Пляски розовой лошади

– Ага, хорошо, что сказал.

– Нет, Леша, боюсь, ты не совсем понял, – заметил Блок, отставляя тарелку с кашей и подвигая к себе десерт и чашку кофе. – Я вчера пытался понять – и знаешь, почти смог. Но в итоге все же плюнул, достал свою тетрадь с дифференциальными уравнениями относительно маневрирования и принялся их решать. И даже кое-что решил. Представляешь!

– В том, что решил, и в том, что скоро мы будем летать еще быстрее, я нисколько не сомневаюсь, – заверил Фридман. – Лучше скажи, чего ты так и не смог понять. А то, может, у нас схожие ситуации?

– Понимаешь, тут какое дело… Если, конечно, я вчера правильно понял нашего коллегу и друга господина Судьбоносного, то капитан в этом случае – не просто капитан, то есть как должность, а нечто большее. Это имя. Или как имя. Понимаешь, «Капитан Назаров» должно произноситься и писаться как имя и фамилия.

– Та-а-ак, – озадаченно протянул Фридман и осторожно спросил: – А отчество у него какое?

– Вот! – воскликнул Блок, улыбаясь. – Наша с тобой проблема, как и большинства ограниченных людей, в том, что мы мыслим стандартно. Нам дай фамилию, дай имя, а мы сразу: а отчество? Надо избавляться от этого! Надо быть выше! Мыслить шире! Это я себя упрекаю, потому что вчера спросил у Судьбоносного то же самое. А он мне отвечает: «Нет у него отчества». Так и я тебе теперь говорю: нет у него отчества. Вот. И не спрашивай.

Фридман молчал и с удивлением смотрел то на одного, то на другого.

– И еще… Еще вот что… – продолжал Блок. – Опять же, если я правильно понял… – Он лукаво посмотрел на Судьбоносного. – Его полное имя – Капитан Дальнего Плавания Назаров. Поэтому вчера я думал-думал и пришел к выводу, что вот это самое «Дальнего Плавания» можно считать отчеством.

– Чудеса, – сказал Фридман, не понимая до конца, разыгрывают его приятели или говорят серьезно.

– Так что, Леша, в другой раз, когда он прикажет тебе убрать фекалии с палубы, или, например, туалет почистить, или кофе ему подать, ты отвечай не как сегодня, а: «Так точно, Капитан Назаров!» А если сильно хочешь прогнуться, то прямо: «Так точно, Капитан Дальнего Плавания Назаров!» Не знаю, лично я так это понял, – пожал плечами Блок.

Фридман ничего не сказал, вытер руки салфеткой и положил ее на тарелку.

Судьбоносный, до сих пор молчавший и только поглядывавший на товарищей, мусоливших тему капитана, наконец сказал:

– Я смотрю, этот человек вызвал у вас много вопросов и большой интерес. Давайте поступим так. Сегодня часов в шесть приходите ко мне, я вам все расскажу: кто это и зачем он здесь.

– С удовольствием, – согласился Фридман. – Лететь еще долго. Пообщаемся, послушаем увлекательный рассказ. А то скука смертная.

– Что есть, то есть, – сказал Блок. – Я вот уравнения решаю, а Саша даже книжку писать начал.

– Книжку? – переспросил Фридман. – Опять какой-нибудь научный труд?

Судьбоносный промолчал, а Блок ответил:

– В том-то и дело, что нет. Художественную! Фэнтези!

– О-го-го. Вот это тебя пробрало здесь! – сказал Фридман Судьбоносному. – А ведь только неделю летим. И о чем книжка?

– Да так, про единорогов, – ответил тот, вставая из-за стола. – Спасибо, коллеги, за хорошую компанию, приятно было с вами пообщаться, но, как говорят, надо и честь знать.

Все трое встали и направились к выходу.

