Плотский грех

Сколько лет могло бы быть сейчас Не Известному? Руфусу в ноябре исполняется сорок, такого же возраста и Ра, а что за тип мужчины привлек бы Фенеллу в те дни, когда она находилась в подвешенном состоянии, ожидая, когда доктора Нелл объявят мертвой? Скажем, в 1930 году ей было двадцать два года, значит, это был человек не из ее собственной возрастной группы, а кто-то по крайней мере лет на десять старше. Пусть Не Известному в 1930 году было сорок, значит, сейчас ему в районе восьмидесяти. Тогда его, вероятно, уже нет в живых. Кармайн хотел выяснить все. Идеальный проект для него самого, такой, который можно было осуществлять в тандеме с делом Эйба, не отбирая его лавров. Такие щепетильные мысли занимали только Кармайна, ибо, как он знал, его детективы не отличались ни ревностью, ни склонностью защищать свои права, следовательно, именно ему надлежало защитить их профессиональное благополучие.

Обедать в «Мальволио» ходили всегда, когда между членами одного и того же подразделения полиции происходил мелкий торг. Не столько из-за того, что стены имели уши, сколько из-за того, что разговоры в офисе могли быть прерваны, могли быть подслушаны вырванные из контекста фразы, там звонили телефоны, люди отвлекались на выполнение более срочных текущих дел. Тогда как еда и ее совместное вкушение были священны; только самые серьезные чрезвычайные обстоятельства могли этому помешать.

Кармайн сбросил с колен двадцать два фунта кошачьего веса, поставил на это место телефон и набрал номер Эйба.

– Как насчет завтрака в «Мальволио» в восемь? – спросил он.

– Бетти тебя поблагодарит. Мальчишки канючили по поводу блинчиков, а я их ненавижу. Ты только что безмерно осчастливил Голдбергов.

Среда, 13 августа 1969 года

В восемь утра в кафе «Мальволио» было полно народу – полицейская клиентура отчаянно нуждалась в том, чего она в большинстве случаев не могла получить дома: плотный завтрак из яичницы с твердым беконом, горячих пирожков с сиропом или, по желанию, мясного рулета с картофельным пюре. Для работавших в ночную смену это был не завтрак, а ужин. Антураж в виде белого с синим веджвудского фарфора хорошо сочетался с полицейским темно-синим цветом и особенно с вместительными мягкими сиденьями, обитыми темно-синей кожей, которые за пятьдесят лет соприкосновений с обтянутыми саржей задами натерлись до блеска. Владелец заведения Луиджи содрогался при мысли, что когда-нибудь итальянская кожа, заведенная еще его дедушкой, в конце концов испустит дух, но пока что этого не случалось. Его дед покупал самую лучшую.

Эйб уже ждал за столиком на двоих, втиснутым между торцевой стенкой и теми четырьмя вращающимися барными стульями, которые выходили в проход для официанток, между барной стойкой и столиками. Отгороженный столик был чрезвычайно уединенным, поскольку обычно те самые четыре стула были непопулярны из-за снующих официанток; сегодня же они были заняты работниками из «Натмег-Иншуренс-билдинг».

– Хорошее местечко, – сказал Кармайн, протискиваясь за столик и усаживаясь напротив Эйба. – Что новенького, Мерл? – спросил он пожилую официантку, уже наполняющую его кружку кофе.

– Скучать некогда, – широко улыбнулась она.

Заказав зажаренную с двух сторон яичницу-глазунью с большим количеством бекона и картофельные оладьи, мужчины попивали свой кофе, не желая вести серьезные разговоры до того, как поедят. Еда прибыла быстро; они быстро поели.

– Я знаю, Эйб, мы разговаривали вчера, но сегодня мне нужно сказать тебе еще кое-что, – начал Кармайн, с удовольствием замечая, что Эйб придерживается своего решения бросить курить; даже восхитительный аромат сигарет со стороны «Натмег-Иншуренс-билдинг», распространяющийся прямо у него под носом, не вызывал у него нестерпимой боли, а лишь умеренное страдание. – Ты предполагаешь, что Делия может тебе понадобиться?

– Нет, наша троица сама справится, хотя было бы неплохо, если бы ты как можно скорее подписал командировку Тони.

– Считай, что уже сделано. Но сейчас я хочу поговорить о нашем старейшем незакрытом деле – деле доктора Элинор Карантонио.

Спокойные серые глаза расширились.

– Доктора Нелл?

