Плоть и кости
Шрифт:
— Своей жизнью, — заверила она его. — А теперь… расскажи мне.
Мако отодвинулся, внимательно разглядывая ее лицо, пытаясь угадать обман. Но не разглядел лжи.
— Я знаю, куда Бунтарка вела Картера и… остальных. Это место называется Убежище.
— Я уже знаю, что она вела их в Убежище, — со вздохом ответила матушка Роза. — Это все, что тебе известно?
Большой гаваец затряс головой:
— Нас было четверо. Картер, его жена, Бунтарка и я. Пару дней назад Бунтарка нарисовала на земле карту, чтобы показать, как добраться до Убежища на случай, если мы вдруг попадем в неприятности. Если потеряемся.
Матушка Роза
— Я знаю, как найти Убежище, — сказал Мако. — И могу отвести вас туда.
Когда мы уходили из города, никто не пришел попрощаться с нами.
Никто.
Как такое вообще возможно?
73
Они собрали как можно больше записей и карт и рассовали их по большим карманам своих холщовых жилетов. Возможно, Чонгу удастся хоть немного разобраться в этой научной путанице, а потом, если повезет, они найдут кого-нибудь, кому пригодится эта информация.
Возможно, кого-то из Американского Государства.
Дверь в грузовой отсек выглядела более громоздкой, но здесь была та же нетронутая восковая печать над металлической ручкой в виде рычага.
А написанное над ней слово «СМЕРТЬ» словно обжигало Бенни.
— Как ободряюще, — сказал он.
Он осторожно коснулся ручки и, взглянув на Никс, вопросительно вскинул бровь.
— Мы должны, — сказала она.
— Думаю, да.
Он схватился за ручку, набрал полную грудь воздуха и повернул ее. Воск треснул и отвалился. Замок щелкнул, и дверь подалась. Никс положила ладонь на пистолет, а Бенни вытащил меч. Длинный клинок был не слишком удобным оружием в столь тесном пространстве, но лучше так, чем входить безоружным в дверь с надписью «СМЕРТЬ».
«Я, конечно, ненормальный, — сказал он себе, — но не настолько».
Бенни толкнул дверь ногой, распахивая ее пошире.
— Я пойду первым, — сказал он.
Но, если честно, он предпочел бы поскорее выскочить из люка на сухую землю плоскогорья. А затем поскорее вернуться в Маунтинсайд. Надеясь, что никто еще не занял его старый дом. Возможно, и его кровать все еще на месте.
— Ладно, — согласилась Никс. На этот раз она не стала спорить, кто из них должен быть главным.
Однако непривычная сговорчивость Никс не придала Бенни уверенности, и он настороженно вглядывался в зловещий мрак просторного грузового отсека.
Слабого света, пробивавшегося из люка, не хватало, чтобы разглядеть, что находится в глубине помещения. Он осторожно шагнул вперед. В воздухе стоял густой запах моторного масла, которое раньше изготавливали из нефти, и это было не то масло из животного жира, которым пользовались в городе. Кроме этого, здесь витали и другие запахи. Пыль, экскременты животных и еще какие-то едкие химические ароматы, напомнившие ему запах алкоголя, который распивали Чарли Кровавый Глаз и его шайка. Этот спиртной напиток продавался в магазине мистера Лафферти, как виски, но отец Морги Митчелла называл его «ядовитым пойлом». И еще здесь стоял уже привычный смрад смерти. Он был не сильнее других запахов, но все же ощущался довольно отчетливо.
Бенни смог разглядеть лишь множество контейнеров, перевязанных нейлоновыми веревками и прикрепленных к железным кольцам, вкрученным в пол. Большинство контейнеров были изготовлены
из прочного на вид пластика, но среди них Бенни заметил пару металлических ящиков, а самый большой оказался деревянным.— Что ты там видишь? — прошептала Никс.
— Ничего особенного. Кучу огромных контейнеров и ящиков.
— И что это за ящики?
— Не знаю. Но в них явно не щенки, не яблочные пироги или новые бейсбольные перчатки. Могу поспорить на что угодно.
Он еще немного прошел вперед, настороженно прислушиваясь к тишине, но до него доносилось лишь собственное взволнованное дыхание. Наконец, ящики и контейнеры закончились, и впереди царил лишь непроглядный мрак. У Бенни были спички, но он не решался отпустить меч, чтобы достать их и зажечь. Пока еще нет.
Пол скрипнул у него под ногами, и Бенни вспомнил о множестве трещин в искореженном корпусе самолета.
Услышав тихое шуршание у себя за спиной, он понял, что Никс тоже вошла в грузовой отсек.
— Ты достала пистолет? — тихо спросил он.
— Да.
— Убери. Я не хочу получить пулю в спину, если еще одна мышь вдруг выпрыгнет прямо перед нами.
Она что-то едва слышно пробормотала в ответ, но он услышал скрип кожаной кобуры, когда Никс убрала пистолет.
Постепенно глаза Бенни привыкали к темноте, и он стал различать детали. На некоторых ящиках черными чернилами были выведены надписи, и Бенни беззвучно произносил их. На деревянных ящиках было написано:
На железных ящиках были надписи:
— И что это такое? — спросил Бенни.
— Понятия не имею. Должно быть, лабораторное оборудование и научные приборы.
Бенни кивнул и сделал еще несколько шагов в темноту.
— Ты что-нибудь слышишь? — прошептала Никс.
— Нет. А ты?
— Нет.
— Это хорошо, — сказал Бенни, а про себя добавил: «я думаю».
Он прошел еще несколько шагов вперед, пытаясь разобрать очертания предметов и определить, что это такое. Пробивавшегося издалека слабого света было недостаточно, чтобы рассеять непроницаемый мрак.
Бенни наклонился к Никс и мягко прошептал ей на ухо:
— Послушай, я собираюсь пройти вперед по центральному проходу. Подожди меня здесь. Если что-то пойдет не так, я не хочу сбить тебя с ног, убегая отсюда. У меня от этого места мурашки по коже.
Тишину нарушило тихое дребезжание коробка, а затем сухой треск зажигаемой серной спички. Яркий свет ослепил его, резкий запах серы ударил в ноздри. Он поморщился и сердито уставился на Никс, державшую в пальцах горящую спичку.
И в чернильной темноте грузового отсека даже слабого огонька спички оказалось достаточно, чтобы разглядеть то, что раньше было скрыто от их глаз.
Тележки, прикрученные цепями к полу.
Нагромождения компьютеров около стен.
Блестящие грузовые крюки на цепях, прикрепленных к потолку.