Плоть и кровь

Когда он вернулся к своей машине, Абернети так и стоял там с Джимом Хеем, понятия не имея, что с ним делать. Ребус вывернул рулевое колесо и вывел фургон на траву.

— Едет «скорая», — сказал он, пытаясь открыть дверцу своей машины.

Она застонала, как под прессом на свалке, но в конечном счете подалась, и он протиснулся на свое сиденье, сметя в сторону осколки стекла.

— Вы куда? — спросил Абернети.

— Оставайтесь здесь с ним, — сказал Ребус, завел машину и принялся сдавать назад по дороге.

Гленливетский фейерверк: каждый год, к радости толпы, собиравшейся в саду и заполнявшей Принсес-стрит, с крепостной стены замка устраивали фейерверк в сопровождении камерного оркестра на эстраде сада у самой Принсес-стрит. Концерт обычно начинался в десять пятнадцать — десять тридцать. Сейчас было десять часов, и вечер стоял сухой, теплый. Еще немного — и это пространство будет забито битком.

Сумасшедший Дейви Саутар. Он и такие, как он, ненавидят фестиваль. Фестиваль отнимал у них привычный Эдинбург, а вместо него подсовывал им что-то чуждое — фасад культуры, понимать которую у них не было ни нужды, ни желания. В Эдинбурге не было низшего слоя общества, градостроительная политика вытеснила его на границы города. Изолированные, сосланные, они имели все права ненавидеть центр с его туристскими достопримечательностями и сезонными игрищами.

Но не по этой причине Саутар делал то, что вознамерился сделать. Ребус считал, что логика у Саутара более простая. Это была демонстрация: Саутар хотел продемонстрировать своим старшим по «Щиту», что они не могут им управлять, что он сам себе хозяин. На самом деле он был законченный псих.

«Беги, Дейви, — говорил себе под нос Ребус. — Возьми себя в руки. Подумай головой. Просто…» Он не находил подходящих слов.

Он нечасто ездил быстро, опасно… почти никогда. И причиной тому были автокатастрофы, которых он за годы службы навидался. Головы, изуродованные настолько, что не понять, с какой стороны лицо, пока оно не открывало рот, чтобы закричать.

Тем не менее Ребус мчался в город так, словно собирался поставить рекорд скорости.

Его машина, казалось, чувствовала крайнюю важность, жизненную необходимость и на сей раз не вырубалась и даже не захлебывалась. Она недовольно хныкала, но все же ехала вперед.

Принсес-стрит и три основные улицы, ведущие к ней от Джордж-стрит, были, как обычно, перегорожены, движение машин в сторону тысяч зрителей заблокировали. В такой вечер увидеть зрелище собиралось около полумиллиона человек, большинство из них теснились на Принсес-стрит и вблизи нее. Ребус подогнал машину как можно ближе, потом просто остановился посреди дороги, вылез и побежал. Полицейские устанавливали новые заграждения.

Здесь были Лодердейл и Флауэр. Он направился прямо к ним.

— Есть новости? — выкрикнул он.

Лодердейл кивнул:

— На Вест-Коутс несколько машин — едут на большой скорости, невзирая на сигналы светофоров.

— Это они.

— Мы устроили ловушку, чтобы завлечь их сюда.

Ребус оглянулся, отер пот с глаз. Все первые этажи вдоль улицы занимали магазины, выше располагались офисы. На краю дороги стоял армейский автомобиль.

— Для вывоза бомбы, — пояснил Лодердейл. — Обрати внимание, мы были готовы к этому.

Дополнительные заграждения установили, и Ребус увидел, как открылись двери фургонов и вышло с полдюжины полицейских снайперов в бронежилетах.

— Килпатрик жив? — спросил Лодердейл.

— Наверное. От врачей зависит.

— Сколько взрывчатки у Саутара?

Ребус попытался вспомнить.

— Там не только взрывчатка, у него, вероятно, при себе автоматы, пистолеты, патроны. Возможно, гранаты…

— Господи Исусе.

Лодердейл нажал кнопку рации.

— Где они?

Приемник ожил, крякнул.

— Вы их еще не видите?

— Нет.

— Они прямо перед вами.

Ребус поднял взгляд. Да, они приехали. Может быть, они ожидали ловушку, может, нет. В любом случае дело было самоубийственное. Войти они могли, но выйти было уже невозможно.

— Готовсь! — крикнул Лодердейл. Снайперы проверили оружие, прицелились. За ограждениями стояли полицейские машины. Полицейские в форме перестали вытеснять людей. Всем хотелось посмотреть. С каждой минутой прибывали новые зрители, жаждущие увидеть это необъявленное мероприятие.

В головной машине сидел один Дейви Саутар. Он, казалось, прикидывал, не пробить ли ему ограждение, но вместо этого резко затормозил и остановил машину. Лодердейл поднес мегафон ко рту:

— Поднимите руки, чтобы мы могли их видеть.

Дверцы машин позади Дейви одна за другой открывались. Раздался лязг железа — оружие падало на землю. Некоторые попытались дать деру, другие, увидев вооруженную полицию, выходили из машин медленно, с высоко поднятыми руками. У одного из них, мальчишки лет четырнадцати, сдали нервы, и он побежал прямо на полицейское оцепление.

На небе расцветали и быстро умирали первые фейерверки с хлопками, напоминающими выстрелы из старинных ружей. Сверху доносилось шипение, небесные отблески освещали происходящее внизу.

При звуке первого залпа большинство людей инстинктивно вздрогнуло. Вооруженные полицейские присели на корточки, другие попадали на землю. Парнишка, который бежал к ограждению, закричал от страха и потом рухнул на четвереньки.

У него за спиной стояла пустая машина Дейви Саутара.

Саутар успел перелезть на пассажирское сиденье, открыть заднюю дверцу и, пригнувшись, припустить к тротуару. В считаные секунды он исчез в толпе.

— Кто-нибудь видел? Оружие у него есть?

Армейские специалисты осторожно приблизились к первой машине, а полиция тем временем принялась окружать банду с Гар-Би. Оружие все падало и падало на землю. Лодердейл подошел поближе, наблюдая за работой своих подчиненных.

А Джон Ребус бросился вдогонку за Саутаром.

Джордж-стрит оказалась полупустой — фейерверка оттуда не было видно. Поэтому Ребус без труда засек Саутара. Небо то краснело, то зеленело, то синело, раздавались тихие частые хлопки, изредка — громкие. При каждом таком взрыве Ребус вздрагивал, думая о бомбе в багажнике машины Саутара, которую сейчас обезвреживают. Ветер переменился и теперь приносил с собой фрагменты музыкального сопровождения из сада. Это не была музыка погони.

Саутар бежал легко, чуть ли не вприпрыжку. Он петлял по всей ширине тротуара. Ребус сосредоточился на необходимости сократить расстояние, на движении только вперед так, словно двигаешься по рельсам. Он не сводил глаз с рук Саутара. Пока он их видел, пока он видел, что в них ничего нет, он был спокоен.

Несмотря на все безумные зигзаги Саутара, Ребус отставал от него все больше, немного сокращая отставание в те секунды, когда Саутар сбавлял прыть, чтобы кинуть взгляд на преследователя. В один из таких моментов он выскочил на дорогу и ударился о такси. Машина ехала по Сент-Эндрю-сквер. Водитель высунул голову из окна, но быстро втянул ее обратно, как только Саутар вытащил пистолет.