– Да, доктора Нелл. Я знаю, это слегка пересекается с твоим делом, но, насколько я могу видеть, не в такой степени, чтобы послужить помехой, если бы я стал расследовать его отдельно.

– Я тоже не вижу помехи. Откровенно говоря, для меня это скорее ложный след, чем подспорье в расследовании нашего дела, и мне бы не хотелось тратить на него свое время, это точно. Так что приступай, Кармайн. Но почему вдруг?

– Назови это моей интуицией. Я взял домой папку с материалами по этому делу и досконально их прочел. Быть может, меня подгоняют прошедшие с тех пор сорок четыре года, но, как бы то ни было, моя интуиция подсказывает, что небесполезно будет по-новому взглянуть на исчезновение доктора Нелл. Я бы поработал над ними в сочетании с таинственным делом Не Известного.

– Да что же такое ты подозреваешь? – спросил Эйб, заинтригованный. Обычно неразумно было отметать предчувствия Кармайна, они имели свойство производить результаты. – Давай, Кармайн, колись!

– Я не знаю, как и почему, но мое предчувствие говорит, что дело Доу каким-то образом связано с делом об исчезновении доктора Нелл. Основная причина коренится в событиях, которые произошли между двадцать пятым и тридцать пятым годами. – Его лицо приняло выражение героической решимости. – На самом деле, думаю, я пришел сюда сегодня и рассказываю тебе об этом, потому что, возможно, это ты со своей командой должен это расследовать. Здравый смысл подсказывает, что все это одно и то же дело, и я испытываю угрызения совести по поводу своего вмешательства.

Типичный Кармайн, подумал Эйб. Увидев некоторый проблеск света, он не хотел перехватывать дело у Эйба теперь, когда оно куда-то продвинулось благодаря усилиям его команды. И это было великое чувство, знать, что босс не жаден до славы, но на первом месте было дело, а не индивидуальные эго.

– Нет, – твердо сказал Эйб, – ты не вмешиваешься, капитан. У меня больше, чем достаточно работы по своим зацепкам, и если существует связь между этими двумя делами, лучше начать с разных концов. Я буду придерживаться своей ниточки, ты берись за старый конец, а если кому-то из нас понадобится Делия, он может ее привлечь. – Эйб сочувственно улыбнулся. – Бедной старушке Дилз совсем не везет с ее Женщинами-тенями.

– Расскажи мне об этом! Странное дело, но я все время думаю, что ответ уже был найден – вчера Делия сказала мне что-то такое, от чего у меня мелькнула некая догадка, но не успел я ее разглядеть, как она, словно рыба, ушла обратно в тину. Это означает, что Делия тоже может догадаться.

В досье доктора Элинор Карантонио было указано название ее адвокатской конторы: «Габлонски, Апкотт, Стейн & Стейн». Фирма эта до сих пор практиковала, и, если верить «Желтым страницам», имена партнеров тоже не изменились. Кармайн прежде не слышал об этой фирме, а это значит, что ни один из ее членов не занимался уголовным правом – скорее это был бизнес, связанный с семейными делами, завещаниями, опекой над имуществом, составлением нотариальных актов и гражданскими спорами. С помощью телефонного звонка он выяснил, что ни один из нынешних партнеров не работал в 1935 году, однако узнал, что отец мистера Апкотта занимался делами с 1923-м до своего ухода на покой в 1961-м. Да, нынешний мистер Апкотт, сказали ему, может увидеться с капитаном через час, поскольку собеседование по аффидавиту [39] отменено из-за аномальной жары.

39

Нотариально заверенное заявление.

Контора находилась на Чарльз-стрит, узкой, оживленной улице между Кромвель-стрит и Сидар-стрит, – всего пять минут ходьбы. Вдохнув в последний раз прохладный воздух в отделе судмедэкспертизы, Кармайн вынырнул на Сидар-стрит, где царили температура близкая к 100 градусам по Фаренгейту и влажность, близкая к точке насыщения. Пять минут спустя он вошел в старое офисное здание, на третьем этаже которого помещалась цель его визита. Перед дверью со стеклянной вставкой Кармайн остановился, чтобы отвернуть обратно закатанные рукава и надеть форменный галстук выпускников Чабба, затем вошел в приемную, которая ни единым намеком не выдавала своей принадлежности и могла с равным успехом оказаться приемной врача-ортопеда или оптовой торговой фирмы. Стучащая на пишущей машинке секретарша отвлеклась на минутку, чтобы поговорить по внутренней телефонной связи, затем вернулась к своей работе.