«Пляски розовой лошади»

Глава 2. Ежиный лес

После событий, описанных в первой главе, мужчина принял облик Розового Единорога. Очень досадно было ему это преображение. Злая ведьма, которая сперва показалась обычной (и весьма соблазнительной) женщиной, его заколдовала – превратила в лошадь, в единорога. Поманила шикарным телом, назвалась Милой, привела к себе домой, заставила как бы в шутку надеть дурацкий розовый костюм… Вроде неплохо все начиналось, а закончилось вон как! А потом еще дала идиотскую кличку и каталась на нем верхом по своему двору, воспитывая единорожьи повадки: шагай так, хвостом маши вот так, мордой мотай так, говори вот так. И постоянно твердила про какое-то пророчество, и что все – ему же на пользу, потому что иначе вообще не выжить здесь, и что скоро большие дела они будут вершить. Она – здесь, наверху, а он – там, внизу. Где – внизу? Больная идиотка! И женщина его там ждет! «Большая птица уже отнесла ее!» Какая женщина?! Какая птица?!

Наговорила всякой ереси, а потом прогнала со словами: скачи, скачи, единорог, во славу великого пророчества, навстречу своей мечте! Какого пророчества? Какой мечте? Был человек, стал лошадь! Какие теперь мечты?! Мила, Мила… Будь ты проклята!

Но ладно бы только это. Это все еще полбеды. Он не мог вспомнить абсолютно ничего до той самой встречи с этой женщиной в лесу. Кто он? Откуда? Что он там делал? Как вообще оказался в лесу? Как он ни напрягал память, не мог вспомнить ничего, даже собственного имени. Именем его теперь была дурацкая кличка, которой наградила его эта проклятая ведьма.

Что делать дальше, он не знал, но понимал одно: прежде всего надо снять заклятие и опять стать человеком. Вот, одна мечта теперь! Это бы только сделать! Но как? Хоть бы сказала, стерва…

И поскакал он куда глаза глядят, в надежде, что судьба приведет его к исполнению желания. А чтобы сократить путь, он забрался на радугу и помчался по ней.

– Вот оно, преимущество единорогов! – думал он, ощущая, как ветер обдувает его голову.

Скакал Единорог быстро, почти, как ему казалось, со скоростью звука, прыгая с радуги на радугу, так что в ушах свистело. И от быстрой скачки он даже воспрянул духом и стал подбадривать себя мыслью, что быть единорогом, может быть, не так уж и плохо. Через какое-то время он начал считать себя лучшим единорогом, а затем и вовсе лучшим существом на планете.

Попадались ему и другие единороги. Некоторые скакали навстречу, и он окидывал их надменным взглядом, а некоторых, бегущих в том же направлении, он обгонял, показывая всю свою прыть. Встречались ему птицы, маленькие и огромные, и их он вообще не считал за разумных существ. «Низшая форма жизни. Безмозглые курицы!» – шипел он и еще больше гордился собой. Вдалеке он увидел огромную птицу, несущую в когтях женщину, которая молча смотрела вниз и, похоже, была в шоке, потому что даже не кричала. «Сожрет», – подумал он и на всякий случай поскакал еще быстрее.

Через какое-то время он почувствовал, что нужно справить нужду, и, когда стало уже совсем невмоготу, спрыгнул с радуги и поскакал вниз, в темный лес, искать местечко поукромнее.

Он спустился сквозь густые ветви, поцарапав морду, бока и выдрав пару клоков шерсти из гривы и из хвоста.

– Главное, хвост не оторвал! – подбодрил он себя. – А то не хватало еще.

Почему-то хвост его волновал более всего.

Он огляделся по сторонам. Темно. Вокруг толстые стволы деревьев. Вверху качаются ветки… Где-то вдалеке раздался вой. Не иначе, гигантский волк. Вроде далеко. Ладно. Не так уж и страшно… Так он себе говорил, а на деле ноги его подкашивались от ужаса.

Тут он услышал шуршание травы совсем рядом.

– Змея, точно змея!

Он прислушался. Шуршание усиливалось и расползалось.

– Змеи! Много змей! Все, это конец! Хоть помолюсь перед смертью.

Он опустился на передние ноги, уткнулся мордой в землю, закрыл глаза и принялся молиться, дрожа от страха. Молиться он решил богу единорогов, хоть и не был уверен, что такой существует, поскольку вообще ни в какого бога не верил. Но мало ли, как оно здесь, подумал он, вдруг такой бог есть и это мой единственный шанс. Молитву он пытался сделать максимально раболепной, чтобы в глазах бога выглядеть как можно большим ничтожеством, что, по его мнению, сильно увеличивало шансы на успех: