Плоть

Она подумала, что с его стороны это было чертовски быстро.

Она подумала: Что он сделает с этим ножом?

Где мои ключи?

В замке зажигания.

Повезло. Никакой возни.

Она схватилась за дверную ручку и потянула. От силы рывка ее пальцы соскользнули с ручки, когда та не поддалась и она вспомнила, что покидала машину со стороны пассажирской двери.

Она обернулась вокруг.

Роланд почти добрался до нее.

– Ладно, слушай, ты можешь поехать обратно со мной!

Он замолчал. Его губы скривились.

– Эй, Роланд перестань.

Он ухватился за переднюю часть ее пончо, рванул ее к себе и вонзил нож ей в живот.

Роланд вытащил нож. Оттолкнул Дану назад, не выпуская из рук пончо, и опустил ее на асфальт. Она села, постанывая и держась за живот.

Роланд сел ей на ноги.

Он ударил ее в нос, и она плюхнулась назад. Ее голова ударилась об асфальт. Она не потеряла сознание, но и не сопротивлялась. Дождь падал ей на лицо. Она моргала и хватала ртом воздух.

Усевшись на нее, Роланд оттянул переднюю часть пончо от ее тела, проткнул его ножом и разрезал пластиковый материал до самого горла.

– Пожа...
– выдохнула она.

Он разрезал переднюю часть ее толстовки и развел ее края в стороны.

Дождь смывал кровь с ее живота, но крови из раны сочилось много больше. Ее грудь поднималась и опускалась, когда она тяжело дышала. Роланд уставился на ее грудь. Затем он убрал прочь свой нож.

Низко наклонившись, он вытянул руки. Взял ее за груди. Они были влажными и скользкими, теплыми под этой влагой.

Он поцеловал рану на ее животе.

Он высасывал из нее кровь.

Дана взвизгнула и резко дернулась под ним, когда он укусил ее.

* * *

Она долго оставалась в живых. Так было лучше.

Ее сердце все еще билось, когда Роланд вырвал его из грудной полости.

Он был почти сыт, поэтому не съел много. Он запихнул то, что осталось, ей в грудь, а потом он подполз к ее голове.

Он снял с нее скальп, расколол ей череп монтировкой и выгреб ее теплый, сочащийся мозг.

Это самая вкусная часть.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Сразу после восхода солнца Роланд вернулся в кампус. Он оставил машину Даны на стоянке позади общежития и поспешил в вестибюль. Помчался наверх по тихому коридору и вошел в свою комнату, будучи незамеченным - повезло, поскольку он был голым, если не считать ветровки.

Он бросил свой рюкзак на пол, затем снял ветровку и осмотрел ее на предмет наличия крови. Он был очень осторожен с ней, зная, что ему нужно будет надевать ее обратно в общежитие, после того как он избавится от другой своей одежды.

Та осталась с Даной, засунутая в мешок "мумии" и спрятанная в кустах примерно в десяти милях южнее ресторана.

Ветровка оказалась безупречно чистой при кропотливом внутреннем и внешнем осмотре. Он бросил ее поверх рюкзака, а затем осмотрел себя. Дождь проделал хорошую работу, отмыв его. Под всеми его ногтями, правда, еще осталась запекшаяся кровь, но в остальном он выглядел нормально.

Роланд накинул халат, собрал все ему необходимое для душа, сунул ключ от комнаты в карман, и поспешил вниз по коридору.

В комнате отдыха было тихо. Он убедился, что туалетные кабинки не заняты, затем выгрузил свои вещи на скамейку в раздевалке душевой и подошел к раковинам. Сняв халат, он осмотрел себя в располагавшихся над раковинами зеркалах. На задней стороне его ноги была корка засохшей крови в форме круга, где существо прогрызло себе путь в него. Оттуда синеватый кровоподтек тянулся вверх, пересекая правую ягодицу до позвоночника, а затем устремлялся вверх до затылка. Cвисающие черные волосы, – подумал он, - были достаточно длинными, чтобы закрыть область шеи, когда я буду в одежде.

Шагнув ближе, он вздрогнул, когда холодный край раковины встретился с тыльной стороной его ног. Повернувшись боком, он вывернул голову. Он заметил небольшую выпуклость на затылке. Она пролегала примерно до середины позвоночника.

Роланд потрогал пальцами вспучившуюся на шее кожу. На ощупь опухоль оказалась гораздо больше, чем виделась. Он погладил ее. Тварь слегка извивалась и послала ему легкий импульс удовольствия - лишь проблеск экстаза, который она дарила, когда он кормил ее.

Опасаясь, что кто-нибудь войдет в дверь, Роланд накинул халат на плечи и вернулся в раздевалку. Он бросил халат на скамейку, взял мочалку, мыло, шампунь и зубную щетку и вошел в душевую.

Горячая струя чудесно ощущалась на его намерзнувшейся коже. Он намылился и поработал мочалкой. Помыл голову. Ополоснувшись, он обнаружил, что большая часть крови исчезла из-под его ногтей. Но не вся. Он использовал свою зубную щетку, чтобы избавиться от всей оставшейся.

Вернувшись в свою комнату, Роланд встал перед встроенным бюро и расчесал свои волосы прямо вперед, как он всегда делал, прежде чем разделить их по центру. На этот раз, он переместил пробор левее. Это заставило его выглядеть естественно. Хорошо. Его больше не заботило привлечение к себе внимания странным видом. Он хотел сливаться с толпой студентов. По крайней мере, до тех пор, пока не придет время найти новый фургон и вдариться в бега.

Нет. Для этого было еще слишком рано.

Ты привлек бы больше внимания, если бы вдруг изменился.

А пока делай все так же, как и всегда.

Роланд кивнул и передвинул пробор на середину, где тому и надлежало быть.

Он надел чистые джинсы и носки, затем желтую футболку с отпринтоваными на ней кровавыми пулевыми отверстиями спереди, как будто его прошили пулеметом. Футболка, однако, позволяла слишком много увидеть. Поверх нее он надел рубашку - черную спортивную рубашку с высоким воротником, скрывающим шею.

Роланд зевнул. Он жаждал поспать. Для этого будет масса времени. Осталось сделать еще пару вещей.

Он достал наручники и ключ из рюкзака и спрятал их под носками в своем комоде.

Затем вынул конверт с фотографиями. Конверт был сплошь заляпан кровавыми отпечатками пальцев.

– Не слишком круто, Роланд, старина, - прошептал он.

Он открыл его. Фотографии не были испачканы. Он отсортировал их, сунул снимки Даны в свежий конверт и вернул их в выдвижной ящик Джейсона.

Он пролистал оставшиеся фотографии и усмехнулся. Дана была бы довольна тем, как они получились. Роланд в своих обоссанных джинсах. Роланд голый от пояса до колен.