией таким же образом, как мы весной поступили с ними возле Барвенково.

Йодль благодарил Гальдера за откровенность:

– Но эти мысли держите при себе, чтоб он не взвился.